Я чувствовал словно по мне что-то "гуляет". Всё, что сказал этот странный мужчина я воспринял подобно приговору. Дебильное двоякое ощущение. С одной стороны во мне прямо вопило что-то. Это как шум на периферии, когда ты слушаешь хорошую музыку, но какая-то херня, бл***, мешает тебе ею насладиться. Лика как эта музыка, а та херня, как тот бред, который так легко извергал этот доктор. Но с другой стороны одно лишь воспоминание того, что я вытворял с ней, перечеркивало любую сопливую херь. Если раньше я получал кайф от того как мой член скользил в чьей-то вагине, и я ухмылялся от плотского удовольствия, когда трахал тело. То сейчас мне хотелось не трахаться, я хотел чтобы меня обняли, зарылись в моих собственных объятиях и прислонились всем телом, сказав что я единственный кого так обнимают. Показав насколько сильным было удовольствие, которое я доставил.

Я бы соврал если бы сказал, что ответил тут же согласием. Остатками мозгов, которые Лика не успела превратить в суповой набор для гурмана, коим и была, я понимал, что не чувствовал подобного никогда. Это наверное и есть любовь. Только моя стала сраной одержимостью одной бабой. На которую я хотел смотреть, хотел трогать и дышать лишь её запахом. А пахла она настолько охеренно, что готов был слизывать с неё пот, что успешно и проделал, до того, как увидел какую херь способен сотворить с тобой человек, которому ты доверял и любил.

Всё это нужно было переварить, как старый рис, и принять решение. А я не принимал ни одного серьезного решения в своей жизни никогда. Даже моя борьба с Йон Со была детской попыткой показать, что я не сопляк, а сын своего отца.


— Я понимаю, что ты молодой парень. Мало того мне известно что ты наследник не маленького состояния, Хан. И по правилам вашего общества, я должен обращаться к тебе с должным уважением. Но по правилам нашего, уважение нужно заслужить. Считай что моё ты получил авансом, поэтому даю тебе время подумать. Хорошо подумать! — сделал ударение мужчина, а я не спеша поднял на него взгляд.

— Я… — сухой ком в горле опустился в тот момент настолько больно по моей гортани, что я чуть не задохнулся.

— Чужую боль принимать как собственную это значит любить, Хан Бин. Но это не значит, что ты должен обязательно быть рядом с этим человеком. Иногда нужно выбирать, чего ты хочешь от жизни и в пятнадцать лет, потому что таковы обстоятельства. Можно быть одиноким, но иметь всё, а можно быть любимым, но не иметь ничего. Я не первый год живу под этими Небесами. Так ведь говорит твой народ? Поэтому я пойму, если молодой парень выберет вместо первой любви, положение, статус и жизнь без забот. Я приму это и Лика примет. У всех должен быть выбор. Кто-то выбирает горную дорогу, а кто-то асфальтированный тротуар.

Мужчина поклонился, а я опешил и округлил глаза, когда он допил кофе, положил свою визитку на капот, и спокойно развернулся, чтобы уйти.

— Мой номер на визитке. У вас два дня, господин Ким. Ровно столько я могу дать тебе времени на раздумья.

Анастасов обернулся, и подмигнув мне, пошел в сторону автобусной остановки. Странный человек, который тоже её любит.

Я взял в руку клочок бумаги и это меня отрезвило полностью. Сел на асфальт и привалился спиной к машине, тупо смотря только на номер телефона. Сидел около часа, пока улица не начала пустеть, а я не заметил, как мимо проехал последний автобус. Подкурил и стал смотреть ему в след. Водитель обернулся в мою сторону и почему то поклонился, а я и не заметил, что продолжал сверлить его взглядом, пока двери салона не закрылись.

Потом встал и ушел. Просто шел по улице, и у одного из спусков в подземку, остановился и словил такси. Я не знаю почему оставил машину на парковке, как и не понимаю почему приехал под ворота моего дома. Меня словно вело что-то сюда. И уже через полчаса я понял что.

Как маленький я пришел к единственному человеку, продолжением которого был. Во мне всё прямо орало, что мне нужен совет родного человека.

— Как мне поступить, омма? — я вдохнул холодный воздух, и вздрогнул, когда из ворот выскочила домоправительница Джи Хи.

— Айгуууу! *(Божеее) — женщина словно завыла и поклонилась мне сквозь слезы, — Как хорошо что вы приехали, молодой господин. Как же вовремя! Быстрее!

Я нахмурился, и только сейчас понял, что мой сотовый всё это время был выключен, а так как Йон Со буквально вышвырнул меня своими словами из дому, на меня все положили хер. Но как же я заблуждался, когда взял и бросил мать с этой тварью.

Домоправительница быстро шла, буквально на бегу, что-то мне объясняя, и всё что я успел понять, подняло во мне такую волну гнева, что подобное я испытывал только раз. Когда услышал историю Лики.

— Что случилось, мама? — вбежал в комнату матери, и охренел от того, что увидел.

Передо мной прямо на полу, привалившись к стене, сидела мама. Она смотрела в одну точку, словно не замечая меня.

— Омма… — я присел перед ней, и вспомнил то, чему меня научила Лика в игорном доме.

