— Это после этого он стал бывшим? — осенило меня.

— Угу. Ничего не успела, даже толком потискать его — только про мечты рассказала, и все…

— Хлипкий хлюпик, — притворно взгрустнула я.

— Ты одна меня понимаешь, Ев! — Лариса снова вернулась к стенаниям. — С этими съемками я только и успеваю, что завтракать! А потом целый день работа, работа, работа… То чья-то почасовая оплата истекает, то свет исчезает и будет уже эффект не тот — в общем, у них тысячи причин, чтобы меня не кормить. И знаешь что?

— Расскажи.

— Сегодня утром я взвесилась и поняла, что потеряла целых пять килограмм.

— Ура! Поздравляю! Ты так давно этого хотела, что…

— Что передумала, — остановила подруга мой порыв обняться на радостях. — И потом, это ведь не жир канул в небытие. Это все мои нервы! Они меня довели!

— Печально, — вздохнула я. — И что теперь?

— Теперь я потреплю нервы другому, — хитро улыбнулась подруга и почему-то слегка зарделась.

А еще, взглянув на меня, сильно задумалась.

— Может утром? — я встала и вымыла за собой посуду. — Я вообще-то спать собираюсь и мне бы лучше, чтобы нервы были в покое… К тому же, мне надо о многом подумать за выходные…

— Да ты-то при чем? — Лариса взглянула на меня с подозрением, но решила оставить объяснения на потом, когда я определюсь. — Спи себе, отдыхай, тебе даже мой телевизор мешать не будет.

— По программе нет ни одного сериала?

— Неа, — она снова расплылась в хитрющей улыбке, — просто у меня на эту ночь другая программа.

Услышав звонок своего мобильного, она хихикнула, выждала почти целую минуту и только потом ответила:

— Скоро буду.

После чего поспешила в комнату, а спустя минут пять вышла из нее уже не в платье, а в синих брюках до щиколоток и белой блузе, расшитой синими цветами. Длинная светлая коса украсилась синей лентой — все в тон, все гармонировало, кроме красных босоножек стилиста.

— Я решила, что такая красота ко всему подходит, — заметив мой взгляд, пояснила свой выбор подруга.

Я молча дала ей помаду. Заметив, что она одного цвета с обувью, Лариса ахнула и тут же накрасилась. А потом уже, довольная собой, отвернулась от зеркала и посмотрела на меня. Я взглянула на часы на руке.

— Ев, ты не волнуйся! — послышались наконец пояснения. — Я в клуб иду, но это так… Посмотреть, что там у них и отвлечься от невыносимых рабочих будней. Это так, несерьезно, ты даже не думай.

— Угу, — мрачно скрестив на груди руки, я как раз и начала думать, с кем же таким она идет в клуб, что так волнуется и даже рада, что не иду я.

— Это всего лишь Корнев! — покраснев, выпалила подруга. — Ты же знаешь, какие у нас с ним сложные отношения… И вообще я очень зла на него, а тут… Он пригласил, а я подумала: это повод узнать его с другой стороны. Вдруг и с хорошей? Мало ли — повезет. А еще… Нельзя упускать момент — я сбросила пять килограмм! Ева, пять! А они ведь очень быстро вернутся обратно. И если я откажусь сейчас выйти в свет, то…

— Сложные отношение, значит, — протянула я после того, как пауза затянулась, а мобильный Ларисы снова начал названивать.

— Ну… — она потупилась. — Да.

Она стояла напротив меня, как маленькая девочка, которая сделала какую-то шкоду, а теперь ждала, когда ей за это влетит. С одной стороны ждала, а с другой стороны сильно надеялась, что пронесет. Да, я могла бы обидеться, что она явно, просто явно не хотела, чтобы я пошла вместе с ней. Но я действительно как-то устала и даже к лучшему, что побуду одна.

— Не закружи его в танце, — пройдя мимо подруги и открыв дверь, повела рукой в сторону выхода. — Помни, что у него растяжение.

— Да он уже нормально ходит! — снова затараторила Лариса. — И потом, Ев, какие танцы? О чем ты говоришь? Он же гей. Может так, поболтаем, посмотрим друг на друга в другой, неформальной обстановке, и все.

— Смотря что за обстановка и как посмотрите, — посмеиваясь, заметила я. — А то глядишь, парень и ориентацию сменит!

— Да ну… — подруга на секунду задумалась, а потом снова махнула рукой. — Нет, Ев, тут без вариантов и слава Богу, а то бы я… Не знаю… Иначе бы я до сих пор была зла на него и вообще сильно нервничала в его присутствии.

— Как скажешь.

— Как есть — так и говорю, — рассмеялась подруга и упорхнула.

Закрыв за ней дверь, я выключила на кухне свет и выглянула в открытое окно. Уличные фонари легко показали темную иномарку и мужчину, который нервно и чуть прихрамывая расхаживал перед ней. А потом услышал, как открывается подъездная дверь и встрепенулся, выпрямился и без малейшего намека на хромоту подошел к пассажирской двери и открыл ее для Ларисы.

Что он сказал ей, слышно не было, но она рассмеялась. Корнев остался серьезен, а вот когда обходил машину, чтобы сесть за руль, я заметила, как он улыбнулся. Тайно, чтобы никто не видел. И как-то…

Ох, сильно я сомневаюсь в том, что его интерес ограничивается исключительно мальчиками. Или все дело в том, что у меня исключительная подруга, или он никакой не гей.

