Телефон завибрировал в кармане брюк и я посмотрела на экран. Подключила телефон к системе на столе и ответила.

Моя первая ошибка в этом расследовании — Хи Шин. Молодой мужчина, который выглядел слишком подозрительным для меня, и так хорошо подходил на роль больного психопата, что я упустила массу вещей из виду, пока следила именно за ним. Это парень просто оказался помешанным на своей работе. А я круглой дурой.

— Мы слушаем, Хи Шин, — мой голос вернулся в обычную тональность. Такую, которой я говорила до того, как приехала в это чужое место с чужими правилами.

Я говорила и начала думать так, как до встречи с Ханом.

— По предварительным результатам осмотра места и самого трупа можно утверждать, что это молодой парень, примерный возраст двадцать лет, причина смерти: механическая асфиксия в следствии удушения в закрытом пространстве. Частицы распада бензолов и других, компонентов найденные в ротовой полости, говорят о том, что он разгрыз мешок на голове, а частицы появились во рту жертвы в следствии разложения полиэтилена. Но самое страшное, что парень действительно очнулся уже в стене. Поэтому труп стоял настолько ровно, и поэтому под ногтевыми мембранами есть микрочастицы песка и цемента идентичные составу материалов из которых была выстроена стена. В ручную из песка, болота и кирпичей.

Я посмотрела на Ю Чон-ши, который наблюдал за мной всё пристальней, но молчал.

— Его замуровали живьём, — подвела итог, а мужчина развернулся к экрану, на котором уже были выведены все жертвы по делу. И то, что смотрело на нас оттуда было ужасающе.

Двадцать три человека, убитых на протяжении пяти лет одним психопатом. О котором мы знаем лишь одно — это девушка в состоянии диссоциативного расстройства идентичности.

— Из тех образцов волос, которые мы нашли в подвале, я могу утверждать лишь то, что они могут принадлежать женщине. Но точно смогу это установить только в лаборатории департамента, — продолжил Хи Шин, а я лишь спокойно констатировала факт, и посмотрела на дядю Олега, который теперь выглядел как я пару дней назад. Весь в тине и с хмурым лицом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это девушка.

— Лика-ши, нам нужны доказательства. Всё набирает обороты слишком быстро, — холодно парировал в трубку Парнишка, — Я должен провести экспертизу и только потом, вы сможете предпринимать хоть что-то! Здесь клоака из улик, на оценку и экспертизу которых уйдет неделя! Я сделаю это за два дня! Но дай мне их, и не лезьте ни во что! Мы так не работаем! Объясни уже это ей, сонбэ!

Продолжал чеканить Парнишка, а мы с Анастасовым переглянулись опять. И он, и я понимали, что в этой стране даже полиция скована законом так, что их спокойно могут посадить за любое неправомерное действие. Мы работали по-другому. Когда дело касалось жизней людей, мы делали всё, чтобы их спасти. Но проблема была в том, что и для того чтобы кого-то уничтожить просто так, наши менты тоже не гнушались превращаться в чудовищ. В этом и была разница. Чудовищам легче поймать чудовище, чем тем, кто хочет сделать это гуманно.

Я прошлась взглядом по Доминанту, который сидел всё это время молча, как и Шанель.

"Кто из вас двоих крыса?" — мелькнуло в голове, когда заговорил Ю Чон-ши.

— Я тебя понял, Хи Шин! Но у тебя только два дня! Если ты уверен, что дашь нам имя, то мы готовы ждать. Если нет, сегодня же две группы захвата будут в Паноптикуме и норэбан. Я не стану больше ждать, как и начальник Чхвэ.

— Вас понял, Сонбэним. Я найду эту тварь. Она должна быть хотя бы в одной базе, если родилась на нашей территории, — я услышала вздох облегчения в голосе Хи Шина, но для меня это не значило ничего.

Я сделала слишком много ошибок, из-за которых погиб невинный немой старик. Поэтому прощать себе подобное не собиралась.

Сердце сжалось в груди, и больно кольнуло в лопатки. Хан… Его глаза и то, как он орал во дворе дома. Этот взгляд: ожесточенный и обречённый. Он сломался. Это было видно сразу. Человек не способен спокойно выдержать такой прессинг, тем более Хан, который внутри, на дне своего колодца, хранил собственную банку с особым наполнением. И она рванула. Разбилась из-за меня, и отравила чистую родниковую воду болью. Её я тоже видела в его глазах.

Парнишка положил трубку, а Ю Чон-ши посмотрел на меня в упор, ожидая моего лёгкого кивка.

