— Ладно, Леонора. Спасибо тебе. Все в порядке.

Девочка села на место, но время от времени поднимала голову и бросала на учительницу озадаченный взгляд.

Зоя взяла себя в руки и с грехом пополам довела урок до конца. После звонка она позволила Леоноре задержаться на пару минут и помочь собрать пособия.

— Тебе пора идти на следующий урок, маленькая, — наконец сказала она.

— У нас сейчас игры, — ответила Леонора.

Зоя выглянула в окно. Две сотни детей устремились на жалкую асфальтированную площадку, отделенную от шумной улицы высоким железным забором.

— Да. Иди, играй.

— В субботу мы приготовим для вас croquettes de poisson, — сообщила Леонора. — С pommes miqnonnettes et aubergines [4].

— Я приду очень голодная, — пообещала Зоя.

— И gвteau de noisettes aux fruits [5]! — выпалила Леонора, уже стоя на пороге.

Субботнее меню больше не было тайной.

Зоя улыбнулась. Умение Леоноры разговаривать одновременно на двух языках крепло день от дня.

Но стоило девочке уйти, как настроение Зои резко изменилось. Чувства, которые она подавляла весь урок, вырвались из-под контроля. Она отправилась искать директора.

В приемной стояла секретарша. Она прикалывала к доске объявления и в то же время бдительно следила за кофеваркой.

— У себя, — готовно подтвердила она. — Закопалась с головой. Сами знаете, сколько приходит бумаг.

Директриса не торопилась отрываться от работы. Зоя покорно ждала и слышала стук собственного сердца, напоминавший громкое тиканье напольных часов.

Наконец начальница положила ручку, сняла очки и обернулась.

— Зоя… извините, что задержала вас. Садитесь, пожалуйста!

Она смахнула с единственного стула ворох свежих ксерокопий.

— Штефан Кушек сегодня не пришел ко мне на занятия…

Директриса нахмурилась:

— Что, без всякой причины? Вы разговаривали с его классной руководительницей?

— Нет. — Зоя помолчала. — Его вообще нет в школе.

Директриса иронически рассмеялась:

— Ну, вот вам и причина.

Наступила пауза. Шефине явно не терпелось вернуться к своим бумагам.

Зоя неловко откашлялась:

— А вы не знаете, почему?

— Нет, — коротко ответили ей. — Его дедушка с бабушкой ничего не сообщали.

Зоя судорожно проглотила слюну.

— В том, что дети время от времени пропускают день-другой, нет ничего необычного, — заметила директриса. — Например, идут к зубному врачу или просто уезжают куда-нибудь с родителями. Завтра он придет, и все выяснится.

Зоя понимала, что ее собеседница очень занятой человек и не может уделять время гипертрофированным страхам какой-то приходящей учительницы. Следовало тихо уйти и не лезть не в свое дело. Но почему-то она не могла сдвинуться с места. Чувствуя ее упрямство, начальница повернулась и резко сказала:

— Зоя, это не ваша работа. Вы предметник, приходящая учительница. Частная жизнь наших учеников вас не касается.

— Да, — ответила Зоя. — Я только хотела удостовериться, что Штефан… в безопасности.

Директриса закрыла глаза и устало вздохнула:

— Может быть, вы нездоровы? Прошло всего несколько недель с тех пор, как вы упали в этот странный обморок. Если вы будете так переживать из-за каждого ребенка, который ходит к вам в группу, то скоро станете невротичкой. И это никому не пойдет на пользу.

Зоя вспыхнула, но стояла на своем.

— Я переживаю только из-за этого мальчика, — она осеклась. Аргумент был убогий. Но как сказать правду? Секунду спустя она поняла, что это невозможно. — Извините, что отняла у вас время.

Зоя решительно пошла к двери, уже зная, что она сейчас сделает.

— Нельзя позволять себе вступать в эмоциональные контакты с детьми, — настойчиво сказала директриса. — Извините за резкость, но такое поведение обычно приводит к беде. — Может быть, она и права, тоскливо подумала Зоя. — Наверно, вам следует взять отпуск и восстановить силы, — мягко посоветовали ей на прощание.

Зоя решительно закрыла за собой дверь, добежала до машины, вынула карту и стала искать на ней ближайшие больницы. Она знала, что не имеет на это права и что ей предстоит суровый нагоняй и в этой школе, и в агентстве приходящих учителей. Но все это было пустяками по сравнению с мучившими ее страхами. Добравшись до первой больницы, она двинулась к регистратуре, смутно надеясь, что мальчика здесь нет.

Регистраторша стала перебирать стопку карточек.

— Кушек… Да, он поступил сегодня утром. — Она строго посмотрела на Зою, обливавшуюся потом от страха.

— Он… он жив?

— Вы родственница? — подозрительно спросила девушка.

— Да, — не моргнув глазом, соврала Зоя.

— Сейчас как раз часы посещений. Отделение А 4. Идите по главному коридору и следите за надписями. Обратитесь к старшей сестре в первом кабинете.

