— Святые Небеса! — выдохнул на корейском Ю Чон, а я стёрла слёзы с глаз, и собралась.

— Лика? Это же не то что я думаю? — таким я своего коллегу видела впервые.

Видимо для них такие явления были редкостью. Но в Америке было три случая с участием похожих лжерелигиозных формирований, где послушников истязали даже розгами.

— Это именно то! — я указала на лик, какого-то человека, который явно был изображён как святой, — Здесь их запирали за провинности. Мало того, скорее всего бедный мальчик сидел тут сутками.

— А теперь убивает пачками, — хмыкнул Хи Шин, прошел к лежанке, встал на неё и оторвал от стены рисунок на картонке, — И видимо страшно любил гейш. Что-то мальчик! — он посмотрел на меня в упор, — Слишком увлекался шлюхами.

— Гейши не шлюхи, Хи Шин, — Шанель отобрал рисунок у Парнишки, и тоже присмотрелся к нему, — Это нарисовано с любовью. И это рисовали с себя.

— Ты о чем? Как пацан может рисовать с себя девку? — Доминант фыркнул, а Шанель промолвил то, что послужило первой мелкой трещиной в одной из частей пазла.

— Смотреть вон в то зеркало и рисовать! — Шанель указал на пожелтевшую и прогнившую рамку, в которой действительно было зеркало, которое я даже не заметила, потому оно почти слилось со стеной, и покрылось зелёным грибком и плесенью.

— Итак, что мы имеем, господа. Массовое отравление газом, которое даже не расследовали, а закрыли дело, как массовое самоубийство.

— Почему? — я нахмурилась и переглянулась с остальными.

— В нашей стране, как и в Японии культ самоубийств. И это отнюдь не шутка. Процент очень высок. Поэтому подобное за неимением других улик и приписали к самоубийству.

— А как же двое сбежавших? — не унималась, потому что для меня это было верхом беспечности.

Расследуй они это толком раньше, не было бы всех этих жертв!

— Скорее всего посчитали, что те сбежали не желая такой участи. Из подобных мест дети пропадали часто, — поступил взгляд Ю Чон, понимая что это непростительная ошибка.

Но за что корить этого человека? Ведь это не он проявил халатность.

— И что? Что нам даёт этот бункер полный гнилья и плесени? — спросил Хи Шин, а я прищурилась.

— Вам ничего, но вот мне многое, — с этим словами, я забрала рисунок из рук Шанеля и поспешила покинуть это место.


Мне было настолько плохо, что я вышла из дома на задний двор и села прямо на гнилые мокрые доски, достав сигареты.

— Это просто нереальная жестокость. Как же мне его найти, если как правило такие люди неуловимы?! Они хитры и изворотливы. Потому что пережив такое, стремятся к мести и у них в голове целая тактика, как не попасть обратно в подобную клетку и поделиться этой болью с собственными жертвами, — сделала первую тягу и с силой выдохнула.

Дым обжог гортань, а я сжала губы в тонкую линию, отгоняя картинки того, что видела в подвале. Такие вещи четко влияли на мое состояние, и я сама начинала ощущать тревожность и нервное возбуждение. А это меня пугало.

"Я собираюсь изменить это!" — резкий и уверенный голос всплыл в памяти, как спасательный круг, а на моей шее разомкнутся холодный обруч страха.

— Ким…Хан…Бин… — прошептала и ощутила, как и грудь отпустило, а я медленно начала дышать свободнее, и моих губ коснулась улыбка.

Совсем незаметно и совсем тихо, я пробралась в другой мир, который граничил с ужасом за спиной, чтобы спрятаться от этого, и начать мыслить здраво.

— Малика? — обернулась к Ю Чон-ши, и встретила его злой взгляд, — Кто такой профессор Ана…Ста. Сов? — он еле выговорил фамилию дяди Олега, а я тут же поднялась, нахмурившись.

— Мой сонбэ, а что?

— Почему твой Сонбэним час назад заявился к нам в департамент с требованием видеть тебя немедленно? Это что, нравы такие претензии всем выставлять? Лика-ши, ты сейчас под юрисдикцией нашего государства, и уж прости, но должна считаться с нашими порядками! — мужчина скривился, а потом обернувшись, добавил злым шепотом, — Какого хрена ты рассказала подробности дела постороннему человеку? Ты хоть понимаешь, что нас всех посадить могут на лет пять за разглашение тайны следствия, женщина?! Что у тебя в голове?!

"Хан Бин и китайская лапша со звуками ливня в тишине…" — пронеслось тут же в мыслях, а я охренела от таких соплей в своей голове.

— Я поеду сейчас же в Сеул! — потушила сигарету о подошву ботинка, но застыла, когда поняла в каком дерьме была вымазана с ног и до головы.

— Поедем вместе! А парни здесь закончат сами! По дороге заедем к аджосси, и ты приведешь себя в порядок! — отчеканил мужчина и не став меня дожидаться быстрым шагом вошёл обратно в дом, а мне махнул идти к его служебному "приусу".