— До десяти вечера полтора часа. Именно в это время начнется представление в театре на Каросукиль. У нас есть только один шанс поймать преступника сегодня, — начал Ю Чон-ши, и обернулся к Доминанту с Шанелем, которые тут же поднялись и кивнули в поклоне.

— Вы и Лика-ши будете в зале, пока я и опер группа устроим засаду у черного входа в конспиративном транспорте. Если всё пройдет гладко, то уже сегодня всё закончится.

— Ой ли! — хохотнул Анастасов на нашем, и поднялся со стула, обведя всех взглядом, — Никто в этом бункере, кроме двоих людей не знает, что такое диссоциативное расстройство идентичности. И то! Ни Лика, ни даже я, не встречали ни разу за всю свою практику человека с такой запущенной формой, как у этой девочки.

— При всем уважении, эта девочка, как вы выразились, убила двадцать три человека, господин профессор! — парировал Шанель, на что дядя ответил вполне в своем стиле.

— Мне ваше уважение, что этой девочке ваша ненависть. Как пустой звук! Кто из вас знаком с историей самого известного человека, который по заключению докторов вмещал в себя сорок две личности?

Все молчали, а я подошла к экрану и начала всматриваться в фото жертв, и пока дядя говорил, меняла фото на сенсоре в том порядке, в котором они когда-то висели…

Рука застыла у экрана огромной плазмы, а в глазах появилось "стекло слёз".

"Сними это! Это смерть! Мы не несём смерть домой, нэ агашши!" — последние звуки фразы из воспоминания пронеслись эхом в голове, а по телу прокатилась дрожь. По мне прокатилось жгучее желание выбежать отсюда, найти Хана и сказать, что круглая идиотка, и готова отказаться от всего ради него. Ради того, чтобы видеть его каждый день, смотреть на него, когда он улыбается, наслаждаться его прикосновениями и теплом объятий. Сбежать к черту из этого места, которое казалось мне привычным миром, но за столь короткий строк, стало чужим, холодным и пустым страшным местом. Полным отчаяния, боли, криков о помощи и чужого ужаса. Это всё вселяет дикий жуткий яд в вены, липкий страх с привкусом соли на языке. А Хан… У нашего мира другой вкус, и он настолько яркий и настолько отличается, что видится, как чётко белое, а то что вокруг сейчас тьма. Абсолютный черный и ни капли света.

Но потом я посмотрела на фото старика, вспомнила его слёзы. То как он прижимал кусок бумаги с изображением его дочери к груди трясущимися руками. Как качался с ним, сидя прямо на земле, и заливался слезами. Он слабый и побитый с виду человек, который боялся всего и всех. Но в нем жило столько света, что именно такой человек, достоин жить! И потому он не слабый, он сильнее любого в этой комнате. Такие люди должны продолжать делиться светом со всеми. Этот мужчина был лекарство для остальных, и делился им со всеми. Как он это сделал для Хана.

Но этот мир прогнил настолько, что чудовище, которое сейчас стояло за моей спиной, просто взяло и убило этот свет. Надругалось над ним, лишь потому что хотело скрыть свою грязь и прогнившее зловонное нечто, которое именовалось душой такой твари.


Я сцепила зубы, и обернулась к наставнику, продолжив его слова.

— История Миллигана напрямую иллюстрирует то, что происходит в нашем случае.

Я вывела вперёд фото молодой русской женщины и корейца. Именно той пары, которая основала секту.

— В девяносто седьмом году, семья Пак, покупает участок на одном из холмов старой деревни в регионе Канвондо, на деньги из сбережений семьи супруга. Мужчина долгое время отсутствовал на родине, и когда умер его последний родственник, он вернулся назад и привез с собой жену иностранку. Россиянку Надежду Анисимову. О чем свидетельствуют отметки в его визовых документах и свидетельство о браке, на основе которого женщине была выдана корейская брачная виза. В то время горнолыжный курорт только начинает строиться, и землю по другую сторону от территории горнолыжки, распродают для того, чтобы развивать новый туристический уголок. Это логично. Супруги приезжают в эту местность, выбирают участок и тут же начинают постройку дома, а через пару месяцев, у них появляется первенец, которого они называют Пак Джи Сок. С виду обычная семья, которая решила обосноваться в тихой глуши, или бизнесмены, которые хотят принимать туристов и построить отель. Ничего подозрительного, — я вывела на экран материалы допросов жителей деревни, сделанные полицейскими департамента после обнаружения дома, и указала на одну и ту же деталь, — Далее они так и живут — спокойно и размеренно. Муж ездит в Сеул, распродавая овощи, которые они выращивают вместе в местными. Работает на рисовых полях. Жена, пока растет их маленький сын, ведёт хозяйство и ничего не происходит. Но, вероятно, как только Джи Сок входит в осознанный возраст, а это примерно семь-восемь лет в зависимости от скорости и степени развития ребенка и его личных особенностей, мать начинает проповеди среди местных жителей. Приглашает их на пикники и ужины. Жители относятся к этому с настороженностью, а изучив ваш менталитет, скорее всего и вовсе начинают избегать общество женщины, которую они не могут понять, и не хотят. Далее из их допросов мы видим, что по слухам всех, кто знал эту семью, приемных детей привозил именно супруг, господин Пак, — я увеличила его фото, и всмотрелась в черты лица, продолжив анализ:

