Эмилия Грин - Плохое воспитание

– Ну вот ты, наконец, начала понимать мое чувство юмора. Котенок, кажется, мы подружимся…

Суши оказались фантастическими. Нежный лосось таял на языке, а острый васаби оставлял приятное послевкусие. Кажется, Царев только что попал в книгу рекордов Гиннеса, продержавшись целый час без идиотских шуток. Поразительно, но при желании он мог быть очень даже приятным собеседником.

– А где твой отец и братья? – сделала большой глоток домашнего лимонада, внимательно за ним наблюдая.

– Они проводят лето за границей. Братья подумали, не стоит оставлять отца в одиночестве после развода… – Гвидон закашлялся, отводя взгляд.

Судя по всему, он не хотел обсуждать эту скользкую тему. Я до сих пор знала о разводе Ивана Царева с матерью Агнии только в общих чертах. Ну что же, он имел полное право не выдавать семейных тайн.

– Почему ты все время ведешь себя, как шут? – слегка усмехнулась, стараясь придать тону налет беззаботности.

Выражение лица хозяина дома вдруг изменилось. Всего на мгновение в нем появился намек на уязвимость, а затем собеседник его истребил.

– Ты когда-нибудь пыталась заслужить внимание отца, соревнуясь с тремя братьями-погодками? – его взгляд обжигал, голос звучал хрипло и напряженно.

– К счастью, нет. – Гвидон коснулся кончиками пальцев пробивающейся щетины на щеке, сосредоточив взгляд на моих губах. Было заметно, что он изрядно нервничает, но я хотела докопаться до сути. – Так почему ты большую часть времени ведешь себя, как идиот? И этот показушный лимузин: кто сейчас передвигается на лимузине? Это же смешно!

– А ты хоть раз трахалась в лимузине во время езды? – посмеиваясь, он почесал зарастающий подбородок.

– Всё ясно! – я отодвинула стакан с недопитым лимонадом, испытывая досаду.

Царев продержался рекордные час пятнадцать, прежде чем вновь ступить на тропу похабных тем. Желать от него большего не приходится.

– Я вот тоже до сих пор не трахался… – неожиданно добавил он, заставив меня вздрогнуть.

– Что?

– Говорю же, планировал использовать эту тачку, как траходром, но так ни разу и не обновил… – Гвидон улыбнулся, поднося стакан к пухлым губам.

– Почему? – неловко пробормотала в ответ.

– Ты уверена, что готова узнать кое-что действительно шокирующее?

– Э-э… Да.

– Тогда нас ждет очень непростой разговор.

Я хотел поведать душещипательную историю о том, как младенцем был отправлен на Землю, но батя-инопланетянин немного не рассчитал траекторию полета, отчего криокамера с пухлощеким малышом угодила во двор барвихинского особняка, однако вовремя прикусил язык. Заметив, как Ассоль всеми силами пытается выудить из меня хоть немного правды, решил больше не рисковать.

Сердце понеслось вскачь, стоило перевести взгляд на ее чувственный приоткрытый рот. Всё, о чем я мечтал с момента нашей встречи – заночевать с ней в одной постели, а проснувшись, разбудить своим стояком.

– Так что ты собирался рассказать? – спортсменка перегнулась через стол, наполняя тело всплеском энергии. Она была первой девушкой, с которой я просто разговаривал уже два часа подряд, и, надо сказать, получал от этого не меньшее удовольствие, чем от глубокого минета. Вот черт! Прировняв болтовню с Ассоль к оральным ласкам, вдруг понял, что потерял голову. Да, я по-настоящему ей увлекся, и мог без труда продержаться без секса до конца недели. Вообще легко. – Почему ты молчишь и улыбаешься? – подперев щеки кулачками, не унималась настырная соседка.

– Так уж и быть, приоткрою пенаты своей царской души.

– Какая честь! – собеседница закатила глаза, вынуждая меня вновь улыбнуться: не мог реагировать на её недовольство иначе.

– Я с детства рос в тени своего старшего брата. Разумеется, Рус не виноват, что схватывал всё на лету и в пять лет уже стал чемпионом по конному спорту. Так же он не виноват, что все женщины от нуля до шестидесяти сперва западали на него, а потом уже, если Руслан отправлял фанатку в долгий пеший, переключались на неудачника с дебильным именем Гвидон… – После первой дозы моих откровений брови Ассоль поползли вверх. – В двенадцать меня настигла угревая болезнь. Вся рожа покрылась отвратительными прыщами, не мог смотреть на себя без отвращения. Именно тогда я и подсел на фильмы с Джимом Керри. Умение отшучиваться в любой непонятной ситуации спасло мне жизнь. Тогда всё и завертелось: прошел отбор в школьную команду КВН. Мы с парнями довольно быстро завоевали любовь зрителей. Ну, а к шестнадцати я вытянулся на две головы, «отцвел» и в одночасье стал любимчиком девчонок, – глубоко вздохнув, провел подушечкой пальца по нижней губе.

– И что в этой истории такого шокирующего? – Ассоль прищурилась.

Вот всё ей не так!

– Значит, ты не смогла вычленить суть? – серьезно свел брови, глядя на нее, как ботан с усиками.

– Боже, нет! Разжуй, пожалуйся! – Соля скорчила гримасу.

– Знаешь, несколько рублевских мадам постоянно обзывали меня прыщавым червяком. Однажды вместо того чтобы отвернуться и убежать, я снял трусы, наглядно продемонстрировав, куда им надо идти.

