Поппи нравилось делать несколько дел одновременно. В данную минуту — наблюдать за размещением картин из ее последнего собрания и думать о меню ужина для близких друзей, который они с Лайамом давали в ближайшую субботу.
А утром, составляя список поручений для Габи, Поппи с удовольствием размышляла о свадебном наряде, который она наденет на следующий уик-энд. Более того, она параллельно ухитрялась разбирать почту, отделяя важное от неважного, и одновременно взвешивала «за» и «против» молниеносного визита в Лондон с целью удивить первого мужа перед тем, как сочетаться браком со вторым.
Эта умственная гимнастика взбадривала Поппи и придавала ей значимости в собственных глазах.
— Я думаю, «Девушку с облаками» нужно повесить следом за «Живой энергией», — сказала она Габи, делая шаг назад и сосредоточенно хмурясь.
Стоя на высокой металлической стремянке, Габи вела опасную борьбу с двумя большими холстами в широких рамах из нержавеющей стали. Она поставила тяжелые картины на верхнюю ступеньку стремянки и недоуменно рассматривала их, — гадая, где тут «Девушка», а где «Энергия». Что та, что другая выглядели так, словно на полотно вылили несколько горшков краски, а потом по нему прогарцевал веселый щенок.
Поппи видела ее колебания и выходила из себя. Она терпеть не могла глупость в любой форме. Честно говоря, она уже давно подумывала уволить Габи и нанять кого-нибудь потолковее. Кого-нибудь наделенного большей сообразительностью и вкусом.
— Оставь, Габи, я сама займусь ими, — недовольно сказала она. — Лучше позвони в аэропорт и закажи мне билет до Лондона на воскресное утро.
— А обратный билет заказывать? — спросила Габи, довольная тем, что можно слезть со стремянки и поставить картины на пол.
— Ну, не думаю, что я останусь в Англии насовсем… хотя это было бы неплохо, — с тайной усмешкой добавила Поппи.
Окончательно уничтоженная, Габи поплелась прочь.
Поппи слышала, как девушка вежливо разговаривает со служащим аэропорта, и укреплялась в решимости уволить ее. Но только после свадьбы. Есть слишком много рутинной работы, на которую у нее, Поппи, просто нет времени. Пусть ее делает Габи, раз уж она здесь. Помощница она никудышная, но в качестве девочки на побегушках сойдет.
Поппи слегка удивилась и обрадовалась тому, что все-таки решила слетать в Лондон. Пару раз она говорила об этом с Лайамом.
— Им будет приятно увидеть меня, так сказать, в первобытном состоянии еще до того, как мы с тобой поженимся, ты не находишь, милый? Должно быть, им сейчас слегка не по себе. А после свадьбы они останутся совсем одни, бедняжки.
— Радость моя, ты абсолютно права, — сказал Лайам, решивший, что Поппи хочет соблюсти старомодные европейские правила хорошего тона, относящиеся к такой деликатной вещи, как развод.
— Ты ведь не станешь возражать, правда, милый? У тебя нет никакого повода для ревности!
Лайам капризно улыбнулся и заявил, что станет безумно ревновать; конечно, это ему и в голову не приходило. Как всякий человек, разбогатевший без посторонней помощи, Лайам не испытывал никакой зависти к этому моралисту Франсуа Рожье с его высокими принципами и низким доходом.
Бедная Леонора и бедный Франсуа, говорила себе Поппи. Они будут такими одинокими. У нее вошло в привычку повторять эту фразу, ибо лукавый и жестокий внутренний голос нашептывал ей на ухо, что бывшая семья вовсе не собирается тосковать по ней. Наоборот, они хотят передоверить свои чувства некоей Зое Пич. Особе, о которой она, Поппи, не знает ничего, если не считать совершенно не характерного для Франсуа пылкого описания ее достоинств.
После того вечера, когда Поппи разговаривала с Франсуа и пыталась побольше узнать о его новом увлечении (что было вполне естественно и объяснялось заботой об интересах ребенка), ей стал регулярно, являться, образ этой таинственной узурпаторши.
Габи вернулась и сказала:
— Я, заказала билет. Рейс в восемь тридцать. Первый класс.
— Отлично. Какой аэропорт? Джона Фицджеральда Кеннеди?
— Ла-Гардия.
— Ох, Габи, как я ненавижу Ла-Гардию! Такая даль! Неужели не было рейса из Джей-Эф-Кей?
Поеживаясь под недовольным взглядом Поппи, Габи объяснила:
— На то время, которое вам нужно, не было. И первого класса тоже. Я заказала вам билет на вертолет до Ла-Гардии. Он долетит туда за пять минут.
— Ну ладно, — проворчала Поппи. — Хотя если бы ты была понастойчивее, что-нибудь наверняка нашлось бы. С этими служащими не следует церемониться!
Габи закусила губу. Что ни сделаешь, все не так. И еще нотации читают, как маленькой. Хватит с нее унижений, не будет она больше работать в галерее Кинг! Поппи всегда была упрямой и привередливой. А сейчас, перед свадьбой, совсем озверела. Придирается к каждому пустяку…
Иногда Габи сомневалась, что Поппи так уж мечтает выйти за Лайама. Может, Лайам Кинг очень влиятельный, страшно богатый и сексуальный, хоть и лысый. Подумаешь, Джек Николсон тоже лысый. Но Габи была очарована стоявшей на хозяйкином факсе фотографией маленькой дочки и бывшего мужа Поппи.
