— Все говорят, Быстрому Ветру нужна женщина, чтобы она готовила ему пищу и заботилась о нем, — намекнула Пятнистая Лань; своей откровенной хитроватой улыбкой она явно давала понять, что сама не прочь стать этой женщиной. — Если хочешь, я полечу твою рану.

— Может быть, позже, Пятнистая Лань, после того как я искупаюсь и поем? Но уверяю тебя, рана уже заживает.

Быстрый Ветер никак не мог привыкнуть к отличиям в манере поведения робких девушек племени чейенов, которые до замужества блюли невинность, и смелых девушек сиу, не видевших причин для воздержания, когда им нравился какой-нибудь мужчина. Если после свадьбы женщина племени сиу бывала недовольна мужем, она просто-напросто разводилась с ним, для этого ей достаточно было покинуть его вигвам.

Пятнистая Лань обольстительно улыбнулась:

— Я вернусь позже.

Вдруг она заметила Ханну, бесформенной грудой сидевшую возле шеста, к которому девушка была привязана.

— Так вот твоя рабыня! — Пятнистая Лань приложила пальцы к носу. — От нее плохо пахнет. Сломанный Нос сказал, пленница жалка и уродлива, и он не соврал. Что ты собираешься с ней делать?

Ханна во все глаза смотрела на красивую индианку, понимая, с каким презрением и ненавистью та относится к ней. В больших глазах, похожих на глаза лани, не мелькнуло ни единой искры сочувствия или доброты. Взгляд красавицы смягчился, только когда она снова посмотрела на Быстрого Ветра. «Может, это жена Быстрого Ветра?» — грустно подумала Ханна.

— Она рабыня и будет делать все, что я прикажу, — ответил Быстрый Ветер. — Женская работа трудна, без дела ей сидеть не придется.

Глаза Пятнистой Лани сузились.

— Я рада, что она так уродлива. Если бы твоя пленница была красива, тебе захотелось бы разделить с ней ложе.

— Эта женщина — шлюха, привыкшая делить постель со многими мужчинами. Не беспокойся, Пятнистая Лань, я не собираюсь спать со своей рабыней. Воробышек меня совсем не прельщает.

У Быстрого Ветра не было причин думать, что очень скоро он захочет взять свои слова обратно.

ГЛАВА 5

Ханна обрадовалась, увидев, что индианка уходит. Мрачные огненные взгляды, которые она бросала на жалкую фигурку у шеста, выражали открытое злобное презрение к белой рабыне, попавшей в плен к Быстрому Ветру. Если бы красавица сочла, что Ханна может посягать на сердце Быстрого Ветра, то, вне всякого сомнения, отыскала бы способ устранить угрозу. Ханна поблагодарила Бога за то, что индианка нашла ее недостойной внимания такого могучего воина, как Быстрый Ветер.

Соблазнительно покачивая бедрами, Пятнистая Лань удалялась. Быстрый Ветер долго смотрел ей вслед. Уже давно у него не было женщины, и он задумался, легла бы с ним эта девушка племени сиу. У него мелькнула мысль пойти к деревенским шлюхам или к одной вдове, благосклонно принимавшей молодых воинов, но почему-то эта идея его не прельщала сегодня. Взглянув на Ханну, он вспомнил, как она выглядит, когда отмыто от грязи ее тело, как чистые пышные волосы блестят на солнце, и вновь перед его мысленным взором возникло видение золотисто-медных зарослей внизу белого живота. Тело юноши оцепенело. Хотелось бы ему узнать, как чувствуешь себя, врываясь своим мощным копьем в тесную теплоту лона Воробышка. В бессильной ярости Быстрый Ветер скрипнул зубами при мысли о бесчисленных мужчинах, использовавших тело этой женщины.

Ханна с удивлением наблюдала за Быстрым Ветром — о чем он думает? Напряженно смотрит на нее и сердито хмурится. Как бы и ему не пришло в голову побить рабыню! Раскат грома напомнил о моросящем дожде, который досаждал им весь день. Неужели Быстрый Ветер оставит ее под грозовым ливнем на целую ночь?

Быстрый Ветер услышал гром и подумал о том же. Если оставить пленницу на милость стихий, она может заболеть и даже умереть. Однако, от нее так плохо пахнет, что просто немыслимо впустить ее в вигвам. Еще один раскат грома заставил его принять решение. Резко развернувшись, он исчез в вигваме и спустя несколько минут появился снова. На нем осталась лишь набедренная повязка, в руке был какой-то сверток. Индеец нагнулся и отвязал Ханну от шеста. Одним рывком он поднял ее на ноги.

— Куда ты меня ведешь?

Не удостаивая пленницу ответом, Быстрый Ветер дернул за веревку. Спотыкаясь, Ханна пошла за ним. Лассо, закинутое на нежную шею, тащило ее за индейцем следом. Когда они оказались на берегу реки, он развязал Ханне руки и снял веревку с шеи. Быстрый Ветер нахмурился, увидев кровавую полосу, натертую веревкой. Кто бы мог подумать, что у нее такая чувствительная кожа! Освободив девушку от пут, Быстрый Ветер подтолкнул ее к воде. Когда она заупрямилась, он вынул что-то из свертка, который принес с собой, поднял строптивицу на руки и вошел с ней в реку. Войдя в воду до пояса, он поставил Ханну на ноги и сунул ей в руку какие-то листья. — Мыльное растение, — сказал он. — Смой с себя грязь. Сними рубаху, она пахнет навозом.

Лицо Ханны побелело от страха:

— Нет!

