Джеки Коллинз - Плесните любви, пожалуйста!

Недолго думая, Эшли отправилась к мужу и попросила инвестировать требуемую сумму в фирму Джероми Мильтон-Голда. Не желая расстраивать жену, Тей не посмел отказать, хотя его бизнес-консультант и заявил, что он просто сошел с ума.

Эшли была в восторге от того, что Джероми готов с ней работать.

Прошло совсем немного времени, и в городе появился новый модный бренд – Эшли и Джероми, «звездные интерьеры для звезд». Оба имели знаменитых партнеров. Оба были бесконечно амбициозны и полны надежд. С самого начала это был весьма многообещающий союз, и до недавнего времени дела действительно шли очень неплохо.

Увы, в последние пару месяцев фирма Джероми столкнулась с совершенно необъяснимыми трудностями.

– Я должен кое-что тебе показать! – заявил Тей, помахивая в воздухе большим конвертом кремово-розового оттенка.

– Что именно? – сухо поинтересовалась Эшли и, оторвавшись наконец от зеркала, не спеша двинулась в спальню.

– Ну, признайся, тебе ведь очень хочется узнать, правда? – рассмеялся Тей, следуя за нею по пятам. Ему нравилось дразнить жену – это давало ему ощущение власти. А в данном случае он держал в руке действительно нечто весьма важное, ибо в розовом конверте лежало напечатанное изысканным шрифтом на дорогой бумаге приглашение, которое – если только Тей знал свою жену – способно было заставить Эшли испытать самый настоящий оргазм.

– Ну ладно, что там у тебя? – спросила она все еще несколько раздраженно.

– Поцелуешь – тогда скажу! – Муж обнял ее сзади.

– Не сейчас, Тей!.. – пробормотала Эшли, привычно уклоняясь от его объятий.

– Да что с тобой?! – с досадой воскликнул он. – Дети у мамы, мы одни. Когда же, если не сейчас?

– Ты что, забыл, что нас пригласили на ужин? Нам скоро выходить, а я не хочу испортить прическу или макияж.

– А мы быстренько, – пообещал Тей.

– Прекрати! – отрезала она. – То, что ты говоришь, просто… просто отвратительно! Если уж заниматься этим, то не «быстренько», а в постели, как делают все нормальные люди. Понятно?

Тей, несколько ошарашенный таким отпором, только головой покачал. Порой Эшли вела себя как какая-нибудь принцесса-недотрога. И что означает это ее замечание насчет «нормальных людей»? Она что, имела в виду, что он не нормальный?.. Тей вздохнул. Время от времени высказывания жены живо напоминали ему бестактные выходки расистки-тещи, которую он едва терпел.

– То есть даже на минет можно не рассчитывать? – поинтересовался он, придвигаясь ближе.

Выражение крайнего неодобрения, появившееся на лице Эшли, подсказало ему, что именно так – на минет можно не рассчитывать.

Интересно, задумался Тей, что случилось с раскованной, предприимчивой девчонкой, на которой он женился шесть лет назад? Тогда Эшли была совсем другой – она готова была экспериментировать, пробовать любые разновидности секса, любые позы и позиции, и они трахались буквально везде, при каждом удобном и неудобном случае. Теперь Тею приходилось буквально умолять Эшли о близости, и это ему решительным образом не нравилось. В этом было что-то совершенно неправильное.

И все же Тей продолжал любить Эшли. Несмотря ни на что, она оставалась его женой, а проблемы… Рано или поздно их наверняка удастся как-то решить.

– Может, потом, после ужина? – спросил он с надеждой.

– Посмотрим, – холодно заявила Эшли. – А сейчас – марш переодеваться, да пошевеливайся. Завтра Джероми летит в Майами, поэтому нам никак нельзя опаздывать. Ты же сам знаешь, насколько он пунктуальный человек.

– Твой Джероми – просто зануда. Другого такого скучного человека я в жизни не встречал. Неужели нам обязательно идти?

– Да, Тей, обязательно. Если ты еще не забыл, я с ним работаю, поэтому перестань со мной пререкаться. Иди одеваться, живо!

– О’кей, уже иду.

Эшли уже забыла о загадочном конверте, и Тей решил не напоминать ей о нем до тех пор, пока они не вернутся домой. Он был уверен – как только Эшли узнает, что написано в приглашении, она будет на седьмом небе от счастья. Еще пара бокалов вина – и он без труда добьется того, о чем мечтал.

Тей Шервин знал, как нужно обращаться с женой.

Деликатно.

Осторожно.

Бережно.

Главное, правильно выбрать момент.

В этом-то и заключалась главная трудность.