По мнению Габи, Франсуа Рожье был сногсшибательно красив; скулы как лезвия мечей, задумчивые темные глаза и чудесные длинные губы, суровые и в то же время удивительно нежные. А девочка настоящая куколка — хорошенькая, умненькая и ужасно славная.
Габи много раз задумчиво смотрела на эту семейную фотографию, мечтая о любви и взаимном доверии. Сама она еще не нашла себе подходящего человека. Одни случайные любовники. И что хорошего в этой хваленой сексуальной свободе?
А сейчас, глядя на беспокойное выражение лица Поппи, разговаривавшей по телефону с Лайамом и одновременно подписывавшей заранее составленные Габи письма, девушка думала о том, что ее хозяйке не следовало уезжать из Лондона. Жила бы в своей Англии и наслаждалась старомодным семейным счастьем…
Поппи сидела в вертолете и любовалась панорамой Манхэттена — бесчисленными небоскребами, сверкающими стеклом и сталью в лучах рассвета, и рекой, петляющей у их подножия. Просто дух захватывало.
Вертолет то и дело проваливался в воздушные ямы, и панорама плавно покачивалась. Один из пассажиров не выдержал этого зрелища, схватился за живот и зажмурился. Поппи только улыбнулась и выгнула шею, чтобы лучше видеть. Она никогда не боялась летать, обожала острые ощущения, скорость и риск. Похоже, у рейсов из Ла-Гардии были свои преимущества.
Однако протискиваясь сквозь толпу, она быстро изменила свое мнение. Аэропорт больше напоминал автобусную остановку в часы пик. В Джей-Эф-Кей и Хитроу умели избавлять пассажиров первого класса от всяких хлопот. Здесь же творился настоящий хаос.
Поппи с досадой смотрела по сторонам. Шум, неразбериха, анархия, люди, снующие туда и сюда. Бестолковщина.
Какая-то женщина задела ее ногу острым краем чемодана, и дорогие колготки тут же поехали от лодыжки до бедра. Поппи чертыхнулась. Зачем ей понадобилось это дурацкое путешествие? Лететь через Атлантику ради того, чтобы провести несколько часов с бывшим мужем? Вот дура!
Внезапно Поппи осенило, что истинной причиной ее сумасбродного желания лететь в Англию было вовсе не желание увидеться с ее «маленькой семьей», а просто потребность побыть с Франсуа. Ее первым любовником. Первым мужчиной, к которому она испытала настоящее чувство.
Перед ее умственным взором предстал честолюбивый молодой фоторепортер бульварной парижской газетки, которого она полюбила, едва выйдя из отроческого возраста. Высокий, узкобедрый, смуглый, слегка небрежный, облаченный в поношенную черную кожаную куртку и, тем не менее, ужасно элегантный.
Он поразительно отличался от тех веселых и шумных молодых людей, которых знала Поппи. В Франсуа были сила, вес и целеустремленность. Его сдержанность очаровывала и подчиняла: за ней скрывалось нечто загадочное и непостижимое. Скорее всего, Поппи привлекло то самое фанатичное стремление Франсуа к совершенству, которое впоследствии начало ее раздражать, а потом не раз доводило до белого каления.
После полуторамесячных летних каникул, проведенных в Париже, Франсуа окончательно пленил ее. Поппи не сомневалась, что он испытывал к ней те же чувства.
Ее родителям он тоже нравился, но они не считали Франсуа выгодной партией для дочери. Что он мог предложить ей кроме несомненного таланта и обаяния? Фотография — профессия несерьезная. Не чета военной службе или адвокатуре.
Сопротивление родителей только подлило масла в огонь: Поппи бросила остатки сомнений и в следующем году вышла за него замуж, после чего они счастливо прожили еще два-три года. Затем неземная любовь, как водится, прошла, сменившись чем-то более спокойным и прочным. И это тоже было совсем неплохо. Теперь, вспоминая прошлое, она понимала, что роковую роль в их семейной жизни сыграло рождение Леоноры. Тут впервые обнаружилось, что они придерживаются разных жизненных принципов. Из-за несходства взглядов на воспитание ребенка в их отношениях возникла трещина, которая постепенно превратилась в бездонную пропасть.
Но, несмотря на трудности, Франсуа по-прежнему любил Поппи и заботился о ней. Даже увлечение Лайамом не повлияло на его отношение к ней. А это еще больше выводило Поппи из себя, потому что она терпеть не могла чувствовать себя виноватой…
У Поппи похолодело в животе. Нет, прошептала она, нет! Чары Франсуа утратили над ней власть много лет назад! Но ее стойкая убежденность в собственной правоте внезапно рухнула и рассеялась по ветру, как горсть конфетти.
Она наклонилась и подняла сумки. Очередь быстро продвигалась. Регистрационная стойка была совсем рядом.
Неужели я подсознательно хочу вернуть Франсуа? — в ужасе подумала она. Неужели я лечу в Лондон, чтобы постараться вернуть его? Эта мысль потрясла Поппи. С ее первым браком давно покончено. Мосты сожжены.
"Пленница сновидений" отзывы
Отзывы читателей о книге "Пленница сновидений". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Пленница сновидений" друзьям в соцсетях.