Зоя отправилась в путь. Цокот ее высоких каблуков отдавался в ушах как выстрелы из ружья. Она сняла туфли и побежала по коридору босиком.

Дверь кабинета была открыта, но старшей сестры там не было. В помещении медсестёр никто не обратил на Зою внимания. Одна девушка разговаривала по телефону, остальные серьезно беседовали с врачами в белых халатах.

Зоя плюнула на правила и стала заглядывать во все палаты подряд, отчаянно желая найти Штефана и сделать все, что в ее силах, чтобы спасти мальчика. Почему-то она была убеждена, что главное — это застать Штефана в живых, а там угрожающее ему зло тут же лишится силы.

Он лежал навзничь на койке у высокого окна. Зоя увидела мертвенно-бледное лицо и хрупкое неподвижное тельце, едва видное под простыней. Над головой мальчика висела перевернутая бутылка с какой-то светлой жидкостью. От ее горлышка отходила прозрачная трубка с толстой иглой, воткнутой в трогательно тонкую руку. По обе стороны кровати сидели устало понурившиеся мужчина и женщина.

Зоя тихо шагнула вперед, и мужчина поднял голову. Суровые морщины бороздили лицо этого сильного, много перенесшего в жизни человека. За ним обернулась женщина. Невидимый палец времени начертил на ее лице те же письмена. Они смотрели на Зою без подозрения. Скорее с грустной готовностью к ударам судьбы и бесконечным пониманием людей, которые обречены на ту же печальную участь. По-прежнему держа в руках свои экзотические туфли, Зоя поглядела на Штефана, а потом на его дедушку и бабушку.

— Он выживет?

— Чуть не погиб, — ответил мужчина. — Еще минута, и он бы угодил прямо под колеса.

— Не могу простить себе, — сказала женщина. — Надо было крепче держать его за руку. В мое время таких непосед водили на помочах. Даже в шесть лет.

— Повышенная активность. Так говорит доктор, — добавил мужчина.

У бабушки увлажнились глаза.

— Я на секунду ослабила хватку, а он вырвался… Достал где-то твердый резиновый мячик, который высоко прыгает. Давно мечтал о таком. И уронил его. Мячик покатился на дорогу. Он за ним. Пулей. Не глядя. Водитель автобуса нажал на все тормоза, чтобы остановиться…

Наступила долгая пауза. Всё трое посмотрели друг на друга, а потом на спящего ребенка, выскочившего из-под горячего днища Лондонского автобуса.

— От удара его отбросило на тротуар. Я думала, он уже мертвый. Честное слово. Я бы никогда не простила себе, — покачала головой бабушка.

— Три сломанных ребра, — объяснил дед. — Разбитый локоть. Внутренний отек — пока неизвестно, какой силы. Мальчишки — народ живучий. Он выкарабкается.

— Дьяволенок, — внезапно улыбнулась женщина. — Мы слишком стары для него. Таким пострелам нужны молодые родители.

— Мальчикам нужны отцы, — поправил ее мужчина.

— Его отец следующим рейсом прилетит в Хитроу. Не было бы счастья, да несчастье помогло, — откликнулась женщина. — Ох уж эти разводы, — сказала она Зое. — В наше время люди ради детей оставались вместе, что бы ни случилось.

Зоя бессильно опустилась на кровать. Яростная душевная энергия, помогавшая ей найти Штефана, иссякала. Слава Богу, мальчик жив.

Дед и бабка посмотрели на нее с любопытством, только сейчас поняв, что делились своими переживаниями с совершенно незнакомым человеком.

— Вы из школы? — спросил мужчина.

— Я приходящая учительница. Учу Штефана английскому.

— О, мы слышали о вас. Он называет вас «леди с куклами». Вы замечательно работаете.

— Спасибо.

Дед Штефана наклонился вперед.

— Мы еще не сообщали в школу, так как же…

Он умолк и недоуменно прищурился.

— О Боже, — сказала его жена. — Не забыть бы это сделать. О стольком приходится думать.

— Да. Все в свое время.

Дедушка задумчиво смотрел на Зою.

Она догадывалась о его мыслях. Как приходящая учительница узнала о несчастном случае со Штефаном? Как сумела найти его в больнице? И почему пришла?

У Зои пересохло во рту. Разве она могла объяснить этим людям, что жизни их внука угрожала страшная опасность и что он спасся только благодаря чуду? Разве можно объяснить им, каким образом переплелись ее со Штефаном судьбы?

Невозможно.

Она встала.

— Прошу прощения за вторжение.

Они покачали головами, давая понять, что были рады ее приходу. Но глаза деда продолжали оставаться задумчивыми.

Зоя шла по коридору мимо комнаты медсестер, где все были так же заняты делом, мимо по-прежнему пустого кабинета старшей и думала: «Штефан уцелел. Но он мог с таким же успехом погибнуть».

Она понимала, что на сомнениях и колебаниях отныне поставлен жирный крест. Посланные ей предупреждения абсолютно правдивы. Предчувствия ее не обманывают.

Штефан спасся, говорила она себе, подходя к автостоянке. Но другим может и не повезти.



Глава 16