– Довольно, сын мой, – вмешалась наконец мать. – Разве не ты говорил мне и Фланне, что доверишься нашему суждению? И разве я не твердила, что близнецы, как остроумно назвала их Дайана, оба просят руки твоей дочери?

– Да, папа, пожалуйста, оставь это, – пробормотала Дайана, донельзя сконфуженная прямыми вопросами отца. – Джентльмену позволено иметь некоторые грешки до брака. Подобные вещи вполне простительны.

– Что же, – вспылил отец, – я замолчу, но можешь ты хотя бы назвать имя своего жениха и вывести нас из тьмы на свет?!

– Не уверена, что это время настало, – задумчиво произнесла Дайана. – Что ни говори, а они только сегодня приехали. Нельзя ли еще немного подождать, прежде чем я наконец решусь?

– Нет! – вскричали в один голос кузины и братья.

– Ради Бога, Дайана, давай покончим с этим! – раздраженно воскликнул ее брат Энгус, граф Бре.

– Верно, – вторил Джейми, его брат-близнец, наследник отца.

– Прежде всего я должна знать, какие подарки вы мне привезли, – ответила Дайана. – Надеюсь, вы помните, о чем я просила, когда мы прощались?

Дариус Эсмонд рванулся вперед и, вытащив из кармана плоский белый кожаный футляр, объявил:

– Я уверен, что это идеально вам подойдет. Совершенное – совершенству.

Дайана не спеша открыла футляр. На шелковом ложе покоилась нить прекрасно подобранных жемчужин, одинаковых по размеру, цвета густых сливок. Необыкновенная красота... но бездумный подарок, выбранный без души. Маркиз просто предположил, что Дайана, как все женщины, захочет получить драгоценности. Но у Дайаны их много, и бабушка наверняка оставит ей еще больше.

Ничего не ответив, она захлопнула футляр и повернулась к Дэмиену.

– А вы, милорд? Что принесли вы?

– Ничего, – спокойно ответил он. – У вас уже есть все, что только можно пожелать, включая мое сердце. Однако если вы все же хотите что-то получить от меня... – Он встал и, вынув из вазы пунцовую розу, протянул ей. – Возьмите это со всей любовью, которую я питаю к вам и которая горит в сердце, том самом, что вы держите в ваших маленьких ручках.

Он поцеловал розу и протянул девушке.

– Спасибо, – тихо выговорила она. – Как хорошо вы знаете меня, Дэмиен! Только вы станете моим мужем, и никто другой.

Она повернулась и смело встретила печальный взгляд синих глаз.

– Ваш подарок очень мил, Дарлинг, но не об этом я мечтала. Мне нужно было ваше сердце, а не очередное украшение. Пойми вы это, и я вручила бы вам мою руку. Но все оказалось иначе. Вы очень разочарованы? Я не хотела бы ранить ваши чувства.

– Очень, – признался маркиз. Он, не привыкший проигрывать, на этот раз оказался в проигрыше.

– Ничего, вы оправитесь от поражения, – заверила она, слегка улыбаясь.

– Наверное, – пробормотал Дариус. Каким же самонадеянным болваном он оказался! Недаром всем известно, что старший брат далеко обогнал его умом и сообразительностью. Да и Дайана тоже. – Вы идеальная пара, – проворчал он со вздохом.

– Неужели вы так быстро забыли меня? – удивилась несколько раздосадованная Дайана. – Да любили вы вообще?!

– Любил, но, как выяснилось, недостаточно, сладостная Сирена! – выпалил маркиз. – Вы сделали правильный выбор. – И, великодушно протянув руку брату, добавил: – Ты победил в честной борьбе, Дэмн. Но теперь мне придется искать жену.

– Подождали бы годков пяток, милорд, – пропищал юный голосок с другого конца стола.

Все присутствующие недоумевающе уставились на Мэйр Лесли.

– Почему? – развеселившись, осведомился Дариус.

– Потому что мне еще далеко до Дайаны. Она уже взрослая, а я еще мала идти с вами к алтарю, – без обиняков заявила Мэйр. – Я вам не моя сестрица, чтобы поднимать такой шум из-за того, с кем следует венчаться. И с первого взгляда поняла, что не желаю в мужья никого другого, кроме вас. Вам и не представить, как я страшилась, что сестра выберет вас!

– Сядь и замолчи, наглая девчонка! – заревел возмущенный герцог.

Мэйр покорно уселась и замолчала, поскольку уже высказала все, что хотела, по крайней мере на этот момент.

– Она возвращается с нами в Гленкирк! Не оставлю ее здесь, разыгрывать жеманную кокетку! – разъяренно прошипел отец.

– Не расстраивайся, – посоветовала мужу Фланна. – Твоя мать присмотрит за ней и научит себя вести, верно, мадам? Это последняя дочь, которую ты отдаешь Англии, потому что Сорча останется в родных местах.

– Она слишком молода, – пробормотал Гленкирк. – Дайане было одиннадцать, когда мы отдали ее матушке. Мэйр исполнится десять только этой осенью.

– Здесь не время и не место обсуждать подобные дела, – оборвала Жасмин сына и невестку. – Ваша старшая дочь только сейчас выбрала себе мужа. Мы должны отпраздновать помолвку и потолковать о свадьбе.

