Он говорил это, отлично понимая, что Барбара скорее всего ни о чем не попросит и больше они никогда не увидятся. Перед тем как ускакать, он оглянулся. Его лицо выражало грусть, странным образом смешанную с облегчением.

Ко времени рождения Синары Англия уже билась в когтях Оливера Кромвеля и его союзников-пуритан. Однако в Хиллтоп-Хаусе жизнь текла как обычно, если не считать появления младенца. Арендаторы Барбары пахали поля, ухаживали за садами и убирали урожай. Они ничего не спрашивали о ребенке, хотя наверняка имели по этому поводу собственное мнение. Зерно свозилось к мельнику, мололось, и мука закладывалась в лари на хранение. Из яблок делали сидр. Один из арендаторов платил аренду колбасой, ветчиной и беконом. Другой развешивал говяжьи туши в холодной кладовой. Барбара и Люси ухаживали за птицей, и каждое утро приходила внучка Люси, чтобы подоить коров, так что у них были молоко, сыр и масло.

Никто так и не заинтересовался девочкой, сосавшей полную грудь Барбары. Но когда матери нужно было отлучиться, всегда находились жена или дочь фермера, готовые присмотреть за Синарой. Имя девочки, однако, сбивало их с толку. Синара. Такое необычное, как у господ, и привлекало внимание к хорошенькой резвой малышке. Почему мать не назвала ее как-нибудь по-простому: Джейн, Мэри или Элизабет? Они не смели расспрашивать мистрис Рэндалл, а Люси объясняла только, что «она когда-нибудь станет знатной леди, потому что ее родитель человек немаленький».

Но даже в деревне постепенно наставали тяжелые времена. Когда Синаре исполнилось четыре года, добывать еду стало все труднее. Мельник повысил плату за помол, поскольку не мог прокормить свою большую семью. Барбара изо всех сил старалась уберечь птицу от воров, наводнивших сельскую местность. Приходилось на ночь вносить в дом гусей и кур. Один из арендаторов привел собаку, сказав, что не может прокормить сразу двух животных, а ей понадобится сторож. Он оказался прав. Очень часто лай Лэда отпугивал незваных гостей. Барбара и ее служанка ели скудный обед всего раз в день, но лучшие кусочки доставались ребенку. Правда, их тоже было немного.

Общество Синаре составляли мать, Люси и Лэд. Она не помнила других детей, потому что в последний раз видела их два года назад. В ту осень мать начала показывать ей буквы и цифры. За несколько последующих лет девочка выучилась чтению, письму и арифметике, в которой проявила удивительные способности.

– Должно быть, это в тебе от деда-торговца, – твердила она дочери.

Но Синара, уже успевшая узнать от Барбары, кто ее настоящий отец, отвечала:

– Я Стюарт, мадам. Мы не торговцы. Барбара невольно рассмеялась.

– Мой отец был торговцем, а бабушка твоего отца владела целой судоходной компанией, дитя мое. Все богатство твоей семьи нажито торговлей.

– Почему же мы так бедны? – возразила Синара.

– Потому что времена сейчас трудные и твоего папы с нами нет, – честно ответила Барбара. – Мы с твоим отцом не венчаны, и он даже не знает о твоем существовании. Но настанет день, когда он вернется. И будет любить тебя так же сильно, как я.

Так они и жили в одиночестве на вершине холма и редко видели кого-то, кроме трех арендаторов Барбары, приходивших выплачивать все, что полагалось ей по праву. Но настал год, когда они так и не смогли заплатить и пришли, униженно держа в руках шляпы, чтобы признаться вдове сквайра в своей несостоятельности.

– Вы тоже должны как-то продержаться, – ответила она. – Нельзя выжать кровь из камня. Я подожду. Когда-нибудь все изменится.

Фермеры ушли, только сейчас оценив по достоинству доброту госпожи. Вряд ли кто-то другой спустил бы им такую дерзость, даже в этих нелегких обстоятельствах. Однако тот, у кого были свиньи, через несколько дней вернулся с небольшим окороком и несколькими кусками бекона, объяснив, что жена выругала его за жадность и нежелание поделиться с хозяйкой даже тем малым, что у них осталось. Барбара поблагодарила фермера и с радостью отнесла ветчину и бекон в кладовую. Она заставит Люси растянуть еду на всю зиму.

Синара так и не поняла, в какой опасности они постоянно находились. Мать же день и ночь жила в страхе, что власти прознают о ребенке и о том, чья кровь текла в его жилах. Страшно подумать: родственница изгнанного короля!

Но тут умер лорд-протектор, Оливер Кромвель, а его слабый и ничтожный сын не смог удержать власть над Англией. Через восемь лет посланники Англии отправились во Францию за изгнанным наследником. Долго велись переговоры, прежде чем законный король Карл Стюарт вернулся в Англию и въехал в Лондон в день своего тридцатилетия. С ним вместе был и его кузен Чарли, герцог Ланди, который при первой же возможности отправился на северо-запад, домой и к женщине, которую там оставил.

