– Египетская сила! – выпалил «труп», подпрыгнув на кровати и бросив в незваную гостью легким одеялом.

Одеяло накрыло Женю целиком, и она замерла, как попугайчик, на клетку которого повесили платок. Очутившись в темноте, Женя впала в ступор от непередаваемого ужаса и приготовилась умереть. Когда жизнь опутывает тебя нестерпимым, липким кошмаром, умереть – это даже здорово. Главное, чтобы быстро. Примерно так она размышляла, замерев в неэлегантной позе и отключив мозг.

Раздался топот, и Женя поползла прочь. Ноги остановились, топот сменился диким воплем, а затем отдаленным детским плачем.

Последнее, что запомнила Евгения Лебедева, – сильный удар по голове.

– Чертовы бабы, – приговаривал чей-то смутно знакомый голос, шлепая ей на лицо мокрую, холодную тряпку.

– Поговори еще, паразит! – огрызалась Аська. – Ошибка природы! Что ты с ней сделал?

– Я уже говорил, ничего! Я спал, она приперлась и заорала. Я ее, между прочим, не приглашал!

«Алик», – догадалась Женя. Голова у нее болела ужасно, в правом ухе что-то противно и низко гудело, словно туда забрался шмель. А еще ее подташнивало, и дрожали ноги.

– Короче, я машинально в нее что-то кинул, – оправдывался Алик.

– Кирпич? – с издевкой уточнила Муравская. – Вон, шишак какой. У нее и так крыша едет, что кругом враги. Девка вздрагивает, каждого шороха боится. А тут ты, вредитель! Подтвердил, так сказать, ее больные фантазии.

– А чего она боится-то? – удивился Алик.

– За ней следят.

– Кто?

– Враги! Чего пристал-то? Давай, компрессы делай, убивец!

– Да она сама упала и об пол треснулась! Говорю же, не виноват я.

– Само просто так ничего не падает. Даже Лебедева, – заявила Ассоль. – Тем более в чужом номере. Она у нас девушка правильная, трепетная и обстоятельная. Абы где грохаться в обморок не станет. Раз здесь упала, значит, была причина.

– Нет! – взвыл Алик.

– Была, – подала голос умирающая Евгения. – Он специально не храпел. И двери открыл. Заманил.

– Я не для тебя открывал, – с ненавистью и долей облегчения сообщил Алик.

– А для кого же? – поинтересовалась Муравская.

– Я тебе потом скажу, – прошептала Женя.

– Да я для Юлика открыл! Чего ты там ей скажешь? – заволновался Алик. – У нас один ключ на двоих. Мне бы потом пришлось вставать, открывать. А так хоть бы выспался. Если бы не эта сирена любопытная, конечно.

Женя оскорбленно натянула на себя простыню и повернулась к Алику тылом.

– Обиделась, – усмехнулась Муравская. – Ну, тогда и я тут прилягу. Чтобы чего не вышло. – И она демонстративно улеглась рядом, прикрывшись свободным краем простынки.

– Олег, вставай! Бегом! – раздался от входа тревожный баритон. – Мы их упустили! Ой, не понял!

Юлик ошарашенно застыл у кровати, где лежали две таращившиеся на него девицы, замотанные в простыню.

– Это что за фигня? – по-бабьи взвизгнул он, тыча пальцем в сторону кровати.

– Так, Лебедева, нас застукали в супружеской постели. Еще и фигней назвали. Надо сматываться, – попыталась хорохориться Ася. Но получилось у нее плохо, поскольку Юлик, судя по бордовой физиономии, рассвирепел.

– Что они здесь делают? – крикнул он.

– Я тебе сейчас все объясню, – заторопился Алик, оттесняя друга от ложа и показывая притихшим девушкам кулак. – Это не то, что ты подумал.

– Ну, надо же! – выпалила Муравская. – Действительно, иногда эта фраза оказывается правдой! Анекдот!

Алик молча брыкнул ногой в сторону двери, недвусмысленно указывая направление.

– И вам хорошего вечера, – прочирикала Ася, волоча за собой плохо соображавшую подругу. – Приятно было… пообщаться!

В номере Женя кулем свалилась на кровать, стараясь унять пульсирующую в разрастающейся шишке боль.

– А он, оказывается, Олег, – мечтательно протянула Муравская, застыв у балконной двери и глядя в черную, звездную даль.

– Они, оказывается, кого-то упустили, – напомнила Женя. Несмотря на головокружение, мыслила она четко. И смену в тоне Юлика уловила. – Ты не на то обратила внимание.

– Да, – с сожалением промолвила Ассоль. – А я надеялась, что после инцидента у тебя мозги на место встанут. Кстати, у тебя рог пробивается. Вон какой наливной шишак вырос. Не иначе, Эдик личную жизнь без тебя там устраивает. А вот ты без него – нет. Дурью маешься. Вернешься – даже уесть его будет нечем.

– Это лучше, чем иметь виды на голубого, который к тому же приехал с бойфрендом, – возразила Женя.

– Ты злая.

– Я бдительная.

– Заметно. Буденовку завтра на пляж надень и шашку возьми. А то народ тебя мало боится, бдительная ты моя, – обиженно пробормотала Ася, направляясь в ванную комнату.

Зашумел душ, нервно забрякали баночки. Жене стало стыдно. Обидела хорошего человека.

Она вышла на балкон, пытаясь унять вскипавшие на глазах слезы. Она жалела непутевую Аську, себя, испорченный отпуск и бесперспективное будущее. Жизнь проходила мимо. Даже не проходила, а пролетала. И надо как-то ухватить ее за скользкий хвост. Да не получается. Как говорили умные люди: кто хочет – ищет возможность, кто не хочет – ищет причины.

