Тут же выпихиваю этот вопрос, не дав ему укорениться в мозгу. Я знаю Эндрю и могу без ложной скромности сказать: он никогда не променял бы меня на Натали.

Похоже, они просто что-то задумали, намереваясь мне помочь.

Пытаюсь предугадать, но ничего не получается.


День пятый

Сегодня я разговариваю по телефону с Натали, потом звоню своей матери, а еще через какое-то время звонит Марна. Она строит разговор так, словно никакой беременности у меня и не было. Она добра и заботлива. А вот у моей мамы, кажется, нет иных тем для разговора, кроме отношений между мной и Эндрю. Ее заботит, когда же мы поженимся и ей «будет не стыдно смотреть людям в глаза». Можно подумать, что она живет в девятнадцатом веке. Я пытаюсь ей объяснить, уже не в первый раз, что мне не нужно дорогущее свадебное платье, церемония в церкви и тысячи долларов, выброшенных на цветы, которые через несколько дней завянут. Похоже, мама меня даже не слушает. Она хочет, чтобы мы поженились. Наверное, тогда она перестанет видеть в Эндрю просто парня, который спит с ее дочерью. Мне трудно угадать ход маминых мыслей. Зачастую и ей самой – тоже.

Эндрю отправился к врачу на очередную проверку. Всякий раз, когда он ходит на эти проверки, я сама не своя, пока он не вернется. К счастью, он принес хорошие новости: никаких патологических изменений не обнаружено.


День шестой

Снова говорю с Натали по телефону, однако по-прежнему не заикаюсь о письме. И она молчит. Натали изо всех сил старается не выдать ни одного секрета Эндрю, что делает наш разговор скованным. Сплошные междометия и паузы. Мне хочется смеяться. Я же чувствую: ее подмывает выложить мне все и успокоиться.


День седьмой

Эта неделя была самой длинной в моей жизни. Я не тороплюсь вставать, ворочаясь с боку на бок. За окном похолодало, однако дело не в погоде. Я нервничаю и не могу ни за что взяться. Эндрю встал час назад. За это время он заходил в комнату всего один раз – искал ботинки. Он поцеловал меня и улыбнулся, потом молча вышел. Возбужден, но старается не показывать вида.

Переворачиваюсь на другой бок, натягиваю одеяло и глазею в окно. Вовсю светит солнце. На синем небе – ни облачка.

Слышу, как все трое ходят по дому.

Ботинки Эндрю издают характерный скрип. Я заранее знаю, что он идет в нашу комнату. Так и есть. Открыв дверь, останавливается в проеме:

– Вставай и одевайся.

Я жду дальнейших объяснений, однако Эндрю кивком указывает на мою обувь, после чего закрывает дверь.

Как послушная девочка, я встаю, надеваю свои любимые джинсы, свободный свитер ручной вязки, затем носки и мокасины. В гостиной, куда я выхожу, Мишель лежит на диване, прикрыв ноги пледом, и смотрит телевизор. Услышав мои шаги, она поворачивается и тепло улыбается мне. Такое ощущение, будто она знает что-то такое, чего не знаю я. Наверняка так и есть.

– Эндрю с Эйданом на улице, – говорит она, кивнув в сторону входной двери.

Мое беспокойство нарастает. Медленно иду к двери.

Выйдя на крыльцо, я вижу… троих братьев Пэрриш! Непонятно, откуда здесь появился Эшер. Все трое стоят возле «шевеля», который Эндрю оставил в Техасе.

Пытаюсь сообразить, что к чему. Хорошо, Эшер решил навестить старшего брата. Но зачем им понадобилось скрывать его приезд от меня? Что-то здесь не так. Не могу сказать, что я не рада видеть Эшера. Мысль об обыкновенном родственном визите кажется мне несостоятельной. Скорее всего, Эшер – соучастник затеи Эндрю.

Машина! Вот что выбивается из общей картины. Эшеру было бы намного проще и быстрее добраться сюда самолетом. Возникает догадка, почему Эшер приехал именно на машине, но я изо всех сил стараюсь ее оттолкнуть.

Сбегаю по каменным ступенькам крыльца и обнимаю Эшера.

– Девочка, а ты потрясающе выглядишь, – говорит он.

Как и у Эндрю, у него светло-зеленые глаза и ямочки на щеках. Эшер стискивает меня в объятиях и приподнимает.

– Очень рада тебя видеть, – говорю я и улыбаюсь.

То и дело поглядываю на Эндрю. Его распирает от улыбки и желания наконец-то рассказать о своей затее. Он держится из последних сил.

Смотрю на машину, потом на Эшера, и так несколько раз.

– Значит, ты ехал сюда на…

Черт побери, а ведь все куда сложнее, чем мне казалось! Машину мы оставили в Техасе. Эшер, насколько я знаю, обитает в Вайоминге.

– Что тут вообще происходит? – наконец решаюсь я спросить.

Эшер вопросительно смотрит на Эндрю. Тот делает несколько шагов вперед:

– Я попросил Эшера перегнать «шевель» сюда.

– А зачем?

Эшер скрещивает руки и встает возле задней дверцы.

– Потому что твой парень сумасшедший, – посмеиваясь, отвечает он. – И потому что он не доверяет фирмам, которые занимаются такой работой.

