— Да, я знаю, и все-таки… думаю, мы правильно сделали, отослав ей книгу. Может, она заставит Рейвен изменить свое решение, пока та не приговорила себя к жизни без страсти и любви. Я хочу, чтобы она поняла, что теряет, ведь радость истинной любви вполне оправдывает риск потерять ее.

— Как поняла это француженка?

— Да.

Аврора улыбнулась, глядя на выражение лица своего мужа.

— Признаю, ты был прав. В конце концов француженка потеряла все — и страсть, и любовь, но никогда не жалела, что рискнула раскрыть свое сердце для чувств.

Она грустно покачала головой.

— Мне бы хотелось, чтобы Рейвен поняла: она будет гораздо счастливее, выйдя замуж по любви.

— Но мы ведь тоже не сразу поняли это, верно? Ты сжалилась над пленником и избавила меня от судьбы, которая была куда хуже смерти — ведь в противном случае я никогда бы не познал твоей любви.

Аврора вздрогнула, вспомнив, как они чуть было не потеряли друг друга.

Николас, однако, не был огорчен этими воспоминаниями.

— Как ни странно, но думаю, что мы должны быть благодарны нашему доблестному капитану Герроду, — ухмыльнулся он. — Если бы не он, мы бы никогда не встретились.

Может, и так, с неохотой согласилась Аврора. Впервые за всю свою жизнь она была по-настоящему счастлива. У нее был чудесный муж, в котором она души не чаяла, и замечательная новая семья. Мать Николаса и его сестры радушно приняли ее, став ей ближе, чем кровные родственники. И все же она не могла забыть о том, что Геррод чуть не убил Николаса.

— Вайклифф еще что-нибудь написал? — спросила она, чтобы сменить тему разговора. — Как его невеста?

— В письме об этом не говорится.

Николас не сводил с нее глаз.

— Я могу лишь надеяться, что он будет хотя бы наполовину так же счастлив, как я.

Улыбнувшись, Аврора свернула лист пергамента и завязала его лентой.

— Ну что ж, я думаю, нам есть что отпраздновать.

Николас поцеловал ее.

— Мне пришел в голову один прекрасный способ, — тихо прошептал он на ухо Авроре. — Я вспомнил о своем любимом занятии — заниматься любовью со своей прекрасной женой.

— Что, неужели среди бела дня? — спросила Аврора, изображая изумление. — Какое бесстыдство!

Николас чарующе улыбнулся. Ее пульс участился, и соски напряглись при одной мысли о его ласках. Когда он заставил ее подняться, Аврора охотно встала. Она хотела его, лишь его одного.

Она чувствовала жар его тела, его силу, когда их губы слились воедино. Он целовал ее с нежностью, заставляя Аврору забыть обо всем. Она прижалась к нему, позволяя страсти взять верх над разумом.

Не говоря ни слова, Николас отнес ее в спальню и закрыл дверь.

Они раздевали друг друга не торопясь, намеренно растягивая удовольствие. Взгляд Николаса был переполнен любовью, когда он положил ее, обнаженную, на постель, и, когда он присоединился к ней, Аврора счастливо вздохнула.

Он лег на нее сверху, и она охнула, почувствовав, как ее возбужденные соски прижимаются к его широкой груди. Но, видимо, Николас решил немного помучить ее.

Аврора смотрела сквозь полуприкрытые веки, как он отодвинулся и стал нежно целовать ее грудь, живот, опускаясь все дальше. Затем он раздвинул ее ноги и Аврора застонала, почувствовав, как его горячий язык нежно ласкает ее. Она возбуждалась все сильнее, пока не задрожала от желания.

Наконец она поняла, что больше не выдержит. Вцепившись в его золотистые волосы, Аврора хрипло прошептала его имя.

— Николас, пожалуйста…

Она знала, что он хочет ее так же сильно, как и она его.

Ник приподнялся и, запустив пальцы в ее локоны, с жадностью поцеловал Аврору, одновременно с этим войдя в нее.

Аврора изогнулась ему навстречу, не думая ни о ком, кроме него. Каждый раз, когда Николас касался ее, она чувствовала себя так, словно это происходило впервые.

Аврора была уверена, что он чувствует то же самое. Николас задрожал и поднял голову, глядя ей в глаза. Затем он снова вошел в нее, так глубоко, что Аврора уже не могла сказать точно, где заканчивалась его плоть и начиналось ее тело.

Они двигались, словно одно целое, и оргазм накрыл их горячей волной в одно и то же мгновение. Казалось, что их души распались на мельчайшие частицы, а затем соединились во что-то цельное и неделимое.

Потом они лежали не двигаясь, сжимая друг друга в объятиях.

— Жизнь моя, — прошептал Николас ей на ухо. — Моя любовь.

Аврора счастливо улыбнулась. Ей пришлось сделать выбор между, любовью и прошлой жизнью, но она не жалела ни о чем. Они были предназначены друг для друга, теперь Аврора точно это знала.

Она положила голову на плечо мужа, думая о дневнике француженки. Сердце само найдет свою вторую половину — так там было написано.

Теперь Аврора понимала, что это правда. Николас был ее душой, ее сердцем, и так будет всегда. Он разбудил в ней страсть, сделав ее по-настоящему счастливой. Он предназначен ей свыше, а от судьбы не уйдешь.