Кира Шарм - Пленница тирана

Для них это было важно.

И я — не могу их так предать.

Просто не могу!

— Перестань, — он снова тянется ко мне губами, опуская руку вниз, к своим джинсам. — Это все глупости, детка. Тебе будет хорошо.

— Нет, — уже всхлипываю, отталкивая его со всей силы. — Нет, Кир! — уже почти на истерике, ведь оттолкнуть его не получается, что моя сила против его?

— Ладно, ладно, — кажется, он наконец-то понял, что я не шучу. — Успокойся. Не трону. — кажется, выматерился сквозь зубы, перекатываясь на спину рядом со мной и застегивая свои штаны.

— Не буду, Вера, — взъерошивает волосы, по виску течет капелька пота, — и мне вдруг становится страшно от этой его нахлынувшей страсти — настолько же сильно, насколько поначалу я окунулась в блаженство.

Но — в конце концов, — разве я — не права?

Разве отношения не начинаются со свиданий, кино, цветов, долгих прогулок, держась за руки, поцелуев? Разве это нормально, — что он просто вот так, вдруг, пришел ко мне в спальню, в мою постель и так вот сразу…

— Но я хочу остаться с тобой этой ночью, — его руки снова заскользили по моим плечам, притягивая к себе, обволакивая жаром и нежностью… — Просто остаться. Просто спать рядом и обнимать тебя, Вера. Не полезу, не бойся.

— Хорошо, — этому я противиться уже не смогла. И, в кольце его рук ведь в первый раз за последние время вдруг перестала чувствовать себя такой пронзительно одинокой.

Он — понял, услышал, остановился.

Может, — дело совсем не в нем, а в том, что вокруг него всегда были такие, что отдавались сразу же и без раздумий? Я — не такая, и он это понял. Страх, который было взметнулся в какой-то момент, снова исчез.

— Спи, — прижал к себе, перекатывая на свое плечо. — Я теперь постараюсь быть рядом.

— Что у вас вышло с Игорем? С кем он подрался? — сама не замечаю, как впиваюсь ногтями в его плечо.

Но Кир, кажется, этого даже и не чувствует.

— Это — наши дела, Вер. Мужские. Ты спи. Все будет хорошо.

И я верила. Мне необходимо было верить. Жизненно важно было хоть за что-то ухватится в этой, разлетевшейся вдруг на странные обрывочные куски жизни, в которой я потеряла вдруг все ориентиры. А ведь казалась раньше себе — такой взрослой! Такой уверенной и все понимающей!

— Спи, — ласковая рука окутала утраченным ощущением надежности, и я, впервые со смерти родителей, провалилась в спокойный сон…

* * *

— Твою мать, Кир! — проснулась от крика брата.

Тут же раздался грохот, — то ли по стене стукнул, то ли по столу.

— Успокойся, — на этот раз голос Кирилла звучал совсем не так, как он успокаивал меня. Нет, скорее, — с вызовом, с угрозой.

На цыпочках пошла к закрытой двери кухни. Да, это сейчас они орут, но ведь могут перейти и на нормальный разговор, и тогда будет уже не слышно. А мне важно понять, что происходит с братом. Очень важно.

По дороге бросила взгляд в зеркало, — волосы разметались, перепутались, глаза лихорадочно блестят.

И снова жаром опалили его ночные поцелуи, его прикосновения, — вся вспыхнула, мгновенно покраснев и тут же прижала вечно холодные руки к щекам. Боже! Даже не верится, что все это было! Было — со мной! Он прикасался ко мне, ласкал! Спал рядом, обнимая всю ночь! Неужели это правда?

— Ты спишь с моей сестрой! — со злобой громыхнул брат, и я вся сжалась, превращаясь в слух.

— Я просто остался с ней, Иг. Ничего не было. Но Вера — уже большая девочка, нет? Я сто раз тебе говорил!

О… Он говорил с братом обо мне?

Щеки накрыло новой краской и новым жаром.

Значит, — я ему и была не безразлична?

Может, все дело было именно в этом?

Брат его ко мне не подпускал, а Кир настаивал? А вчера — просто не выдержал и все-таки пришел ко мне? Неужели они это из-за меня подрались? Получается, у Кира — действительно ко мне чувства? По-настоящему? А не просто на одну ночь?

Вот теперь я готова была взлететь до потолка.

Значит, — все будет!

И свидания, и цветы, и долгие прогулки! Может, — и свадьба, после которой я уже со спокойной душой, не чувствуя, что кого-то предаю, смогу отдаться в плен его страсти?

— Она. Моя. Сестра, — с нажимом выплюнул Игорь.

— И что? — в голосе Кира зазвучала какая-то злая насмешка.

— У тебя, можно подумать, есть выбор, Иг? Ты должен выплачивать ипотеку. А еще — ты должен Савою. И, блядь, не я тебя за шкирку тащил играть с ним на такое бабло. И, если банк просто тупо выбросит тебя на улицу, — ну, допустим, я пущу вас с Верой к себе пожить, — то Савой так просто не попустит. Он же тебя просто замочит, Иг.

Мамочки! Во что брат вляпался? Что это за Савой?

Теперь я уже, закрыв рот руками, чтобы не выдать ни одного звука, начала вслушиваться в каждый шорох, чтобы ничего не пропустить.

