Бесс хорошенько осмотрела рубашку.

– Да, она куда меньше мужской. Глядишь, мистрис, вы и заведете новую моду при дворе! – хмыкнула она.

Фэнси умылась теплой водой из тазика, натянула юбку с рубашкой, стянула на тонкой талии черный кожаный пояс и сунула босые ноги в мягкие туфельки из черной кожи. Свои длинные темные волосы она заплела в толстую косу, скрепив ее на конце яркой алой лентой, и вышла в гостиную, где Синара пожирала ее завтрак хищным взглядом.

– Ты сегодня ела? – спросила Фэнси.

Синара кивнула.

– Только я всегда голодна, – пожаловалась она. – Видишь ли, когда я была маленькой, приходилось едва ли не голодать. Это еще до того, как вернулся король. И теперь я никак не могу наесться.

– Тогда позавтракай со мной, – предложила Фэнси. – Мне никак не съесть всего, что принесла Бесс. А ты, Дайана?

– Может, кусочек яблока и немного сыра, – пробормотала та.

Девушки быстро расправились с тем, что стояло на столе, уничтожив свежеиспеченный каравай деревенского хлеба, большой кусок острого чеддера, несколько крутых яиц и целую миску яблок, запивая все это душистым горячим чаем. Фэнси уже привыкла к этому напитку и даже успела полюбить.

Когда на подносе ничего не осталось, Синара повела их показать Куинз-Молверн, ибо это был дом ее отца, и, хотя когда-нибудь перейдет к старшему брату Фредди, она все равно будет всегда считать его своим.

Перед покоями бабушки их встретили две сморщенные старушки.

– Это младшая дочь Фортейн, – громко крикнула Синара. – Ее зовут Фэнси!

Старушки улыбнулись и поклонились Фэнси.

– Это Рохана и ее сестра Торамалли, – пояснила Синара кузине, – которые служили бабушке с самого ее рождения.

– Моя мама часто поминала вас добрыми словами, – сказала Фэнси.

– Наша госпожа читала нам все письма, которые посылала твоя мать. Мы хорошо знаем тебя и сочувствуем твоим бедам, – тихо ответила Торамалли. – И я, и Рохана всегда к твоим услугам.

Фэнси нагнулась, взяла руки Торамалли и прижала сначала ко лбу, а потом к сердцу.

– Спасибо, – прошептала она.

– Ай-ай-ай, видать, тебя хорошо выучили, – одобрительно заметила Торамалли. Рохана улыбнулась и согласно закивала. – И ты не вопишь на нас, как эта дочь герцога!

– Но когда я говорю обычным тоном, вы вроде как ничего не слышите! – не стерпела упрека Синара.

– Мы слышим только то, что хотим слышать, – объяснила Рохана. – Преимущество нашего почтенного возраста, миледи.

У Синары сделалось такое изумленное лицо, что старушка невольно хмыкнула.

– Думаешь, если ты Стюарт, все должны почтительно замолкать, стоит тебе открыть рот, но это вовсе не так.

– Можно, мы покажем Фэнси комнаты бабушки? – вежливо осведомилась Дайана.

Сестры дружно закивали и открыли дверь.

– Когда-то здесь жила наша прапрабабушка, – обронила Дайана. – Та, на которую мы, говорят, похожи.

– Здесь родился мой отец! – важно объявила Синара.

– Твой отец родился в кровати, на которой сейчас спит твоя кузина из колоний, – поправила Торамалли. – В то время Куинз-Молверн не был домом нашей принцессы. Тогда здесь правили лорд Адам и мадам Скай. Ты не все знаешь, госпожа!

– Но разве король и королева не пришли навестить моего отца, когда он родился? – запротестовала Синара.

– Пришли, – подтвердила Торамалли. – Король и королева гостили тут неподалеку и приехали посмотреть на твоего папу. Очень они были довольны! Король Яков взял его у твоей матушки и даже подержал немного, но королева Анна немедленно забрала младенца и пожурила короля, что тот держит внука неправильно. Принц Генри, его отец, хотел, чтобы сыну перешли титулы лорда де Мариско, поскольку тот не имел сыновей. Однако старый король заявил, что его внуку пристало быть не графом, а герцогом. Да, я помню все, как будто это было вчера! Я сказала госпоже, что мальчик – истинный Могол, судя по тому, как громко он вопит, когда хочет настоять на своем.

– И не-совсем-царственный-Стюарт, добавила твоя бабушка. – Торамалли визгливо рассмеялась.

– Рохана и Торамалли знают множество чудесных историй о бабушке, дяде Чарли и всей нашей семье, – вставила Дайана. – Обязательно попроси их рассказать. Они знают даже такое, что неизвестно твоей маме.

– У нас не так много времени до отъезда ко двору, – капризно бросила Синара.

– Мы никуда не уезжаем до декабря, – возразила Дайана. – А сейчас только сентябрь. Времени более чем достаточно.

– Но Фэнси еще должны сшить новый гардероб!

– Зачем? – удивилась Фэнси. – Я привезла из Мэриленда все свое приданое, а портные в Уильямсберге знакомы с самыми последними модами.

Синара покачала головой.

– Может, для Уильямсберга и здешних мест этого достаточно, но только не для двора! Мы должны показаться там во всем блеске: в конце концов, нужно же нам сделать достойные партии!

– Только не мне! – с чувством воскликнула Фэнси. – Мне еще один муж ни к чему, нет уж, спасибо!

– Кузина, – воскликнула шокированная Синара, – тебе уже шестнадцать, а в следующем году исполнится семнадцать! Если в ближайший год не найдешь себе мужа, будешь считаться слишком старой для любого джентльмена!

