— Мы наконец перейдем к сути, или вы и дальше будете восторгаться тем, что малолетний дегенерат, которого вы подозревали в убийстве, пришел давать показания против своей же семьи?

— Что с тобой случилось? Я понимаю, что ты пережил многое. Но на этом не стоит зацикливаться, иначе оно сожрет тебя, мальчик. Поверь мне, я видел многое.

Я сцепил в руках ручку, и поднял на Ю Чон-ши взгляд:

— Вы не видели их? Хотите сказать, что в вас не поселился страх, инспектор? Вы хотите сказать, что вот это вот всё можно взять и сожрать как рисовый пирог на завтрак, а вечером Маколи залить?

Он долго смотрел на меня, а потом включил микрофон и произнес:

— Двадцать пятое октября две тысячи девятнадцатого года. Время тринадцать часов восемь минут. Проводится допрос свидетеля и потерпевшего по делу Хатори Кимура, господина Ким Хан Бина, — он посмотрел мне в глаза, и я продолжил, — Господин Ким, прошу, расскажите всё, что вам известно по делу.

Допрос длился около трёх часов. И начал я свой рассказ с самого начала, подкрепляя именами каждой шалавы, которая была в койке отчима, и могла хоть что-то знать о его связях с Хатори или норэбан.

Поэтому совершенно не удивился, переступив порог своего дома и войдя через ворота, что здесь творился полнейший хаос. Обыски на которые я дал личное разрешение, как прямой наследник и почти руководитель компании, проводили очень профессионально, что не могло не радовать.

Полицейские переворачивали всё в доме, пока я поднимался к себе на этаж и пройдя мимо комнаты матери, заметил, как она стоит у окна и просто смотрит на меня:

— Зачем ты это сделал? Ты разрушил всё, Хан. Как ты мог так поступить со мной?

— Это ещё не всё, на что оказывается я способен, выйдя из-под твоей опеки. Дождись, омони, и ты поймёшь за что я просил у тебя прощения на коленях.

— Ты летал к ней…

— Да, — это было всё, что я ответил матери.

Меня кололо что-то в груди, но я сцепив зубы, стоял в трениках у окна и пил, смотря на то, как аджума домоправительница гоняет слуг по саду, и заставляет убирать разгром, который в нем устроили толпы полицейских. Это было только начало, потому что уже утром, под стенами нашего забора стояла толпа репортёров, и орала с самого рассвета.

— Как она? — мне было необходимо знать, о том что с Ликой каждую секунду и минуту.

— Я постепенно вывожу её на более лёгкие препараты. И уже через две недели перевезу в свой особняк за городом. Она останется под присмотром моей жены. Так что всё будет хорошо. Не беспокойся.

— Я хочу с ней поговорить… — сжал телефон в руках, и услышал сухой ответ, точно такой, как и всегда из уст этого мужчины:

— Рано, мальчик! Потерпи.

— Она есть начала? — прикрыл глаза с силой сжав веки и резко раскрыл, а потом развернулся к двери гардеробной, и достал костюм.

— Да. Она уже в более спокойном состоянии.

— Значит, она меня узнала? — замер, и понял, что жду этого сраного ответа еле дыша:

— Да, Хан! Лика знает и понимает, что это был ты.

— Но она конечно не в восторге, что идиот опять явился якобы разрушать свою жизнь, — начал одеваться и вспомнил выражение упрямства на лице этой ослицы.

— Естественно! На утро она заявила сразу и с порога, что я старый идиот и решил уничтожить жизнь молодого парня. Но я привык к этому, потому не обратил никакого внимания.

— Научили бы меня так не обращать! — сцепил зубы и стал перебирать горы галстуков, а потом плюнул на это, и просто натянул черную рубашку.

— Это талант и опыт, мальчик!

— Вы не прекратите так меня называть? — я зло выдохнул, а старый хрыч так и нарывался дальше:

— Нет. Я люблю наблюдать за тем, как ты бесишься. Растешь на глазах.

Я натянул пиджак и посмотрел в зеркало, зло хохотнув:

— Вы совершенно невежественный и противный старикан.


— Сочту за комплимент. У меня начинается лекция, а у тебя взрослая жизнь, — и все что я услышал на последок, короткие гудки.

Нет, этот человек и на сотую долю не похож на моего отца. Но почему все больше кажется, что он так и пытается меня поучать?

Я схватил бумажник и сотовый, легко выходя из комнаты, чтобы напороться на свою мать. Она стояла в гостиной, а я на высокой лестнице.

— Куда ты собрался? — она смеряла меня шокированным взглядом, а я просто посмотрел на входные двери и пошел в их сторону.

— Я залпом тебе вопрос!

— Задай его почаще, омма! Может тогда ты станешь за начать меня, а не средство как заработать больше денег.

— Молодой господин! Ваша машина подана! — в двери вошёл мой водитель, но мать схватила меня за руку, и не верящим взглядом посмотрела мне в глаза:

— Неужели…

— Что? Ты же хотела, чтобы занялся делами компании? Вот я и занимаюсь, омони.

Аккуратно опустил её ладонь, и вышел вслед за водителем, который открывал мне дверь черной "Тойота".