Флинну Хадсону часто хотелось, чтобы в сутках было не двадцать четыре часа, а больше. Впрочем, наверное, и тогда он не успевал бы сделать все, что хотел и что запланировал. Будучи весьма популярным журналистом-фрилансером, Флинн постоянно находился в поисках нового материала, без конца переезжая с места на место или направляясь туда, где разражалась очередная катастрофа или военный конфликт. Только за последний год он побывал в Эфиопии, на Гаити, в Индонезии, Японии и Афганистане, писал о цунами, землетрясениях, наводнениях и терактах. Именно умение своевременно оказываться в самой гуще событий и делало его столь востребованным. Флинн отлично знал, какие проблемы волнуют читателей, и писал блестящие, острые статьи, посвященные военным преступлениям, коррупции, нарушениям прав человека. А будучи независимым журналистом, он мог работать без оглядки на власть и начальство, поэтому, когда на его веб-сайте появлялась очередная злободневная статья или эссе, поклонники его таланта, которых, кстати сказать, насчитывалось несколько миллионов по всему миру, могли быть уверены, что перед ними – настоящие новости, а не выдумки, которыми кормили доверчивую публику большинство газет и новостных агентств.

Несмотря на свою растущую популярность, Флинн Хадсон не стремился к славе. Он регулярно отказывался от телевизионных интервью и не любил фотографироваться. В промежутках между поездками из одной «горячей точки» в другую Флинн чаще всего жил в небольшой съемной квартирке в Париже, причем жил один. Нет, с женщинами он встречался – можно было даже сказать, что их у него немало, однако ни одну из них он не подпускал достаточно близко, ни перед одной не раскрывал душу.

Флинн Хадсон был убежденным индивидуалистом.

И это вполне его устраивало.

Флинну было тридцать шесть лет. Он родился в Англии; его мать была американкой, а отец – британским дипломатом, поэтому школу Флинн посещал в самых разных странах мира. Его родители часто переезжали с места на место и погибли в Бейруте от взрыва заминированной автомашины, когда ему едва исполнилось двенадцать. Сам Флинн остался в живых только чудом. У него на теле до сих пор сохранились страшные шрамы от осколков, но самая серьезная рана осталась в душе.

После смерти родителей Флинн жил то со своими американскими родственниками в Калифорнии, то с отцовской родней, которая обосновалась в английской глубинке. Летать с континента на континент ему даже нравилось – каждый раз это было самое настоящее приключение, снабжавшее подростка новыми впечатлениями. После школы Флинн поступил в один из британских университетов, но по окончании первого курса перевелся в Калифорнийский университет Лос-Анджелеса, который благополучно окончил в возрасте двадцати одного года. С этого момента и началась его бродячая репортерская жизнь. Флинн пешком пересек всю Азию, поднимался на неприступные горные вершины в Непале, изучал боевые искусства в Китае, служил матросом на рыболовном сейнере в Марселе, работал телохранителем некоего колумбийского миллиардера, оказавшегося самым настоящим наркобароном. К двадцати пяти годам Флинн обладал жизненным опытом, которого с избытком хватило бы и на десяток обычных парней его возраста. Историю своих похождений он изложил в книге, которая сделала его знаменитым.

Флинн Хадсон мог бы стать настоящей звездой средств массовой информации. Для этого у него было все: и литературный талант, и внешность. Высокий, сильный, голубоглазый, с длинными вьющимися волосами и мужественной щетиной на упрямом подбородке, он был неотразим, и женщины его обожали. И Флинн платил им взаимностью, но только до тех пор, пока они не начинали претендовать на более или менее постоянные отношения.

Правда, когда-то давно у него была женщина, которую он считал единственной. С ней одной он был готов прожить всю жизнь и умереть в один день, но судьба распорядилась иначе. Они расстались, и с тех пор Флинн никогда не рассматривал свои связи с женщинами всерьез. Одного раза для него было достаточно.

Впрочем, несмотря на это, к женщинам он относился уважительно и вполне по-рыцарски. Ему нравилось с ними общаться, но лишь при условии, что это общение не продлится долго, не будет иметь последствий и не потребует от него каких-либо обязательств. Вместе с тем Флинн никогда не пытался манипулировать своими партнершами. Напротив, он старался сделать для них все, что было в его силах, – в особенности это касалось его временных подруг из стран третьего мира, которым приходилось буквально бороться за то, чтобы выжить. Флинн помогал им чем мог; никаких крупных сбережений у него, разумеется, не было, зато он мог писать о местах, где ему довелось побывать, разоблачая коррупцию и привлекая внимание общественности к бедственному положению населения в том или ином районе, что часто влекло увеличение потоков гуманитарной помощи. Флинн не чурался и лично собирать денежные средства для помощи тем, кому повезло в жизни меньше, чем ему. С его известностью и репутацией человека кристально честного это было сравнительно легко. И хотя через него проходили порой сотни тысяч долларов пожертвований, к рукам Флинна не прилипло ни цента.

Деньги всегда имели для него только одно значение: они были средством для помощи другим.

Проворно, будто обезьянка, девчонка вскарабкалась на Флинна и уселась верхом. Она и внешне напоминала маленькую тропическую обезьянку – своими тонкими ногами, цепкими руками, маленькими грудками, торчащими во все стороны коротко подстриженными волосами и огромными, подведенными сурьмой глазами. Звали ее, кажется, Марта, но Флинн не был в этом вполне уверен. Иногда ему казалось, что он вообще ни в чем не может быть уверен после того кошмара, которому ему довелось стать свидетелем.