Марибель видела, что пожар уже почти потушен, поэтому она вышла из цепочки и побежала в сторону таверны, куда, по словам женщины, перенесли раненых. Поднявшись наверх, она увидела мужчин и женщин, лежавших прямо на полу. Некоторым из них уже оказали помощь, другие стонали и просили, чтобы к ним подошли. Занимался ими один человек, в котором она, судя по набору инструментов, определила корабельного хирурга. Он перевязывал голову раненому мужчине, и Марибель, подойдя к нему, спросила, может ли она чем-нибудь помочь.

– Вам когда-нибудь приходилось иметь дело с ранами? – Получив отрицательный ответ, хирург продолжал: – Тогда дайте воды тем, кто хочет пить, и не путайтесь у меня под ногами.

Чувствуя себя отвергнутой, Марибель отошла от него. Потом она отыскала бочку с водой и кувшин. Она наполнила кувшин и, взяв из бара оловянную кружку, начала обходить раненых, давая воды тем, кто просил пить. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой бесполезной, особенно когда увидела, как Анна, следуя указаниям хирурга, смывает кровь и бинтует раны. Разве она не могла бы делать то же самое?

Заметив, что Анна никак не может удержать беспокойного пациента, чтобы наложить ему на плечо повязку, она подошла к ней и спросила, чем может помочь. И была вознаграждена беглой улыбкой.

– Подержите его. Он все время дергается, и я не могу одновременно держать его и накладывать повязку.

– Так? – Марибель прижала раненого рукой, пока Анна перевязывала рану чистой льняной тканью. – Можно я помогу тебе с остальными… Пожалуйста! Я чувствую себя такой ненужной.

На мгновение Анна остановила на ней взгляд, потом кивнула:

– Дайте ему немного лекарства, чтобы облегчить боль. Положите его голову к себе на колени и влейте ему в рот несколько капель и потом подойдите ко мне. Сейчас нам нужна любая помощь.

– Да, как скажешь, Анна. Здесь ты хозяйка.

Выполнив порученное, Марибель осторожно положила мужчину на пол и, убедившись, что ему удобно, продолжила помогать Анне с другими ранеными. Вместе они работали быстро и спокойно, пока не оказали помощь всем страждущим.

Марибель не обращала внимания на то, что ее красивое платье покрылось пятнами крови, как и не смущалась своего испачканного лица. Видя страдания мужчин, женщин и даже одного ребенка, получившего ожоги на пожаре, она с трудом сдерживала слезы, понимая, что не может давать волю жалости.

Время летело незаметно, но в конце концов Анна заключила:

– На данный момент мы сделали все, что могли. А теперь нам надо идти домой. Я вернусь сюда позже, чтобы посмотреть, что еще можно для них сделать.

– Тогда я тоже пойду с тобой.

– Вы устали и голодны. Нам надо приготовить еду, чтобы мужчины могли поесть, когда вернутся домой.

Следом за Анной Марибель вышла из таверны. Она увидела, что пожары потушены, но два дома сгорели дотла, а другие почернели и сильно повреждены огнем. В воздухе висел густой дым и сильно пахло гарью. Свернув в сторону от моря, они двинулись по направлению к дому Джастина.

Марибель слишком устала, чтобы заметить, как смотрели на них люди. Ее мучила жажда. К тому же она очень беспокоилась, успеют ли они вернуться домой и что-нибудь приготовить, чтобы Джастин и Хиггинс смогли поесть, когда у них будет на это время.


Марибель отмыла лицо и руки, переоделась в одно из своих простых платьев и взялась помогать Анне с едой. Примерно через час Джастин и его боцман вернулись домой. С озабоченными лицами мужчины молча вошли в дом и, прежде чем сесть за стол, долго пили воду.

– Как обстоят дела? – спросила Марибель. – Я знаю, что несколько человек ранены. Сколько убитых?

– Трое мужчин и две женщины, – ответил Джастин. – Мы потеряли два корабля, еще один поврежден, но его можно отремонтировать. Могло быть и хуже.

– Один из сгоревших кораблей ваш?

– Да. Корабль Пайка пострадал, но он еще на плаву.

– Значит, у вас остался только «Непокорный»?

– Можно считать, что мне повезло. – Джастин прикрыл глаза. – Похоже, именно мои корабли были главной целью нападения. Судно Пайка и еще одно тоже загорелись, но огонь предназначался нам.

– Ваши корабли? – Глаза Марибель расширились от удивления. На миг она застыла в недоумении, потом краска сбежала с ее лица. – Вы хотите сказать… но как такое возможно?

– Корабли, напавшие на остров, были испанскими. Пайк их видел. Он говорит, что узнал флаг Сабатини… вашего отца…

– Нет! Откуда мой отец мог узнать, где вас искать?

– Видимо, кто-то шепнул ему словечко об этом месте. Я не уверен, что они приплыли, потому что искали нас, но то, что первым они атаковали мой корабль, не случайность.

У Марибель перехватило дыхание.

– Вы думаете… вы вините во всем моего отца… и меня?