Он появился в Хиллтоп-Хаусе сразу после восьмого дня рождения Синары. Девочка, игравшая на лугу, первой увидела всадника и побежала сказать матери о приближении незнакомца. Барбара немедленно узнала возлюбленного. Подобрав юбки, она выбежала из дома и с радостным криком помчалась по тропинке ему навстречу. Синара в полном недоумении наблюдала, как мужчина спрыгнул с коня и, схватив в объятия Барбару, стал безумно целовать. Барбара плакала и смеялась одновременно. Они о чем-то поговорили, и мужчина вдруг обернулся к наблюдавшей за ними девочке. Их глаза встретились, и Синара сразу поняла, что приехал отец, и с радостным воплем бросилась к нему:

– Папа! Папа! Ты вернулся домой, как обещала мама!

– Вернулся, малышка, – согласился он, звонко чмокнув ее в щечку. – И какой же чудесный сюрприз преподнесла мне твоя мама!

– Какой сюрприз, папа? Какой? – допрашивала Синара.

– Да тебя же, Синара Мэри Стюарт! Ты мой сюрприз, и твоя мама не могла мне сделать подарка лучше!

С того дня в доме всегда было достаточно еды, и Синара больше не носила чересчур коротких или заштопанных платьиц, на которых не было живого места от заплаток. Впервые на ее памяти в каминах горел огонь, и зимой было тепло. Ничьи руки больше не краснели и не покрывались цыпками. Только вот старая Люси умерла, к величайшей скорби Барбары, ибо служанка жила в доме с тех пор, как она вышла за сквайра Рэндалла. Но отец Синары немедленно прислал молодую горничную из собственного поместья и велел заботиться о своих женщинах.

– Отец женится на тебе, мама? – спросила как-то Синара за несколько дней до кончины Люси.

– Да! – воскликнул герцог, случайно услышав вопрос дочери. – Но сначала я должен привести в порядок собственный дом, и моя младшая сестра нуждается во мне, ибо день и ночь плачет по безвременно умершему мужу. Я везу ее ко двору в надежде немного отвлечь. Но даю слово, Синара, что твоя матушка станет моей герцогиней, если согласится, конечно. Что скажешь, Барбара Карвер, моя первая и отныне последняя любовь? Я спрашиваю снова: ты будешь моей женой, дорогая?

– Да, – кивнула Барбара. – Но завтра ты уедешь и поможешь бедной Отем одолеть печаль.

Но еще до женитьбы отец сделал все, чтобы узаконить свое дитя. Герцог Ланди не желал, чтобы на его дочери лежало клеймо незаконнорожденной. Кроме того, подоспела свадьба Сабрины, его старшей дочери. Одно тянуло за собой другое, и что-то все время препятствовало союзу герцога и его возлюбленной, пока наконец не вмешалась Жасмин.

– Сабрина замужем. Мальчики при дворе, а Фредди собирается в университет. Дом в прекрасном состоянии. И даже Отем успокоилась. Немедленно привези Барбару и дочь в Куинз-Молверн! Вы поженитесь до тринадцатилетия Синары, Чарли, или я потребую объяснений!

И Чарли послушался матери..

Синара улыбнулась, вспоминая, как все было.

От реки повеяло холодком. Солнце уже зашло, и становилось все темнее.

Девушка повернулась и направилась в дом, где веселье шло полным ходом. Отыскав бабушку, она попросила:

– Нельзя ли нам уехать, бабушка? Я устала.

– Не вижу смысла оставаться, – согласилась Жасмин. – Как твои дела? Вы сказали друг другу все, что должны были сказать?

– Да, но он очень упрям, бабушка. Только и я не сдамся!

Жасмин вздохнула.

– Тебе нелегко придется, дитя мое. Но стой на своем, пока не подчинишь его своей воле или пока не устанешь от игры. Иначе все равно не успокоишься. А теперь дай мне руку. Привычка короля развлекаться допоздна сведет меня в могилу!

Она слегка оперлась о руку внучки.

– Бабушка, – со смехом упрекнула Синара, – еще и девяти вечера нет! Можно подумать, ты ложишься спать засветло!

– Не совсем, но и до полуночи не засиживаюсь, – парировала Жасмин.

Они вышли во двор. Лакей, увидев герцогиню, немедленно велел подавать экипаж герцога Ланди.

– Вы договорились о свидании? – спросила Жасмин, когда лошади тронулись по дороге в ньюмаркетский дом герцога, Хай-Мэнор-Хаус.

– Нет, он убежал от меня, но я уже узнала, где он катается по утрам. Завтра я его там перехвачу.

– В мое время девушки не гонялись за молодыми людьми. Наоборот, молодые люди гонялись за девушками, – заметила Жасмин. – Когда-то меня это раздражало, но теперь признаю, что в такой расстановке сил есть некоторая упорядоченность. Современный мир, в котором мы живем, иногда сбивает меня с толку.

– Но вы также устраивали браки, – напомнила Синара.

– Да, но, поверь, это не так уж плохо. Моя бабушка никогда не позволила бы Роуэну Линдли жениться на мне, не будь полностью уверена в его страстной любви. Она хотела мне счастья, но считала, что для этого необходимо выйти замуж. Ах, мадам Скай была мудрой женщиной.

– Но король приказал лорду Лесли жениться на тебе, а ты сбежала! – запальчиво возразила Синара.

– О, это потому, что Джемми вел себя, как напыщенный глупец! Бабушка наконец подсказала, где меня искать, когда убедилась, что он достаточно наказан, – усмехнулась Жасмин. – И Богу известно, как я была счастлива со своим Джемми! Жаль, что ты не знала его, Синара. Вы наверняка понравились бы друг другу.