— Куда прикажете ехать, господин Хан? — он опустил перегородку и посмотрел на меня через зеркало заднего вида

— Как тебя зовут? — я даже не смотрел на него, а продолжал шариться в интернете в поисках идеального места, и меня все больше напрягали, что я нихера не мог подобрать.

Всё не подходило! Либо было слишком холодно, либо там были вечные ураганы, либо это был вообще остров! Нет это не варианты. Это бред.

— Нам Сок, господин!

— Ты водитель Йон Со? Правильно? — продолжал рыться а сотовом и вскипал всё больше.

— Д-да… — осторожно ответил мужчина, а я отрезал:

— Вышел к херам из машины! Ты уволен! Получишь выходное пособие и рекомендации в компании. Без роботы я тебя не оставлю, но смотреть на тебя не делаю ни секунды! Выметайся!

Мужик застыл, а я вышел из машины, и открыл перед ним водительскую дверь:

— Я должен повторять дважды? — холодно задал вопрос, и мужчина тут же выскочил вон и начал кланяться:

— Иди в храм и так статуе Будды поклонись, за то что за подачу от моей матери отказался давать показания! — я сел за руль и завел мотор.

Ворота открылись и я посмотрел на часы. Завести этих оболтусов в универ я успею, и документы забрать тоже. Поэтому мне нахер на задался извозчик.

— Это что за… Где твоя крошка? — Ки Бом стоял в шоке, как и Джин Ки, когда я открыл им двери и впихнул в салон.

— У нас нет времени! Садитесь уже.

— Так это… Погоди! Где твой водила? — Джин Ки начал осматривать огромный салон, пока ясно обратно за руль и лишь ухмыльнулся:

— Нужно найти нового. И тогда надолго. Останется для матери, — я выехал в сторону паркового проезда и Джин Ки задал этот вопрос первым:

— Мы говорили с Тэ…

— Всё вечером в палатке у аджумы. Сейчас у меня нет на это времени. Я хочу вышвырнуть всех, кто работал на Йон Со. Не могу оставить из рядом с омма. Она должна быть в безопасности и не соприкасаться больше никогда с этой грязью.

Более мне вопросов никто не задавал. Поэтому мы спокойно доехали до корпуса, где я собрал немаленькое количество зевак. Всё глазели на эту карету на колесах и не могли поверить, что из неё вышли мои братья и я.

— Ты тут такой шухер навёл своей пижонством, что мы неделю не избавимся от девок, — скривился Джин Ки, а я похлопал его по плечу:

— Так и отлично! Перенимайте эстафету.

Всё менялось очень быстро. Настолько, что и сам перестал замечать как это происходило.

Я пришел в место, которое считал своим по праву, и почему воспринимал его как самую зловонную клоаку из продажных людей. Нет, они не были в чём-то виноваты. Просто делали то, что им приказывали. А так как приказывал им один и тот же человек, я не желал видеть никого из них.

— Уволить всех! Весь штат секретарей и менеджеров главного офиса! До вечера я хочу видеть здесь пустые помещения и пустые кресла. И меня совершенно не волнует ваше мнение!

На меня смотрели испуганные глаза той самой Ри Бон А. Я прошёлся по ней ленивым взглядом, и припечатал:

— А свои сочные формы, крошка, ты вынесешь отсюда через пять минут! Уберешь свой рот из этого офиса сейчас же, чтобы я не задыхался от твоей вони! Потому что мне не нужны отверстия, которые трахал мой отчим по три раза в день. Мне нужны секретари! — нагнулся над столом и прошептал, — Пошла вон!

Остальные стояли бледные, как призраки девственниц, и даже рот боялись раскрыть. Я ждал этого момента два года. Но то были сопливые стремления идиота, который думал, что мир за яйца схватил. Поэтому сейчас я чувствовал лишь отвращение.

А вот удовольствие получил от другого. В кабинет, от стен которого меня тошнило всё больше, через час ворвался адвокат Хон. Он с размаху открыл дверь и начал поучать меня:


— Ты спятил Хан Бин? Мы в положении, которое почти плачевно. Акционеры выводят акции. Мы теряем инвесторов. У нас пикеты под стенами сутками!!! А ты берешь и увольняешь весь штат главного офиса? Кто работать будет? Кто контролировать заводы и фабрики будет? Ты что вытворяешь?

Стакан с виски застыл у моего рта, а эта тварь встала прямо передо мной. Шакал и грязный предатель, посмевший обмануть моего отца.

Я медленно поднял графин с виски и перевернул его над головой этой твари:

— Это чтоб дорожка твоя была с душком, шакал! — схватил его за шкирку, и поволок к двери.

— Ты что творишь? Отпусти!! Отпусти меня!!!

— Пасть закрой, псина! — он отбивался, но я хорошо его держал.

Стукнул ногой в дверь кабинета и её тут же открыла охрана. Я же вышвырнул мужика в приемную со словами:

— Уберите это дерьмо с моего пола! И вышвырните, как псину, прямо за дверь перед толпой. Люди с ним сами разберутся.

Я хорошо знал, как любило мое общество защитников преступников и их пособников. Эта псина будет сидеть с низко опущенной головой на коленях, пока люди будут забрасывать его тухлыми яйцами и солью. Так что он именно это и заслужил.