– Нет. Вас я не виню. – Голос Джастина прозвучал глухо. – Но я боюсь, Марибель, что это будут делать другие. Они во всем обвинят вас… и меня за то, что я привез вас сюда. – Он нахмурился. – Возможно, я действительно виноват…

– Почему? Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Если это корабли вашего отца, значит, это я мог привести их сюда.

– Каким образом? Мой отец не мог знать, что вы пойдете сюда. Не мог!

– Вы забыли про мистера Хендри. Он был в курсе наших планов. Возможно, он поделился своими знаниями с вашим отцом.

– Вы думаете, он выдал ему местонахождение этого острова? – Глаза Марибель от ужаса расширились. – Но зачем ему это делать? Он отвез ваше послание моему отцу, и за это вы отдали ему корабль, как и обещали. Почему он предал вас… всех вас?

– Возможно, ему не оставили выбора. Ваш отец надеялся заманить меня в ловушку. Когда я в нее не попался, он решил отомстить мне иначе. Я сказал вам, что он удвоил свое предложение, но может быть, лишь для того, чтобы внушить мне ложное чувство безопасности. Хендри мог согласиться показать им дорогу сюда, чтобы спасти собственную жизнь… а коварное нападение вполне в духе вашего отца. Он знает, что ему не выиграть бой с нами в открытом море, но когда корабли стоят на якоре и на борту лишь несколько человек из команды…

– Что стало с этими людьми?

– Некоторым удалось доплыть до берега, кого-то убили. – Губы Джастина сжались в тонкую линию. – Мне не так жаль корабля. Мы начинали с одного и сможем заново собрать свою флотилию, но… – Его глаза смотрели сурово. – Том один из тех, кто нес дежурство. Он не смог доплыть до берега.

– Том погиб? – Глаза Марибель наполнились слезами. – Нет! О нет, я этого не вынесу. Он был таким молодым, так радовался, что стал частью братства.

– Он знал, чем рискует, когда связал с нами свою судьбу.

– Как вы можете говорить такое? – Марибель слишком расстроилась, чтобы мыслить ясно, и не замечала, как напряжен Джастин. – Том был почти ребенок.

Она выбежала из комнаты, чувствуя, что сейчас расплачется. Оказавшись у себя в спальне, она села на кровать и закрыла лицо руками. Слезы, которые она сдерживала, пока помогала ухаживать за ранеными, потоком хлынули из глаз. Марибель знала, что пираты ведут опасную жизнь, но смерть юнги оказалась слишком неожиданным и болезненным ударом. Когда она подняла голову, дверь открылась и на пороге появился Джастин.

– Вы не должны так убиваться из-за него, – сказал он. – Мы все рискуем быть убитыми. На море такое случается постоянно. Наше ремесло опасно, и смерть у нас частая гостья.

– Вы так легко говорите о смерти. – Марибель встала. Ее лицо было белым как полотно. – Мне так жаль Тома, что я не могу не плакать. Он был мне как младший брат.

– Смиритесь с этим. – Джастин подошел к ней и заглянул в лицо. Ей показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление. – Я надеялся, что между нами что-то может быть… Но нет, Марибель, эта жизнь не для вас. Вам здесь не место. Эта жизнь слишком сурова для женщины с вашим воспитанием. От нее вы зачахнете, ваше сердце будет разбито, и вы умрете раньше срока. Чем скорее я отвезу вас в Англию, тем лучше для всех нас.

– Я думала… – Марибель осеклась и замолчала. Еще сегодня утром он держал ее в объятиях, целовал ее, и она таяла от любви. Но тогда с ней был другой человек, тот, кого она могла любить и уважать, тот, кем он, наверное, был до того, как стал пиратом. А сейчас – это человек с холодными глазами, и смотрел он так, словно презирал ее за слабость и никчемность. – Да, вы правы. Но даже если мне здесь не место, я тоже могу приносить пользу. Мы с Анной перевязывали раненых и завтра утром снова пойдем туда, чтобы ухаживать за ними.

– Нет! Вы больше не пойдете в порт. Я вам запрещаю.

– Запрещаете? Я не понимаю. Я в состоянии справиться с этой работой.

– Теперь, когда пожары потушены, найдется много других добровольцев. Вы там не нужны. Да и Анне лучше держаться оттуда подальше. Люди сами в состоянии о себе позаботиться.

Его слова били как удар кнута.

– Это жестоко, сэр. Я всего лишь хотела помочь.

– И только навредили бы себе. Люди считают вас виновной в том, что на них напали. Вас… и меня. Им не нужна ваша помощь. Теперь даже я должен опасаться удара в спину, когда появляюсь в порту, а вы слишком беззащитны.

Марибель притихла. Резкие слова Джастина острым кинжалом ранили ей сердце. Он говорил, что люди считают ее виноватой… но и он сам считал так же. Корабли, которые нанесли такой страшный вред острову и его обитателям, принадлежали ее отцу. Она попыталась измениться, стать такой, как Анна, как другие, однако никогда ей не стать здесь своей. А теперь ее возненавидели.

– Я бы никогда этого не сделала… – Ее голос дрожал, глаза снова наполнились слезами. – Вы знаете, что я бы никогда…