— Заметно, что давно, — делаю упор на последнее слово. — Вы, наверное, одногодки?

— Хамить не стоит. Можно и зубки обломать, — предупредила Ксения, изучая меня невероятно голубыми глазами. Хотелось бы считать их линзами. — Я к тебе по-доброму обращаюсь, могу дать совет и помочь.

— Спасибо за заботу, но я справлюсь самостоятельно.

— Справишься? — она заметно удивилась. — Для такого мужчины, как Алекс, нужна особая плеть.

— Вы мне его избить предлагаете? — серьезно осведомилась я, и Ксения снова засмеялась.

Этот смех побуждает мужчин основательно раскошелиться. Глядя на неё, я недоумевала, почему фон Вейганд возится со мной. Не подумайте, что у меня заниженная самооценка, хотя не без этого, конечно, но я стараюсь судить объективно. И объективно — Ксения идеальна. Высокая, стройная, при этом формы в нужных местах. Грешный ангел с печатью порока на прекрасном лице.

— Ты напоминаешь меня саму лет десять назад, — продолжает она, гипнотизируя отработанным взглядом. — Ты хорошенькая, только не хватает уверенности, стиля и должной огранки.

— Спасибо за теплые слова.

— Такого мужчину, как Алекс, привлекают либо женщины сильнее его, либо девочки-жертвы, — Ксения тепло улыбнулась. — Угадай, кем являешься ты?

— Вы психолог или любите фантазировать? — беззлобно интересуюсь я, топя противоречивые чувства в американо.

— Он лидер, любит подавлять и властвовать. Во всем. Сильная женщина влечет его тем, что покорить её непросто. Она как вызов. Красная тряпка для быка. Она выгодный трофей. А девочка-жертва привлекает по определению. Маленькая. Невинная. Не тронутая пороком. Её интересно посадить в клетку и наблюдать, играть с нею, загонять в угол и смотреть, что она сделает, как далеко готова пойти, как низко способна пасть. Её интересно развратить, растлить, превратить из бойкого зверька в покорную рабыню.

В этом дерьме содержались оху*нно крупные зерна истины.

— Вы, значит, сильная женщина? — уточняю.

Ксения снова тихо рассмеялась, привлекая повышенное внимание всех без исключения мужчин и завистливые взоры женщин.

— Милая моя, я шлюха, — спокойно произнесла она. — Обращайся ко мне на «ты», разрешаю.

— Значит, помогаете… то есть помогаешь покорять Алекса?

— Да, могла бы помочь. Спать он может с разными женщинами. Вопрос в другом. Кого он выберет в итоге, — Ксения пригубила эспрессо.

— Искренним «спасибо» здесь не отблагодаришь.

— Мы как-нибудь договоримся между нами, девочками, — она облизнула свои пухлые губки и снова улыбнулась.

— Я не понимаю, зачем вам… хм, зачем тебе помогать мне во всем? Какой резон?

— Люблю помогать людям, — уклончиво произнесла Ксения в ответ.

— Почему вы сами не подчините его?

Она продолжает улыбаться, почти физически ощущаю волны сексуальности, исходящие от неё. Мужики головы сворачивают, чтоб дотронуться взглядом до её лица, хоть вскользь, мельком. Будь я такой красоткой, парни бы штабелями укладывались под моими ногами.

Ксения медлит, словно решает, стоит говорить правду сразу или лучше промолчать. В итоге она наклоняется над столом так, что открывается незабываемый вид на её декольте, и парень за соседним столиком проливает чай себе на брюки.

— Мальчики меня мало интересуют, — тихо, но отчетливо говорит Ксения и смотрит на меня настолько выразительно, что даже стыдно за банальную сексуальную ориентацию.

Обычно на моём лице отражалось всё, о чем я думала. Конкретно сейчас — гремучее сочетание, не поддающееся описаниям.

— Я, наверное, пойду, — меня душит удивление напополам со смехом.

— Не бойся, я же ещё ничего тебе не предложила, — невинно произносит она.

«Ещё». У меня прямо от сердца отлегло. Не предложила? Ну, тогда всё в порядке, предлагаю скрепить знакомство дружеским поцелуем.

— Я просто пойду, — оставляю деньги, беру сумочку, бегу с корабля.

Ксения хватает меня за руку.

— Когда Алекс наиграется с тобой, сломает и выбросит… позвони, милая.

Рука у неё удивительно нежная, холеная, но мне неприятно это прикосновение. Разрываю контакт и смотрю на визитку, которую шальная дамочка умудрилась мне впихнуть.

— Тоже по вкусу девочки-жертвы?

— Нет, — улыбается она. — Я люблю превращать гусениц в бабочек.

Лучше сдохну гусеницей.

— Я жду твоего звонка, — обещает Ксения.

Визитку хотела выбросить, но не выбросила, сунула в сумку и направилась к секс-шопу. Хочет сильную женщину? Он её получит.

В тот день я вышла из торгового центра с мозгами набекрень (от всего происшедшего и не такое могло случиться!) и невероятно стильной плеткой.

* * *

Вечером фон Вейганда поджидал очаровательный сюрприз. Однако купить плетку в секс-шопе не означает стать сильной женщиной. Всё равно как покупка последней модели айфона на последние деньги не сделает вас реально крутым. Жизнь — штука сложная.