— Высокий лоб, узкий подбородок, тонкие губы и круглое лицо. Внешность ничем не примечательная. Это обычный мужчина, но у любого человека есть мимические морщины, и в целом по тому как располагаются морщины именно на лице, можно косвенно судить о том, в каких состояниях человек находиться чаще всего. Агрессия, грусть, счастье, радость. Россыпь морщин в уголках рта и глаз, а так же глубокая морщина между бровей. Открытый и мягкий взгляд. Этот мужчина ведом, но вполне способен причинить вред. Это лишь то, что говорит фото и мои домыслы. Я предполагаю, что всё началось именно с него, а женщина это доминирующий агрессор. Проще говоря, в нашем случае она фанатик! Это одержимые своими принципами люди. Они свято верят только в СВОЮ правоту, и полностью уверены, что несут свет веры и самые правильные суждения в массы. Они "мессия"! Они знают, что делать всем вокруг. Они голос бога! Они святы и непогрешимы! И это все признаки синдрома "мании величия". Для таких людей, все кто не согласен с их верованиями и позициями в жизни — это дьявол несущий тьму! Его нужно уничтожить! Розгами! Наказанием! И только через боль! Изгнать демона и очистить душу, отравленного грешника! Так и случилось скорее всего с их сыном. Но проповедовать нужно кому-то! Живым людям! Фанатик всегда нуждается в слушателях, которые будут внимать его речам, благодарить своего мессию, и одаривать похвалой. Эти люди нуждаются только в ней! И как только находится несогласный, они набрасываются на него, как шакалы. Потому что он посмел осквернить их величие и праведность! Именно это происходило с Надеждой, чья лжерелигия полностью копирует то, что как раз в девяностые было чумой в моей стране. И фанатиком, тоже была женщина! Поэтому Надежда вынудила мужа открыть приют семейного типа, чтобы растить послушников из народа, который её не понимал. Они должны были вырасти на её вере, и будучи соплеменниками народности в среде, которой она хотела проповедовать, нести эту веру в массы. Потому что так им бы больше доверяли. Хитрая, жестокая и расчётливая личность! Началось всё после того, а вернее сразу, как супруга провалилась в попытке начать проповедовать свою веру в маленькой деревушке. Никто не хотел слушать иностранку, и её странные речи. Именно это твердят в унисон все свидетели, которые помнят семью Пак. Итак мы получаем неудачу за неудачей у одержимой своими убеждениями проповедницы. Именно Надежда выбирала место покупки земли, в чем я уверена. Дом строился иначе, и в другом стиле, чтобы привлечь внимание людей, которых она считала невежественными и непросветленными! И вот тут мы возвращаемся к семейным фото из дома отца Кан Мён Хи и её истории в целом. На снимках четко видно в каком состоянии дети, и как выглядят родители. Это свидетельствует о том, что малыши под прессингом постоянно. Далее появляется новый ребенок, последний из принятых, — я увеличила фото Мён Хи, и продолжила, — Взрослая девочка, которой почти шестнадцать! Её сломать не просто, она прошла через три семьи своих родственников до этого, и была брошена собственной матерью в шестилетнем возрасте. Это тот случай, когда выросла волчица. И фото это доказывают. Девочка сопротивлялась, и то что отец её нашел, но не смог забрать, только доказывает, что детей удерживали, а Мен Хи стала именно той частью в этом пазле, который развалил всю картину. Если она сбежала, значит сопротивлялась. Если сопротивлялась, значит постоянно была подвержена наказаниям. Так они с Джи Соком и попали в одну агрессивную среду и под её влияние. Люди, которые борются за одно и то же, всегда поступают сообща. Так мы получаем первые два мотива убийств двух жертв.