– И они уяснили?! – в глазах собеседницы зажегся дьявольский огонек.

– Еще бы. Через пару лет я трахнул их обеих.

– О-о… – Соля округлила губы.

– Ага.

Чтобы уж совсем не шокировать собеседницу, интеллигентно умолчал, что наказал тупых стерв сперва по очереди, а потом одновременно.

– У меня нет слов! – её высокомерная улыбочка сводила с ума.

– Знаешь, в какой-то момент черный юмор пробрался глубоко под кожу, проник в кровоток, заполнил внутренние органы. Он стал защитой от нападок и косых взглядов. Как говорил Жванецкий: юмор – это состояние. Это не шутки. Это искры в глазах. Это влюбленность в собеседника и готовность рассмеяться до слез. А потом я уже не мог жить по-другому. И чем искреннее становились мои чувства, тем дебильнее себя вел… – пожал плечами, одурманенный пристальным взглядом Ассоль.

– Но Тарзан с членом наперевес – это апогей тупости! – пожевав губу, она допила лимонад, поднимаясь из-за стола.

– Да, когда я понял, что дело приобрело критический оборот, решил свести всё к похабной клоунаде. Прости! – протянул руки, утягивая гостью на колени.

– Чего ты хочешь, Царев? – пробормотала, до боли стискивая мои щеки.

– Тебя. Представляешь, какие красивые у нас будут дети? – Соля хмыкнула, отмахиваясь, словно я ляпнул ерунду. – Я заставлю тебя мне поверить, – улыбнулся, склонив ее светлую голову себе на плечо. – Ты первая девушка, к которой я отношусь настолько серьезно.

– Мне уже пора. Обещала маме доехать до галереи. – Ассоль попыталась подняться, но я продолжал её удерживать.

– До завтра, – все-таки разомкнул ладони, когда она стала брыкаться. – Можно я тебе позвоню перед сном?

Не произнеся ни слова, соседка клюнула меня в щеку и, подмигнув, скрылась за дверью.

Сквозь пелену сна я вздрогнула от вибрации телефона на тумбочке. Машинально нашарив айфон, сонным взглядом уставилась на мигающий дисплей. По видеосвязи звонил Гвидон. Присев на задницу и облокотившись на подушку, я приняла входящий вызов.

– Не мог уснуть. Все-таки решил тебе набрать. – Царев так же, как и я, лежал в кровати.

– Как это мило, – промямлила без особого энтузиазма, с трудом подавив зевок.

– Почему ты все время чем-то недовольна? – через экран его пухлые губы казались еще крупнее.

Словно между прочим мужчина избавился от простыни, продемонстрировав обнаженную грудь и живот.

– Потому что у меня для этого есть основания, робот-червяк!

– Котенок, я думал, мы оставили все разногласия далеко позади, – собеседник обезоруживающе улыбнулся.

Непроизвольно уголки моих губ тоже приподнялись.

– Так о чем ты хотел поговорить?

– Просто хотел тебя увидеть. И еще… – неожиданно Царев замялся.

– Что?

– Ну, я до сих пор не могу забыть те фотографии… Может быть, если нам нельзя заниматься нормальным сексом, сделаем это по видеосвязи? – в глазах собеседника полыхнул огонь.

От его внимательного откровенного взгляда по позвоночнику пробежал ток, стекаясь к самому сокровенному месту.

– Хорошо, – прошептала, еле дыша, – Только сперва ты продемонстрируешь себя во всей красе. И если это зрелище произведет на меня впечатление… – я облизнула пересохшие губы.

– По рукам, – в ту же секунду Гвидон избавился от простыни, представив моему взору идеальное обнаженное тело.

– О-у… – неловко захихикала.

Между ног всё напряглось, стоило увидеть крупным планом его пробуждающийся член.

– Теперь твоя очередь, котенок. Порадуй его, покажи сиси, и тогда он поднимется на всю длину.

Сосредоточившись на сексуальной энергии, исходящей от экрана, я медленно стянула пижамный топ, перекинув волосы через плечо.

– Твою мать, Ассоль… – пальцы Гвидона хаотично двигались по стволу, а глаза дичайше вылизывали мои прелести.

Не переставая таращиться, мужчина широко раздвинул ноги, с легкой улыбкой на губах демонстрируя, что его боец окреп, возвышаясь до пупа.

Ох, черт. В эту секунду ладонь непроизвольно потянулась к резинке пижамных шорт. Сжав набухшие складки, с моих губ сорвался тихий сдавленный стон.

– Хочешь, я прямо сейчас перелезу через забор и проберусь к тебе в спальню?

С мучением наблюдала, как его грудь покрывается испариной.

Да. Да. Да. И мы будем трахаться всю ночь, как заведенные.

– Нет. Уговор дороже денег… – пробормотала севшим голосом, потому что Гвидон поднес камеру прямо к своему большому толстому стояку.

– Тогда покажи, как ты ласкаешь себя, когда думаешь обо мне… – от нарастающих эмоций внизу живота, мои щеки стали ярче ранеток.

– Стяни шорты и раскройся. Отбрось стыд. Просто представь, что это мои губы покрывают тебя жадными поцелуями. Знаешь, что я сделаю первым делом после того, как неделя воздержания подойдет к концу? Устроюсь промеж твоих стройных ног и хорошенько покусаю. Поняла?