Для начала я прилежно проштудировала Интернет на предмет «темы», окончательно травмировав изломанную психику.

— Все эти люди сумасшедшие, — поняла я, просматривая первое видео под тегом «вылизываю каблучок Госпожи».

— Да как это… да что за… — подавляю рвотный рефлекс, по ошибке зайдя в раздел «боллбастинг», который и врагу не посоветую гуглить.

— Твою мать, — мои глаза превращаются в блюдца при просмотре «Урок послушания 10 (порка+страпон+золотой дождь)».

Закрываю свой ноутбук от греха подальше.

Не уверена, что из меня получится классическая Госпожа. Вообще никакая не получится, если честно.

— Эти люди сумасшедшие, — уверенно повторяю вслух.

Хотя трудно ждать адеквата там, где самые приличные ники — «ПодстилкаГоспожи», «Piss_on_me», «ХочуКастрацию!!!».

Или мне по привычке открылась самая жуткая жесть, или тут кругом сплошная запредельщина.

Приходится оставить мир высоких технологий и заняться делом. Начнем вдохновляться по старинке.

Давай, Зена, выручай. Где ты, когда действительно нужна? Принцесса-воин, закаленная в пламени битвы.

Когда в детстве приходилось пломбировать зуб, я всегда думала, как бы поступила непобедимая Зена на моем месте. Что там зуб! Она могла проткнуть себя насквозь раскаленной кочергой в целях дезинфекции раны или кинжалом просто по приколу. Зена самому черту рога скрутит. Зену нельзя победить. Разозлили ее? Вам конец. Game over. И выглядит она секси. Согласитесь, а? Нет, я не того, не Ксения.

— Исключительно ради искусства, — как заявил авторитетным тоном Ярик, врубая на открытом уроке фонетики художественный фильм с интригующим названием «Бойня блюющих кукол».

* * *

Смотрю на себя в зеркало и не узнаю эту незнакомку. Боевая раскраска — подведенные черным глаза, алые губы. Высокие черные сапоги на внушительном каблуке, чулки в сеточку, кожаная юбка и корсет, скорее обнажающий, чем скрывающий скромные прелести.

Нет, я не собираюсь на тусовку в «Адмирал», я намерена играть роль строгой госпожи.

Мои актерские способности вымерли ещё во времена, когда мамонты мирно пощипывали луговую травку. Да, в те, покрытые сединами времена, мамонты реально пощипывали травку.

Расставляю по полу свечи, выключаю свет. Требуется соответствующий антураж.

Предугадать реакцию фон Вейганда на плетку — все равно что в бассейн с пираньями прыгнуть. Можно строить планы счастливого спасения. Вдруг милые рыбки сыты? Тебя сожрут и не подавятся при любом раскладе. Заяц расставил силки на волка. Мило, но неправдоподобно. Как очередной голливудский блокбастер.

Девочка-жертва. Все понятно, все логично. Ксения права, к ее словам стоит прислушаться, несмотря на то, что она лесбиянка.

Затаив дыхание, слышу, как поворачивается ключ в замке. Фон Вейганд заходит, физически ощущаю его присутствие. Мне уже горячо. По телу неумолимо разливается возбуждение. Медленно поднимаюсь, цокаю каблуками по ламинату, сверкающему в полумраке свечей.

Кровь стынет в жилах под тяжелым взглядом черных глаз.

Маню зверя рукояткой плети, отступаю назад. Фон Вейганд следует за мной. Вид у него заинтересованный.

Даю шанс наглядеться всласть. По мне скользит его взгляд, но ощущение такое, будто он касается руками. Чувствую его жар кожей. Чувствую, как сильно ему хочется прижать меня к стене и без долгих прелюдий сделать то единственное, что связало нас намертво.

Ударяю плетью по воздуху. Жест, отработанный часами перед зеркалом, практически доведенный до совершенства. Надеюсь, получилось неплохо. Вижу, что неплохо. Знакомые бесенята сгущаются в его темнеющих глазах.

Ох, как ему хочется перехватить инициативу… поставить меня раком и хорошенько отхлестать по заднице. Он обожает издеваться над моей задницей, а я согласна. Только наркоз дайте. Хотя бы местный. Ну, хоть лидокаином полейте, проявите милосердие.

Кончиком плети провожу по его шее, медленно опускаюсь ниже, к отворотам серого пальто.

— Undress (Раздевайся), — выдаю ледяным тоном.

Он усмехается, и я живо представляю, как плетка гуляет по моей спине, но тут фон Вейганд снимает пальто, шарф. Бросает на пол. Берется за пряжку ремня и вопросительно смотрит на меня. Ежусь от воспоминаний. В этой самой комнате он кое-кого выпорол. Месяц прошел, а память свежа.

— Down (Вниз). On your knees (На колени), — отдаю ему новый приказ, подкрепляя слова скользящим ударом плети по плечу.

Он продолжает усмехаться, а черные глаза разгораются ярче. Покорно опускается на колени.

Скучен тот садист, который не пробовал поиграть в мазохиста.

— Hab kein Mitleid mit mir (Не жалей меня), — дает дельный совет, а после прибавляет тоном, от которого между ног становится влажно: — Ich werde kein Mitleid mit dir haben (Я тебя не пожалею).