Я снова поворачиваюсь к Эндрю, ожидая его объяснений. Порыв холодного ветра атакует мой свитер. Я зябко ежусь и прячу руки в рукава.

– У тебя есть пять минут на сборы, – вдруг говорит мне Эндрю. Мое сердце начинает сбоить. – Пять минут, и ни секундой больше, – добавляет он, постукивая себя по левому запястью, где нет никаких часов.

– Эндрю…

– Это не обсуждается, – заявляет он. – Иди собирай вещи.

Я тупо смотрю на него.

Моя догадка оказалась верной, однако это меня совсем не радует. Я не хочу снова пускаться странствовать… То есть на самом деле очень даже хочу, но… не сейчас. Эндрю выбрал неподходящее время.

– Осталось четыре минуты, – говорит Эшер.

– Но мы не можем вот так взять и свалить, – возражаю я. – Это невежливо. Эшер только что приехал. Неужели ты не хочешь пообщаться с Эндрю?

– С Эндрю я могу пообщаться в любое время, – возражает Эшер. – А сейчас тебе все же лучше послушаться его и собрать свои манатки. Иначе он увезет тебя, в чем стоишь. На всю неделю – одни трусики.

– Три минуты, детка, – с серьезным видом сообщает Эндрю. – Я не шучу. Быстро в дом, собирай наши шмотки и назад.

Наконец-то я вижу прежнего Эндрю. И слышу этот тон, не терпящий возражений…

Когда я снова пытаюсь спорить, Эндрю награждает меня свирепым взглядом.

– Поторапливайся! Время заканчивается, – рычит он, указывая в сторону крыльца.

Я выжидаю еще секунд десять и только потом, сверкнув на него глазами, говорю:

– Отлично.

На эту «внезапную» поездку я соглашаюсь лишь потому, что знаю: Эндрю всеми силами хочет мне помочь. Меня тут же захлестывает чувство вины.

Отбросив его шуточное требование собраться за пять минут, я поворачиваюсь и медленно возвращаюсь в дом. Это мой молчаливый способ протеста.

– Мишель, ты знала? – спрашиваю я, проходя мимо нее.

– Естественно, знала! – кричит она вслед.

Я спиной чувствую, как она улыбается.

Распахиваю дверь комнаты, ставлю сумку на кровать и кидаю туда свои тряпки. Затем направляюсь в ванную за зубными щетками и прочими туалетными принадлежностями. Последовательно выдергиваю из розеток зарядные устройства для наших мобильников, хватаю с ночного столика свой телефон и запихиваю в сумочку. Затем оглядываю комнату: не забыла ли чего.

Похоже, свои вещи Эндрю собрал заблаговременно, а я даже не заметила.

Затем просто оглядываю комнату. Медленно, дюйм за дюймом. Сама не знаю, для чего прохлаждаюсь. Но такое поведение кажется мне правильным.

Снаружи доносится три автомобильных гудка. Выныриваю из своих мыслей, вешаю на плечо сумку, подхватываю сумочку и выхожу.

– До встречи! – говорит мне Мишель.

Останавливаюсь и неуклюже обнимаю ее. Обняться как следует мне мешает багаж.

– Приятного путешествия, – добавляет она.

– Спасибо, что пригласили нас.

Мишель улыбается и машет мне. Я толкаю дверь, выхожу на крыльцо и спускаюсь. Эндрю открывает багажник, и я засовываю туда сумку. На сборы я потратила значительно больше отведенных пяти минут. Мне хочется услышать его ворчание.

– Ты готова? – спрашивает Эндрю.

Втягиваю в себя холодный воздух, смотрю на Эйдана и Эшера, затем подхожу и обнимаю их.

– Рад, что вы к нам выбрались, – говорит Эйдан.

– Держи моего братца на коротком поводке, – добавляет Эшер.

Улыбаюсь им и прыгаю на пассажирское сиденье. Эндрю захлопывает дверь.

Братья прощаются. Еще через минуту Эндрю усаживается на водительское место. Вместе с ним в салон успевает проникнуть холодный ветер.

– Теперь слушай, как мы поедем, – говорит Эндрю, положив руки на руль. – Мы двинемся на юго-восток, к побережью…

– Постой, – перебиваю я. – Ты что, спланировал эту поездку?

Чудеса, да и только. Эндрю терпеть этого не может. Его кредо – спонтанность.

– Частично, – отвечает он, слегка улыбаясь. – Но так нужно.

– Какая именно часть нужна?

Он смотрит на меня. «Может, ты позволишь мне договорить?» – читаю я в его глазах.

Умолкаю. Эндрю открывает бардачок.

– Мы направляемся на юг, на побережье, где проведем всю зиму.

Смысл его слов доходит до меня не сразу. Сколько времени он собирается возить меня по дорогам? Что значит «всю зиму»? Чем больше я об этом думаю, тем меньше понимаю. Эндрю достает карту и раскладывает ее на рулевом колесе. Я с беспокойством слежу за его движениями.

– Терпеть не могу эти долбаные холода. Самое время ехать на юг. Там не будет ни снега, ни слякоти на дорогах.

Что ж, отличный план. Я сама не любительница холодов. В этом Эндрю прав. Киваю и слушаю его дальнейшие объяснения. Палец Эндрю показывает наш маршрут.

– В Виргинии мы выберемся на побережье и поедем дальше на юг. Твою Северную Каролину просто проедем, без заезда в Роли. Слышишь?