Рот индейца сжался в тонкую линию. Не успела она опомниться, как Быстрый Ветер схватил рубаху за ворот и стянул с девушки через голову, потом он окунул свою пленницу в воду. Она вынырнула, отплевываясь и сверкая зелеными глазами. Быстрый Ветер зловеще улыбнулся. Вновь послышались раскаты грома, напоминая о приближающейся грозе. На этот раз они прозвучали ближе. Одним движением руки он снял набедренную повязку и бросил ее на берег, потом начал спокойно тереть себя мыльными листьями. Закончив купание, Быстрый Ветер повернулся к Ханне и рассердился, потому что она стояла неподвижно, так и не исполнив его приказание.

— Если хочешь спать сегодня в моем вигваме, ты должна вымыться.

Ошеломленно Ханна уставилась на него:

— В твоем вигваме? — она дотронулась до своего горла, натертого веревкой.

Ей совсем не хотелось снова оказаться привязанной к шесту, но еще страшнее было провести ночь в жилище Быстрого Ветра. Уж слишком пылала в нем мужская сила, и был он слишком властным, пугающим… слишком красивым, в конце концов. Он делал с нею такое, отчего в ее теле пробуждались постыдные желания, о которых без краски на щеках невозможно было даже подумать.

— Ты собираешься мыться, или я должен сделать это вместо тебя?

Взглянув на мыльные листья в своей руке, она медленно начала тереть свою кожу. Девушка старалась не смотреть на Быстрого Ветра, чувствуя, что он беззастенчиво разглядывает ее. Когда его руки коснулись спины Ханны, она оцепенела, но снова расслабилась, осознав, что он всего лишь помогает ей мыться. Руки Быстрого Ветра подобрались к груди. Она схватила его за запястья.

— Не надо.

Юноша быстро высвободился и провел руками по ее спине и ягодицам. Ханна вскрикнула, когда он смело просунул руку ей между бедер и погладил нежную кожу.

— Тебе так нравится, Воробышек? — прошептал он ей в ухо, его осмелевшие пальцы легли на потаенное местечко.

Она почувствовала его возбуждение и отстранилась, но споткнулась и чуть не упала. Быстрый Ветер легко поймал ее и прижал к себе.

— Нет, пожалуйста, не дотрагивайся до меня, — попросила Ханна.

— Ты уже давно не испытывала мужских прикосновений, Воробышек. Наверное, в твоем теле томление. Хочешь, чтобы мужчина лег с тобой? Насколько я припоминаю, ты вполне приемлемо выглядишь, когда тебя отмоешь от грязи, — он повернул ее лицом к себе и прижал к груди. — Твое сердце бьется, как пойманная кобылка, Воробышек. Я буду твоим жеребцом.

— Что за имя ты мне дал? Меня зовут Ханна, другого имени мне не надо и таких разговоров тоже, — она заколотила кулаками по его груди. — Отпусти, дикарь!

Лицо Быстрого Ветра окаменело, и он оттолкнул девушку.

— Да лучше я буду спать с гремучей змеей, чем со шлюхой, которая слишком большого мнения о себе, чтобы лечь под индейца.

— Я не шлюха! Почему ты так называешь меня, если ничего обо мне не знаешь?

Взглянув на нее, Быстрый Ветер окунул ее в воду с головой и начал тереть ей волосы листьями. Только взбив обильную пену, он ответил:

— Я видел тебя раньше, но ты этого не помнишь. Много лун тому назад. В Денвере. Была зима. Твой хозяин колотил тебя у входа в гостиницу за то, что ты хотела от него убежать. Он называл тебя шлюхой.

Ханна уставилась на него, судорожно копаясь в памяти. Она вспомнила высокого мужчину, на мгновение присоединившегося к толпе, собравшейся посмотреть, как мистер Харли наказывает служанку за побег. Воспоминание было свежо и прозрачно, как горный ручей: тот человек не был индейцем! Он был таким же белым, как она. В его серебристо-серых глазах мелькнуло сочувствие. А в душе этого индейца со стальными глазами не было места сочувствию! Ханна вспомнила, как глаза того человека на мгновение встретились с ее глазами, прежде чем он отвернулся и пошел прочь. И вдруг девушку озарило: а не был ли тот мужчина Быстрым Ветром? У нее перехватило дыхание. Это был Быстрый Ветер, иначе он не смог бы так подробно описать случившееся! Когда правда обрушилась на Ханну, на ее лице отразилась боль.

— Я вижу, ты вспоминаешь, — он насмешливо улыбнулся. — Я сразу же тебя узнал. Вот как мне стало известно, что ты падшая женщина.

— Я… я не понимаю… В тот день там стояло много мужчин, но все они были белыми, я готова поклясться. Я не видела в толпе ни одного индейца.

Быстрый Ветер не стал ни отрицать, ни подтверждать ее слова.

— Заканчивай купание, скоро пойдет дождь, и я хочу есть, — он повернулся и пошел к берегу.

У Ханны захватило дух. Необыкновенное зрелище его обнаженного тела, медленно выступающего из воды, заставило ее застыть на месте. В неясном предгрозовом свете фигура индейца с выпуклыми мускулами и натянутыми сухожилиями казалась отлитой из золота — истинное воплощение мужской красоты и мужественности. Мысль о том, что, не исключено, он белый, не укладывалась в ее сознании. Разумно предположить, он индеец лишь наполовину, это вполне возможно. Ханна продолжала смотреть на Быстрого Ветра. Он накладывал набедренную повязку на свои узкие бедра.