В голове родилась только одна мысль. Поступок Хана, и то что он вытворил… Неужели Анастасов приехал именно по этой причине. Я не могла себе найти места. Это состояние меня уже бесить начинало. Мало того, Хан молчал. Ни звонка, ни сообщения от него не последовало до самого вечера, когда мы с Ю Чон-ши вошли в здание департамента, а на меня чуть ли не каждый второй оборачивался. Видимо дядя Олег таки успел навести здесь наши порядки, а корейцы этого очень не любили. Мягко говоря, могло случиться и так, что завтра меня просто будет игнорировать пол работников управления, не смотря на то, что со мной итак мало кто дружеские беседы хотел водить.

Ю Чон-ши отбивал тяжёлыми шагами по мраморному паркету главного вестибюля и продолжал хмурится. Я же все больше уверялась, что вот тут корейский коллега проявит точно все прелести своего личного характера и менталитета своего народа в целом.

Мы поднялись на этаж нашего отдела, и продолжили идти, когда нам на встречу вылетела девушка из сетевого отдела и начала что-то быстро тараторить на корейском.

— Она седьмой допросной, которая отключена от системы! — холодно отозвался Ю Чон, а мне стало совестно, ведь дядя Олег был прямолинейным и резким человеком, который спокойно мог нанести оскорбления своим поведением.

Поэтому я лишь мягко кивнула в поклоне и поспешила в направлении нужного коридора. Достала свою карту, и проведя по сканеру, вошла в спецотдел, где допрашивали только политиков, звёзд и прочих власть имущих людей.

На секунду застыла у двери, и прикрыла глаза, потому что впервые за последние пару лет начала краснеть от маковки до пят. Но все равно опустила ручку и вошла, снимая на ходу провонявшееся тиной пальто.

— Олег Александрович! — прошептала у дверей, и ко мне медленно обернулся высокий и седой мужчина с добродушной улыбкой на лице.

— Деточка, ты бледная как моль, но это очень красиво выделяет твой румянец, — дядя Олег улыбнулся шире, и я точно уверилась в глупости, которую он совершил.

— Зачем вы сказали ему это сделать? — так и осталась стоять у дверей и смотреть на единственного мужчину, который до сих пор оставался в моей жизни.

— Потому что мне не наплевать на тебя, и ты мне очень дорога. Мало того, ты и сама знала что в вашей с ним ситуации такой способ единственный!

— Даже если и знала…

— Вот потому это рассказал ему именно я, — мужчина резко отрезал мою браваду, и пройдясь по мне взглядом, фыркнул, — Ты опять в каких-то катакомбах лазила?

— Хуже, дядя… — я еле сдерживалась, чтобы не выйти из себя и не расплакаться.

— Сопли подобрала! Ты опер или кисейная барышня со слюнявчиком у рта. Потом расскажешь мне, чем тебя опять так удивило человечество. Ты уже начала ощущать пограничное состояние? — он нахмурился, а я робко кивнула.


— Удовольствие яркое и полное, или присутствует страх?

— Только если он не скован наручниками, но сегодня… — я запнулась, и спрятала взгляд, начав нервно поправлять рукава рубашки.

— Страх смешивается с наслаждением и ты не понимаешь, где начинается первое и заканчивается второе? — на эти слова я лишь кивнула, а профессор припечатал, чем выбил дух из меня напрочь.

— Ты влюбилась, Лика! И пока ты не отпустишь это чувство и не признаешься в нем, этот мальчик будет продолжать ломаться ради тебя. Ты этого хочешь?

— Нет…

— Тогда, почему ты сопротивляешься? Я, конечно, тоже не в восторге, что ты выбрала двадцатилетнего безмозглого сопляка, но это твой выбор!

Я подняла холодный взгляд и прошлась им по наставнику.

— Он не…

— Ой, только не заливай, а? Он даже не спросил, как я его нашел? Ты знаешь чем это чудо природы занималось прежде чем я его отыскал?

Я вскинула голову, а мужчина спокойно отодвинул стул и сел за металлический стол.

— Заплатил каким-то уродам, чтобы они его отдубасили. Так этот ребенок пытался понять, что чувствовала ты.

У меня глаза полезли из орбит, а профессор только хмыкнул и сняв очки, достал платок из кармана пиджака и протер им линзы.

— Кончай с этим бредом о самобичевании, и насладись жизнью женщины наконец, Малика. Только одна из десяти пациенток с таким диагнозом как у тебя, находит свой якорь. Остальные остаются одни на всю жизнь. Ты понимаешь, что если этому пареньку удастся вытащить тебя, ты сможешь завести отношения не только с ним, но и с любым адекватным мужиком. Нашим мужиком тоже.

Я скривилась, и во мне всё сжалось только при одной мысли, что ко мне прикоснется кто-то кроме Хана. Меня прямо накрывало отвращение от этой картины. И это было неоспоримым доказательством того, что влюбиться можно и после нескольких половых актов, особенно если тебе тридцать, а твоему партнеру всего двадцать и ему мало… Мало было и до самого рассвета, бл***!

— Вижу проблески понимания в этих глазах. А значит, в этой части моего появления в стране цикад и лотосов, моя миссия завершена.

Я села напротив профессора и спокойно ответила совершенно не то, что он желал слышать:

— Как только дело будет раскрыто, я вернусь домой, дядя Олег. А он… Хан Бин останется здесь и это бесспорно, потому что он наследник огромной компании. И его семья не отпустит своего сына просто так.