— Я отработаю.

— На боях? Иг, там совсем другие суммы. Хотя… Отработаешь, наверное. Но это будет долго. Не можешь же ты драться каждую ночь. Иногда еще и восстанавливаться надо. И тренироваться. А ты, блядь, бухаешь. Кто тебя сейчас на бои выпустит?

— Выпустят.

— Видно, что ты не в форме, Иг, — выдыхаю с облегчением, слыша, как понижаются тона разговаривающих. Голос Кирилла теперь и вовсе звучит примирительно. — Перестань бухать и больше тренируйся. Тогда… Может, через месяц.

— Но у меня, блядь, этого месяца нет! — почти вижу, как Игорь хватает Кира за воротник рубашки. Болезненно закрываю глаза. Проблем гораздо больше, чем я могла себе представить. Сколько же Иг должен?

— Вот и я говорю, — вздыхает Кир. — Один только выход. Все будет плавно и аккуратно, Иг. Я с Сарматом договорюсь. Ей дадут время, — привыкнуть, освоиться, настроиться. Я с ней, со мной ей будет хорошо, научу всему… Да не парься ты, Иг. В порядке все будет. Да и выбора другого, — ну, реально, нет. Играть снова пойдешь, — в еще большие долги залезешь. Не понимаешь, что ли, что у них не выигрывают? Ну, а потом, может, и выкупишь ее обратно если захочет. Сармат сразу деньги даст, для меня — всю сумму. Ну, а там… Мало ли, как еще все развернется.

— Да, — сдавленный голос брата. — Ты прав. Выбора таки другого нет. Может, и не так все страшно?

— Ну, — так а я тебе о чем?

— Мне все равно надо выпить.

— Понимаю.

Звякнули рюмки, и я тихонечко, все так же, на цыпочках, пошла к себе.

Что они имели в виду? О чем там договорились? Это обо мне говорил Кир, когда упомянул, что кому-то будет хорошо? Перемешали дела и личное, ничего не понятно…

Скользнула в душ, смывая с себя его запах, — и одновременно желая, чтобы он так и остался на мне.

Вспомнились его руки, пока стояла под теплыми струями, — и тело снова стало ватным, ноги задрожали.

Но все равно, — как бы ни кружилась голова от Кирилла, а отдавать ему свою девственность до свадьбы я не стану!

Интересно, примет ли он это условие?

Или — все же родители были правы и он не любит меня настолько, да и не способен на порядочность?

Ну, — нет, — отмахнулась от этой мысли. Он же сдержал слово и больше даже не пытался приставать. Да вот и с братом, похоже, споры из-за меня уже не раз были. Значит, он относится ко мне очень серьезно. Значит… Любит?

Волна нового жара окатила все тело. И даже привычный аромат геля для душа стал казаться совершенно другим, — каким-то особенным.

С того дня Игорь продолжал пить, но с каждым днем все как-то меньше.

Кирилл каждую ночь теперь ночевал у меня, со мной, в моей постели, — и каждую ночь я задыхалась и плавилась от его рук, от его нежных и одновременно таких страстных, даже, как мне казалось, чуть пошлых, слов, от прикосновений, — но он по-прежнему не переходил запретной грани и я так и засыпала на его плече.

Подслушанный разговор стал понятен уже через пару дней.

Кирилл, — непонятно, каким чудом, смог договориться, чтобы меня взяли на работу в «Звезду», — самый крутой, самый шикарный ресторан на всем острове! Да сюда даже вход стоил таких огромных денег, что еще при жизни родителей о том, чтобы посмотреть на эту роскошь лишь одним глазочком, можно было только мечтать!

Говорили, что позолота, которой украшено все внутри «Звезды» на самом деле действительно была золотом, а не краской, настоящим золотым напытением, — потому «Звезда» и называлась золотой.

А еще говорили, что это место принадлежит страшному и очень влиятельному бандиту, — но я уже успела понять, что большинство тех, кто живет бедно, считает всех, богаче себя, ворами и бандитами, — так что особенно не заморачивалась по этому поводу. Таковы люди.

Правда, когда передо мной появился этот самый Сармат, — какого-то нееловечески огромноего роста, лысый, с безобразным шрамом через все лицо, с черной бородой и злыми, черными глазами, которые оценивающе сузились при первом же его взгляде на меня и за одну секунду будто раздели полностью, пробежав глазами по губам, шее, груди, ниже по животу, остановившись между ног, — и я тут же пожалела, что пришла в обтягивающих джинсах, — Сармат буквально поедал глазами мой лобок, и только теперь я ощутила, насколько же он обтянут стрейчевой тканью, скользнули по ногам, еще ниже, — и я уже чувствовала себя не просто раздетой, а прямо таки облапанной, причем так грязно, что захотелось сбежать и никогда больше сюда не возвращаться.

Но…

— Подходишь, — Сармат блеснул ослепительной улыбкой, которая, правда, не затронула глаз.

И даже не двинулся в мою сторону, хоть я уже настроилась на худшее, — на то, что он протянет таки ко мне свои огромные лапы, и мне будет уже не вырваться, — разве что кричать и звать на помощь.

— Пока поработаешь на кухне, помогать будешь, — так, на подхвате. Потом… — кажется, он задумался, а я затаила дыхание.