Медленно опустился на пол и спросил ласковым голосом.

— Ты видишь меня? Это я — Хан Бин.

— Чан Ук… — прошептала мама, и улыбнулась, — Ты точно такой же как папа. Даже пьешь точно так же, когда тебе больно.

— Мама, что случилось? — я взял её руку в свою, а она замотала головой и опять подняла стакан.

— Дай это сюда, — я мягко вырвал из её руки спиртное, и сжал челюсть от досады, — Что случилось?

— Он… Я ведь столько лет верила ему, терпела всё, и молчала. Охраняла честь и достоинство нашей семьи. Пережила позор второго замужества, только чтобы всё было идеально. А что получила взамен? Он обещал не трогать акции Чан Ука! Это твоё наследство! — она натурально зарычала, а я опустил голову и прикрыл глаза.

— Я знаю, омма! Я с самого начала следил за всем что он делает. Но я не могу справиться с Йон Со. Думал, что смогу, но нет. У меня нет ни умений, ни связей, ни сил. Я не создан для этого. И потерял всё. Но это не значит, что ты должна опускаться до такого, омма! — я поднял на неё взгляд и оторопел.

Она смотрела на меня, как на предателя. Смотрела так, словно я натворил что-то непоправимое.

— Как ты посмел такое сказать?! Как ты вообще посмел сюда явится, после того, как просто сбежал из дому? Как ты…

Она цедила каждое слово сквозь слёзы, а я хотел самоуничтожиться. Мама не услышала и половины из того, что я ей сказал.

— Я столько сил в тебя вложила, столько усилий и всё напрасно? У меня теперь даже сына нет. Потому что ты не можешь быть моим Ким Хан Бином. Я не могу поверить, что мой сын спокойно воспринимает то, что у него всё отняли! Ты не мой сын! Я воспитывала в тебе все качества твоего отца! А он бы никогда…


— Да, омма, — я оборвал её тихим надтреснутым шепотом, — Но ты не заметила, что я не кукла из которой можно вылепить то что тебе хочется, а твой сын, у которого тоже есть желания.

— Ты меня разочаровал, Ким Хан Бин. И то что ты делаешь сейчас, подтверждает всё мои ошибки.

Я захлебнулся воздухом, и медленно поднял на неё взгляд.

— Значит и я ошибка? Да? — подо мной словно пол накалился и я вскочил, — Значит, деньги и статус важнее желаний ошибки, правильно?

— Не смей так со мной разговаривать! — она нахмурилась и поднялась, — Разве я заслужила такое?

— Нет… — покачал головой, — Но и я такого не заслужил, омма.

Я вошёл в свою комнату и закрыл за собой дверь. Хватит с меня этого дерьма! Я затрахался это терпеть!

Поэтому зашёл в гардеробную и посунув в сторону тяжёлый комод, присел у сейфа. Я хоть и был малолетним полудурком, но отец таки сумел вложить в меня больше, чем пыталась засунуть силком мать. За несчастных восемь лет он научил многим правилам, на которые я слишком долго клал хер. Но одному следовал всегда.

Чтобы не потерять всё, нужно иметь хоть что-то своё. Поэтому я набрал код на сейфе, и открыв его вывалил всю наличку и свои личные карты на пол. Взял в руки обычный черный телефон очень старой модели. Включил и набрал единственный номер, который был в записной книжке.

— Слушаю молодой господин! — прозвучал строгий голос на том конце провода, а я ухмыльнулся, и холодно ответил:

— Начинайте процедуру вывода акций, адвокат Хон.

— Вы уверены? — переспросил тем же строгим голосом адвокат.

— Да. Топите "Шинорацу". Если эта компания не достанется мне, то её не получит никто.

Я нажал на отбой, и поднялся, осмотревшись. Забирать шмот и дорогие цацки отсюда не было смысла. От них меня тошнило. Поэтому я схватил черную сумку и открыл её одним рывком. Все деньги, которые были в сейфе, прекрасно в неё поместились.

А на утро уже входил в компанию с одной целью — предупредить зажравшуюся тварь.

Даже на входе во мне признали наследника огромного состояния. Кланялись и взрослые мужики, а бабы со слюной у рта провожали взглядом. Но мне было насрать. Я вошёл в кабинет Йон Со с четкой целью, поставить его на место.

— Утро доброе, господин Чхвэ.

— Не сказал бы что оно доброе, если ты врываешься в мой кабинет, и опять проявляешь своё отсутствие воспитания, — отчим ухмылялся прямо в лицо, и знал, что я сопляк нихера не могу.

Но я смог. Я впервые в жизни сделал выбор. И этот выбор был не в пользу того, как я жил раньше. Возможно потом начну посыпать голову рисом и солью. Начну причитать какой идиот, что лишился всего. Но не теперь. Не тогда, когда в двадцать лет меня сначала обвинили в убийстве, изнасиловании и вообще чуть не сделали из меня зверя, который хладнокровно убивает. Не тогда, когда я впервые сам похоронил молодую девушку, которой я успел так нагадить в душу, что самому херово от этого до сих пор. Не тогда, когда моя собственная мать назвала меня своей ошибкой. И уж точно не после того, как я словно одержимый видел перед собой лишь одно лицо.