Патрик тряхнул головой, словно пытаясь ее прояснить, и, повернувшись к герцогу Роксли, сказал:

– Прошу прощения, милорд. Если вы действительно задумали получить в жены мою девочку, я рад иметь такого зятя. Ну а подробнее поговорим завтра, хорошо?

– Согласен, – кивнул Дэмиен Эсмонд. – А теперь, с нашего разрешения, мы с вашей дочерью прогуляемся в саду и побеседуем о нашем совместном будущем.

Гленкирк медленно наклонил голову, и Дэмиен, поднявшись из-за стола, протянул Дайане руку. Вдвоем они покинули столовую, и не успела дверь за ними закрыться, как герцог схватил Дайану в объятия и стал целовать, пока та не задохнулась.

– Я обожаю тебя, – повторял он, страстно сверкая глазами. – Я умирал тысячью смертей, воображая, что ты предпочтешь Дариуса. Пойми, тогда бы мне пришлось убить его!

– Я давным-давно предпочла тебя, – созналась она. – Еще до того, как мы покинули двор. Дариус – человек неплохой, но с ним ни о чем невозможно поговорить серьезно.

Он снова сжал ее руку, и они направились в сад.

– Я же говорил, Дариус терпеть не мог учиться. Он слишком земной. Поместье моего брата поистине великолепно, и все это дело его рук. Он вникает в каждую мелочь. Любит лошадей и собак. Гордится своими стадами. Я же предал почитаю книги, хотя никогда не пренебрегал своими обязанностями. Но для меня это нелюбимый труд, и он всегда великодушно помогал мне его выполнять.

– Вы чересчур похожи. Одно лицо. Мне было трудно различить вас, пока я не стала встречаться с каждым поодиночке, – призналась она.

– Я рад, что ты оказалась настолько умна. Такую хитрую уловку не каждому под силу придумать!

Они долго гуляли рука об руку, прежде чем он спросил:

– Твоя младшая сестра всегда так откровенна? Не уверен, правда, что она напугала моего братца!

– Последние пять лет я видела ее только урывками, когда они приезжали сюда. Но знаю точно: если она что-то задумала, не успокоится, пока не добьется своего. Может, Дариусу и следует ее опасаться.

– Но она так же умна, как ты. Молодая, разумная жена – возможно, именно то, что необходимо брату. Вряд ли он снова вернется ко двору. У него нет на это ни денег, ни времени, а когда твоя сестра подрастет, может, они и поладят. Подозреваю, что она станет взрослой намного раньше, чем он.

– Ты пригласил меня поговорить о возможности брака между нашими семьями? Или затем, чтобы целовать на свободе? – кокетливо осведомилась Дайана.

Герцог неожиданно остановился, увлек ее на зеленый газон под высокими кустами живой изгороди и уложил на траву, а сам наклонился над ней.

– Я чувствую огонь, скрытый под маской благонравия. И хочу, чтобы ты стала распутницей для меня, только для одного меня.

Его губы легко, дразняще коснулись ее губ.

– Не знаю, сумею ли, – прошептала она. – Я еще никогда не вела себя так вольно.

Ее сердце билось пойманной птичкой, в животе стало холодно. Она чуть поежилась под обжигающим взглядом голубых глаз.

– Ты хорошо училась? – допрашивал он, целуя ее в лоб.

– Да-а, – протянула она.

– Вот и прекрасно, потому что я научу тебя чувственности. Безграничной чувственности.

Его тонкие пальцы лениво играли с кружевом, обрамлявшим низкий вырез розового атласного платья.

– О, Дэмиен, но разве так можно? – внезапно ахнула она, когда корсаж скользнул вниз, обнажая груди.

Дэмиен молча уставился на нее. Хотя он уже ласкал эти холмики, но до сих пор не видел подобного совершенства.

– Ты настоящее чудо, – простонал он, едва выговаривая слова. – И отныне – моя!

Медленно наклонив голову, он поочередно припал губами к каждому соску, превращая нежную плоть в твердые горошинки, лаская гладкие упругие полушария молодой груди. Дайана вздрогнула, но не от холода или страха: слишком велико было даримое им наслаждение. Его жаркие поцелуи обжигали кожу. Жесткие губы сомкнулись на соске и с силой потянули. Девушка потрясенно ахнула, когда по телу разлился жидкий огонь неизведанного доселе восторга. Мгновенно обессилев, она не могла пошевелиться или вымолвить хотя бы слово. Немного придя в себя, она коснулась его шелковистых локонов, пригладила, запуталась пальцами в густых прядях.

Наконец он отнял губы от ее груди. В глазах сияла любовь.

Дайана сжала ладонями его лицо и осыпала поцелуями рот, щеки, подбородок, нос, веки...

– Я люблю тебя, – просто сказала она. – И буду тем, кем ты захочешь.

– Будь моей женой, – попросил он. – Моей сладкой распутной женой.

– Да!

Она расстегнула и помогла стащить с плеч его камзол, расшнуровала белую шелковую рубашку и, проведя руками по широкой груди, притянула к себе, желая поскорее ощутить прикосновение нагой плоти. И тихо вскрикнула, прижатая к мускулистому телу.

Он снова завладел ее губами, но на этот раз поцелуй был исступленным и требовательным. Она поцеловала его в ответ. Маленький язычок осмелился высунуться между розовых губок, но Дэмиен захватил его в плен, втянул в рот и стал страстно ласкать своим языком. Пламя, разгоравшееся в них, угрожало перерасти в лесной пожар. Дайана с трудом оттолкнула герцога.