– А мне все равно! – напрямик отрезала Фэнси. – Мужчинам нельзя доверять! Я узнала это по собственному горькому опыту. Если не выходить замуж, можно сохранить свободу, а свобода – вещь куда более ценная, чем любой муж!

– Боже! – ахнула Дайана, потрясенная и одновременно завороженная словами кузины.

– Умная женщина всегда может сохранить свободу, имея мужа, – заявила Синара с мудростью, неожиданной для столь юного возраста.

– Хи-хи-хи, – закудахтала Рохана. – Это кровь Моголов в ней заговорила!

– Если пришли посмотреть покои бабушки, – резко бросила Торамалли, – смотрите и уходите.

Девушки медленно зашагали сквозь анфиладу комнат. Торамалли показала им шкатулки с драгоценностями – огромной и бесценной коллекцией, находившейся во владении Жасмин. Кроме ожерелий, колец, браслетов, цепочек, брошей и серег, здесь имелись тугие мешочки с дорогими камнями. Синара повертела рукой перед носом кузины.

– Видишь мое рубиновое кольцо? Бабушка заказала его на мой последний день рождения. Позволила мне самой выбрать камень, и я нашла вот этот. Обожаю камни в форме слезы! Это рубин цвета голубиной крови. Какой глубокий цвет! Обожаю его! У тебя есть что-то подобное?

– У меня почти нет украшений, если не считать жемчугов, подаренных мамой к свадьбе. Вряд ли я когда-нибудь снова их надену: слишком тяжелые воспоминания они пробуждают.

– О, – обрадовалась Синара, – может, отдашь мне?

– Леди, вы слишком дерзки! – упрекнула Торамалли и обратилась к Фэнси: – Помни, это подарок твоей мамы, дитя мое. Храни его, и пусть каждый раз, когда берешь в руки ожерелье, оно напоминает тебе о доме и твоей дорогой матушке.

– Не попросишь, не получишь, – кисло пробормотала Синара.

– Такая вульгарная жадность не пристала молодой даме из этой семьи, – спокойно парировала Торамалли. – Теперь, когда вы посмотрели покои, бегите и покажите мистрис Фэнси остальной дом.

– Другая бы в ее годы мирно сидела у огня, – проворчала Синара, пока они спускались в зал. – Вечно нос задирает!

– Ты несправедлива, – поспешно вмешалась Дайана. – Торамалли и Рохана были рядом с бабушкой всю свою жизнь. Пусть они служанки, но не простые. С годами они превратились в нечто вроде родственников. И тоскуют по своим мужчинам, в особенности по Адали.

– Мама рассказывала про Адали, – кивнула Фэнси.

– Он уже умер, – вздохнула Дайана, – и Фергус, муж Торамалли, и его кузен Рыжий Хью, который всегда охранял бабушку. Все, кто ей служил, ушли, кроме Роханы и Торамалли.

– Им тоже давно следовало быть на том свете! – не унималась Синара. – Несмотря на возраст, глаза у них острее, чем прежде.

– И слух, кажется, тоже, – поддела кузину Фэнси.

– Пойдем. Увидишь, где все они похоронены, – жизнерадостно объявила Синара.

Они пересекли зал и вышли в сад. Фамильное кладбище раскинулось на склоне холма. Оно содержалось в образцовом порядке: трава аккуратно подстрижена, дорожки посыпаны гравием, бордюры пестреют цветами. Ничего ужасного в этом месте не было. Под деревьями даже стояли мраморные скамейки.

– Вот здесь они лежат, – показала Синара.

– Кто? – вырвалось у Фэнси.

– Наша прапрабабка Скай О'Малли и ее шестой муж, наш прапрадед Адам де Мариско, граф Ланди. С ним она прожила дольше, чем с любым из первых пяти. Они состарились вместе, но, говорят, даже в день своей смерти она сияла красотой. Бабушка клянется, что, когда мадам Скай испустила последний вздох, на лице ее играла улыбка, – объяснила Дайана.

– Бабушка обожала ее, – добавила Синара.

Этим вечером, когда все собрались в зале, Жасмин объявила внучкам:

– Завтра мы пойдем в кладовые, дорогие. Пора готовить ваш придворный гардероб. И я сама выберу из своих драгоценностей подходящие вещицы для вас.

– Ты избалуешь их, мама, – заметил герцог, впрочем, довольно снисходительным тоном.

– Разумеется, – с улыбкой согласилась Жасмин. – Ты сам знаешь, Чарли, что внуки предназначены именно для этого.

– Я вовсе не балую детей Бри, – запротестовал он.

– Только потому, что они живут в Линмуте и ты не слишком часто с ними видишься. – поддразнила Жасмин.

– Кто эта Бри? – шепотом спросила Фэнси у Синары.

– Моя старшая сводная сестра, графиня Линмут, – тихо ответила та. – Старшая дочь папы от первой жены, которая была убита во время войны. Я почти не знаю ее, потому что она живет в Девоне и, когда я родилась, была уже взрослой.

– Вот как!

До чего же большая семья! Жаль, что она не слушала материнские рассказы немного повнимательнее! И где Девон? Нужно спросить, иначе она будет выглядеть полной невеждой!

Утром девушки пришли в покои бабки, и Жасмин отвела их в кладовые, где хранилось неимоверное количество рулонов ткани. Многие были привезены в Англию еще самой Жасмин в начале века. Стены комнаты были обиты кедровыми досками. И ни одного окна, чтобы материи не выцветали на солнце. Синара жадно бегала глазами по полкам.