Николь Джордан - Пленница страсти

Он не знал, кого Аврора выберет себе в мужья.

Опечаленная, Аврора вошла в спальню и увидела, что лампы почему-то горят еле-еле. Николас. Она резко остановилась, почувствовав его присутствие.

— Здесь так темно, — сказала служанка, шедшая за ней следом.

— Все в порядке, Нилл… Ты знаешь, я передумала. Я не хочу пока что ложиться в постель. Пожалуй, я немного посижу.

— Как скажете, леди. Мне включить свет поярче?

— Спасибо, не нужно. Пожалуйста, иди спать. Сегодня мне больше не понадобится твоя помощь.

Девушка поклонилась и ушла. Заперев дверь на засов, Аврора обернулась, ища глазами Николаса. Он сидел в дальнем углу и молча смотрел на нее.

Аврора нервно сжала кулаки, в сотый раз думая, как лучше сказать ему о своем решении.

— Итак, ты говорила с ним, — нарушил молчание Ник.

Аврора медленно кивнула, чувствуя, что вот-вот заплачет.

— Да. Жоффрей по-прежнему хочет, чтобы я была его женой.

Несколько секунд Николас молчал, не сводя с нее глаз.

— Я не могу бросить его, Николас. Он и так слишком много перенес.

Когда Николас снова заговорил, его голос звучал сдавленно.

— Ты хочешь расторгнуть наш брак.

— Я… у меня нет выбора. Я не могу поступить иначе. Он потерял руку, Николас. Можешь себе представить, что это такое? Я нужна Жоффрею, чтобы поддержать его.

Между ними снова повисло молчание.

— А как насчет того, что нужно тебе, Аврора? — наконец спросил Николас. — И что нужно мне?

Аврора покачала головой.

— Мои желания не играют роли. А твои… ты намного сильнее, чем он.

Николас горько усмехнулся.

— Я знала Жоффрея всю свою жизнь, — умоляющим тоном сказала Аврора, пытаясь объяснить ему свое решение. — Он часть моего прошлого, часть меня самой…

— И ты любишь его.

Его слова были отрывистыми, тяжелыми.

Аврора опустила глаза.

— Я не могу бросить его. Как ты не понимаешь?

— Я понимаю, что ты хочешь защитить его. Ты пытаешься защитить всех, кроме себя самой.

Заметив, что его голос стал резким, Аврора обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

Секунду спустя Николас глубоко вздохнул.

— Чего ты от меня хочешь?

— Я… я хочу, чтобы ты попробовал разорвать этот брак.

Николас стоял молча, не двигаясь. Аврора подошла ближе, чтобы в полутьме разглядеть его лицо. Он смотрел на нее, словно умирающий, и Аврора понимала, что он чувствует то же, что и она.

— Хорошо, — наконец сказал Ник. — Я попробую.

— Попробуешь что?

— Аннулировать наш брак. Тогда ты станешь свободной и сможешь выйти замуж за человека, которого на самом деле любишь.

Аврора ожидала, что он будет возражать, она не думала, что Николас так быстро согласится. Может быть, он не любил ее так сильно, как говорил. От этой мысли ее переполнило отчаяние.

— Со временем ты забудешь меня, Николас, — печально сказала она. — Ты найдешь женщину, на которой захочешь жениться.

— Ты действительно так думаешь?

Неожиданно Николас вскочил на ноги. В два прыжка преодолев расстояние между ними, он прижал Аврору к себе. Его объятия были такими пылкими… и такими опасными.

— Как ты могла подумать, будто я смогу позабыть тебя, милая? Будто я смогу забыть то, что между нами было?

— Это была лишь страсть…

— Нет. Это что-то намного большее.

В его глазах горел огонь.

— Я люблю тебя, Аврора. Пойми это. Почувствуй это, поверь мне…

Неожиданно его губы коснулись ее. Его поцелуй был яростным, резким, словно он хотел наказать ее. Когда Ник наконец оторвался от нее, Аврора задыхалась.

В его глазах была такая страсть и такая сила, что она испытала одновременно испуг и влечение.

Она поняла его намерения еще до того, как Николас подхватил ее на руки, отнес к кровати и бросил на простыни.

Аврора попыталась встать, но он не дал ей этого сделать.

— Николас… мы не можем…

— Можем, — хрипло прошептал он. — Ты должна помнить, от чего отказываешься.

Опершись на кровать, он долго смотрел на нее. В его глазах были и ярость, и горе. Нежность, с которой он обращался с Авророй, бесследно исчезла.

— Может ли твой драгоценный Жоффрей удовлетворить тебя так, как я? — прорычал он.

Николас запустил руку ей под юбки и погладил ее бедро.

— Может ли он возбудить тебя одним прикосновением? Может ли он заставить твои соски затвердеть, а щеки разрумяниться? Будешь ли ты так же стонать в его объятиях?