В любом случае, они оба — взрослые люди и сами во всем разберутся.

После ухода подруги я попыталась разобраться в себе, но… уснула, еще больше запутавшись. Одно хорошо — усатый таксист больше не снился. Плохо то, что вместо него приснился Ковальских. Как будто я на балу, а он сидел на стуле, закинув ногу за ногу, и пристально наблюдал за мной. А я понимала, что если собьюсь, он оставит меня в покое, и вроде бы и хотела сбиться с такта, а… Старалась и боялась того, что собьюсь… А ноги уже в мозолях, и сочилась кровь, и…

— Что за чушь? — сонно перевернувшись на другой бок, буркнула я и услышала над собой обиженное сопение.

— Почему сразу «чушь»?! У меня правда снова на ногах мозоли! Вот, свежие, даже… ох… кровушку видно, даже в такой темноте, а ты…

— Так! — перевернувшись обратно, я взглянула на уже привычный кокон под простыней, который с привычным комфортом сидел на доброй половине моей кровати. — Лариса, и как это называется?

— Жалоба! — заметив, что я проснулась окончательно, услужливо подсказала она. — Я на жизнь тебе жалуюсь, вот. На то, что пришла домой, а меня и не ждет-то никто. На то, что у меня опять мозоли на ногах. Я тебе устроила минутку откровения, так сказать, а ты…

— А я вот интересуюсь: который час?

— Ну… где-то за полночь, — нехотя призналась Лариса. — А по-другому с откровениями никак. Мне, может, стыдно, что я тебя разбудила, но и промолчать до утра не могла. Как про такое молчать?

Щелкнув лампой над кроватью, я посмотрела на часы на стене, потом на подругу и по ее хитрющей улыбке без тени раскаяния сделала вывод:

— Ни капли тебе не стыдно.

— Верно, — разоблаченная обманщица выползла из своего кокона, раскинула руки и звездой легла поперек моей кровати, мечтательно пялясь в натяжной потолок. — Ев, ты бы видела, как он танцует…

— Корнев?

— Влад, угу, — она выдохнула медленно и с придыханием, но мне, собственно, и других знаков было достаточно, чтобы понять.

Она запала на этого хлюпика. И по фамилии его называть больше не хочет, и улыбается, как сумасшедшая или на грани, и до сих пор мысленно с ним. Не с Корневым. С Владом.

— Подкупили тебя босоножки, да? — хмыкнула я.

— Прямо там, всего одна пара… — Лариса притворно нахмурилась, а потом перевернулась на живот и, взглянув на меня, улыбнулась. — Увидев, к чему сегодня привели его босоножки, он мне обещал еще одни подарить!

Что-то было в ее улыбке… Вроде бы и улыбается, а такое ощущение, что готова расплакаться. Или мне просто так казалось спросонья…

— Да он с тобой разорится! — воскликнула я и присмотрелась к подруге внимательней.

— А я с ним похудею! Столько эмоций, такая насыщенная программа… Но я же не жалуюсь!

И опять: вроде бы бойко возразила, а как-то… не в тему. У стилиста из-за плотного общения с ней предвидятся траты, и это минус. А у Ларисы на весах предвидится минус, и это плюс.

Но она улыбалась и хотела казаться счастливой. А я смотрела на нее и хотела понять, что не так. Почему я не верю? Почему так и жду, когда она расскажет, когда не сможет держать в себе…

— Ева, он так танцует… — повторила она. — Как… как…

И снова не то. Нет, она говорила правду — я видела, но она как будто вырывала кусок из контекста. А смысл был в другом. И слова она не могла подобрать именно поэтому.

— Как главный стилист, ведущий имиджмейкер и визажист компании «Синергия Лайт»? — подсказала я.

— Все про него! — горячо поддержала Лариса и натянуто расхохоталась. — Теперь-то, работая с ним, я вижу, какая это величина!

— Метра два или чуть-чуть не дотягивает?

— Смейся-смейся, — отмахнулась Лариса, — но если бы ты видела… Если бы ты с ним поработала… Прости, если бы ты с ним танцевала…

Оговорку про работу я прощать не собиралась — я ее попросту проигнорировала. А вот то, как она говорила… Я не услышала, я заметила этот вздох, и потому спросила:

— Как ты?

— Я? — улыбка Ларисы исчезла, притворяться и дальше она не могла, а, скорее всего, ждала этого момента, и ради него и пришла. — Нет, Ев, я тоже не танцевала. Он…

Подруга снова завернулась в простынь, встала с моей кровати и прошлепала к двери. А уже там обернулась и с грустью сказала:

— Он ни разу не пригласил меня, Ев. Я просто смотрела, как он танцует с другими.

— Мужчинами?! — опешила я.

Может, и правда… Вдруг я просто ошиблась в своих наблюдениях.

— Если бы… — выдавила из себя комок грусти Лариса. — На него засматривались мужчины, я видела, что он многих знает, видела, как он улыбается им, понимала, что многие из них — геи. Это было очевидно, хотя и не бросалось в глаза, но… Танцевал он с другими женщинами. А я сидела за столиком и смотрела, как он красиво двигается, как меняется его худосочное тело, как он мгновенно преображается, и… Мне кажется… Нет, я уверена, что он стеснялся меня пригласить. Понимаешь, Ев? Мне кажется, ему было стыдно, что я… такая… Мягко говоря, не достаточно стройная, как те партнерши, которых он выбирал. И…