Первая слеза уже выкатилась на полыхавшую щеку, но новый виток странных событий осушил ее.

Женя вжалась в стену и осторожно посмотрела вниз, подумав: «Какое счастье, что на балконе не включен свет». Прямо под ней через невысокий барьер кустов, украшенных мелкими цветочками и огораживающих террасу нижнего номера, пробирался мужик в белых брюках и белой футболке с угловатой черной надписью. Еще в клубе, увидев Юлика в этом наряде, Женя заметила, что, во-первых, он пижон, одетый как невеста, во-вторых, на дискотеку нужно ходить именно в белом, поскольку белый цвет фосфоресцирует в лучах светомузыки и привлекает взгляды, а в-третьих, глупо покупать вещи с арабской вязью, так как неизвестно, что там написано. Может, вообще что-нибудь неприличное. И вот теперь Юлик лез… А к кому, собственно, он лез-то?

Женя метнулась с балкона и забарабанила в дверь ванной комнаты.

– Ты чего? – Замотанная в полотенце Ассоль смерила подругу взглядом. – Опять глюки?

– Какие там глюки! Кто под нами живет?

– Катерина. А что?

– К ней в номер только что залез Юлик! Получается, либо он не того, либо он ее сейчас того!

– Очень содержательно. – Ася торопливо намотала на мокрые волосы полотенце, всунула ноги в тапочки и бросилась к дверям.

– Ты куда? – опешила Женя.

– Если Юлик не того, тогда и Алик не того! Надо проверить!

– Кто про что, а вшивый про баню! – разозлилась Женя, устремляясь следом. – Аська! Куда ты голая?! А вдруг они заодно? Давай лучше милицию вызовем!

– Ага. Причем лучше нашу, по «02»! – Ася уже колотила в двери «эге-геев».

– Здрасьте, – отпрянул в глубь номера Алик. – Давно не виделись! А вы что, у нас ночевать будете?

– Где Юлик? – требовательно напирала на него Муравская.

– А, так вы к нему, – усмехнулся Алик, внимательно оглядывая гостью. – Смотрю, и помылись, и разделись. Как мило и предусмотрительно. Юлий, к тебе дамы! Две. Или Евгения снова ко мне? Опять попугать решила?

Юлик в одних трусах испуганно выглянул из-за угла и осовело уставился на подруг. Муравская посмотрела на испуганную Женю. Полотенце, которое она перестала держать, начало медленно сползать, интригуя развеселившегося Алика.

– Я тебе точно говорю, это он. – Женя ринулась в номер и резко затормозила. Вещи Юлика валялись на кресле. Та самая футболка и те самые брюки. – Он просто успел вперед нас.

– Человек-паук. По стене, – кивнула Ассоль и церемонно повернулась к Алику: – Прошу прощения за вторжение. Мы удаляемся.

– Ну что вы, что вы, – промолвил Алик. – Весьма рады были еще раз увидеться. Милости просим в любое время. Польщены визитом.

– Позвольте откланяться, – поддергивая полотенце и выталкивая в коридор недоумевающую Евгению, пробормотала Муравская.

– Я тебе говорю, это он, – зашипела Женя.

Неожиданно, едва не налетев на пререкающихся подружек, по этажу пронесся Тетёхин. В белой футболке и светлых брюках. Он скрылся в своем номере, но через мгновение высунулся и крикнул на весь этаж:

– Как вы мне все надоели! Ходят тут голые! Я домой хочу!

– Когда я покупала путевку, меня никто не предупредил, что это не курорт, а санаторий для умалишенных, – вздохнула Ассоль.

– У них футболки одинаковые. Это он к Катерине лез. А она, наверное, не пустила, – продолжила Женя. – А откуда у них может быть две одинаковые футболки?

– Они продаются в магазине. Внизу, – сочувственно бросил Алик, гипнотизируя удаляющуюся Муравскую. – Скажу больше – у меня есть такая же.

– А вам не приходило в голову, что на них может быть написана какая-нибудь гадость? – раздраженно бросила Евгения. Надо же хоть на ком-то сорвать свою злость! Мужчины очень часто попадают женщинам под горячую руку и по этой причине делают о дамах ошибочные выводы. А дамы – они нежные и трепетные. Если не наступать им на хвост.

– Да что вы говорите? – усмехнулся Алик. – Я подумаю об этом завтра.

– Тоже мне – Скарлетт О’Хара, – обозлилась Женя и бросилась догонять Муравскую, но вдруг резко развернулась и устремилась к номеру Тетёхина.

– Открой немедленно! – забарабанила она в дверь, не обращая внимания на семейство Гризадзе, вывалившееся в коридор на шум и с любопытством наблюдавшее за суетой на этаже.

– Что? – крикнул Петя, распахивая дверь. Он стоял, покачиваясь и пытаясь сфокусировать на Евгении мутный взгляд. – А почему одетая? Я одетых не принимаю! Только баб в полотенцах!

– Ты был в другой одежде. На дискотеке! – не обращая внимания на хамство, воскликнула Женя. – Почему переоделся? Отвечай быстро! Не раздумывая! И не смей врать!

Тимофей присвистнул, покрутил пальцем у виска и затолкал супругу с молчавшей Юлечкой в номер. Но двери не закрыл. Вероятно, подслушивал.

– А твое какое дело? Переживаешь за мой гардероб?