Просунув руку между ее ног, Николас стал ласкать ее. Затем ввел в нее палец, и Аврора охнула, выгнувшись ему навстречу.

Николасу не нужно было другого приглашения. Не сводя с нее напряженного взгляда, он стал расстегивать бриджи.

— Николас…

Он снова поцеловал Аврору, чтобы заглушить ее протесты. Николас хотел, чтобы она почувствовала то, что чувствует он — его страсть, его желание.

Но он никак не ожидал, что это вызовет у Авроры такую реакцию. Она вцепилась ему в волосы, стараясь прижаться к нему еще крепче, сплетая свой язык с его языком.

Почувствовав, что она хочет его, Николас поднял ее юбки и вошел в нее.

Аврора горела, словно в огне, извиваясь и крича. Николас знал, что эти стоны будут преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Дрожа от возбуждения, он снова и снова входил в нее. Аврора почти моментально испытала оргазм, забившись в его руках с диким криком. Потом горячая волна наслаждения накрыла и его, и Николас словно сквозь сон слышал, как она, плача, произносит его имя.

Некоторое время после этого в комнате слышалось лишь их тяжелое дыхание. Николас лежал на Авроре, гадая, чувствует ли она отчаяние, пронизывающее его насквозь. Он положил голову ей на плечо, не зная, как победить пустоту, образовавшуюся в его душе.

Наконец он поднял голову.

— Не делай этого, Аврора, — хрипло прошептал он.

Когда она открыла глаза, ее взгляд был полон отчаяния.

— Я… у меня нет выбора.

Ник видел, как она мучается. Аврора действительно верила, что поступает правильно. Может, это на самом деле так.

Он посмотрел на нее, чувствуя тупую боль. Он проиграл.

Николас закрыл глаза, страдая от собственной беспомощности. Человек не может заставить другого человека любить его. Одного желания тут было недостаточно.

Не зная, что сказать, Ник поднялся с постели и стал молча одеваться.

Аврора лежала, не шевелясь, чувствуя, как ее сердце разрывается на части. Уязвимость Николаса ранила ее гораздо больше, чем его гнев. В его глазах было такое отчаяние, что ей хотелось плакать.

Аврора медленно села, расправив юбки дрожащими пальцами.

— Николас… мне так жаль, — прошептала она.

— Я знаю, — ответил он, встретившись с ней взглядом.

Подойдя к ней, Николас обхватил ее лицо ладонями и медленно наклонился. Когда его губы коснулись ее, Авроре показалось, что она сейчас умрет от горя.

Затем Ник отодвинулся и нервно вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Когда он заговорил, в его голосе не было слышно никаких эмоций.

— Я собираюсь отплыть завтра ночью, когда начнется прилив. Если ты передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

Он отвернулся и направился к окну. Секунду спустя ночной мрак поглотил его и наступила тишина. Аврора до крови закусила губу.

Он ушел. Она сама прогнала его.

Закрыв лицо руками, Аврора упала ничком на кровать и разрыдалась.

Аврора уставилась невидящими глазами на записку от леди Марч, в которой графиня приглашала ее на ужин. Леди Марч просила Аврору прийти к ним этим вечером, хоть это и нарушало правила, связанные с трауром. Это будет актом христианского милосердия, писала леди Марч, если Аврора согласится прийти и помочь развеять грусть Жоффрея.

Также это станет поддержкой для самой Авроры, у которой был сейчас не самый лучший период ее жизни, ведь ее ужасный брак все еще оставался действительным. Видимо, графиня по-прежнему хотела, чтобы Аврора стала ее невесткой.

Аврора отложила записку и посмотрела на часы над камином. Семь часов. А в девять она должна прийти на ужин. Но у нее не было сил одеваться, и она не была уверена, что хочет видеть Жоффрея и его мать. Если бы только у нее хватило сил делать вид, будто у нее прекрасное настроение! Ведь через несколько часов Николас уплывет в Америку, а она останется здесь.

Новая волна отчаяния нахлынула на нее.

Аврора взяла дневник и открыла его на странице, которую перечитывала уже не раз. Там описывалась смерть принца.

«Мои слезы падают на твое мертвенно-бледное лицо, и я вижу, как жизнь покидает твое тело. В отчаянии я целую твои холодные губы, всей душой желая, чтобы ты жил. Но все тщетно. Ничто не может спасти тебя.

Ты открываешь глаза, и я вижу, сколько боли и нежности в твоем взгляде. «Не нужно слез, — хрипло шепчешь ты. — Твои слезы для меня самая страшная пытка».

Но ведь я мучаюсь не меньше. Мне кажется, что мое сердце вырвали из груди. Боже, я не вынесу этого.

Твоя дрожащая рука, ставшая теперь такой слабой, гладит меня по щеке. «Я дарю тебе свободу, моя любимая».