Бренда Джойс - Пленница

Эти слова испугали Ксавье еще сильнее, чем чувства, которые он испытал, когда обнимал ее. Ему не следовало так переживать, если она отвергнет его. И тем не менее он был в отчаянии.

— Я больше никогда не приду к тебе. Ты разрушил все, что мне дорого. — И она выскочила из душной каморки.

Он не знал, что ответить, просто стоял у порога, глядя ей вслед.

Вот она идет по двору широкими, стремительными, совсем не женскими шагами. Даже в свете факелов было видно, какие яркие рыжие у нее волосы — несколько прядей выскользнуло из-под развязанных концов бурнуса. Ксавье поморщился, охваченный тревогой. Она забыла о своем маскараде, когда выскочила от него. И теперь всем видно ее лицо.

Мурад поспешил к госпоже и первым делом поправил края бурнуса. Блэкуэлл мог поклясться, что сейчас раб отругал Алекс. У него заныло сердце.

И тут капитан увидел, как Алекс приникла к Мураду, спрятав лицо у него на груди. И Мурад заботливо обнял ее. Так они стояли, прижавшись друг к другу. Наверное, она плакала.

Блэкуэлл был противен сам себе. Он виноват, виноват безмерно. А еще он не верил. И ревновал. К смазливому рабу.

Вот они разомкнули объятия и ушли.

— А я тебя искала! — заявила Зу.

Алекс едва успела переодеться. Зу бесцеремонно ввалилась в комнату Алекс и теперь глазела на нее. Алекс была одна. Мурад вышел, чтобы раздобыть какой-нибудь еды и питья, хотя у нее и не было особого аппетита — вот разве что кто-нибудь предложил бы ей сейчас шоколадного коктейля…

Происшедшее в тюрьме совершенно выбило ее из колеи. Она была потрясена до глубины души. Ксавье оказался самым заурядным озабоченным ублюдком, который был бы не прочь переспать с нею — подобно тому, как были бы не прочь герои любовных романов переспать со своими героинями. Но не больше. Ему недоступны человеческие чувства. О любви и речи быть не может.

И похоже, эта так называемая любовная история исчерпана.

А тут еще эта Зу сует свой длинный нос куда не следует.

— Ты меня искала? А стучаться в дверь тебя в детстве не учили, Зу?

— Зохара, где ты пропадала? — слащаво пропела Зу. Не обращая внимания на хозяйку комнаты, она ходила из угла в угол, стараясь высмотреть что-то интересное. — Хм-м-м?

— Чем бы я ни занималась — это не твоего ума дела! — Алекс старалась держаться как можно увереннее.

— Разве тебе есть что скрывать?

— Ох, ну конечно же, нет! — теряя терпение, отвечала Алекс. — Зу, я устала. Пожалуйста, уходи. Если тебе нужно о чем-то поговорить, отложим это до завтра. Хотя вряд ли нам с тобой вообще есть о чем разговаривать!

Алекс было совершенно ясно, что на уме у первой жены принца. Ведь вчера ее обвинили в попытке отравить Алекс.

— У меня по крайней мере есть, — повернулась к ней Зу. — Ты наврала. Ты наврала Джебалю. Мы обе отлично знаем, что я не подливала зелья в твой чай, чтобы испортить вам праздник!

Алекс пожала плечами.

— Я ничего не знаю, Зу. Кто-то опоил меня зельем. Ты ведь сама предложила говорить начистоту, не так ли? Тогда ты должна признать, что ненавидишь меня всей душой. Да и кому еще может прийти в голову попытаться удержать нас с Джебалем на расстоянии?

— Я тебя не травила! — Голос Зу поднялся почти до визга. — И то же самое я сказала Джебалю!

— И что, он тебе поверил? — с бьющимся сердцем поинтересовалась Алекс.

— Ха, с какой это стати я должна перед тобой распинаться? — В улыбке Зу не осталось и следа обычной слащавости.

— Отлично, Зу. Можно считать, что войска выстроены в боевой порядок!

— Тебе никогда не обмануть и не обыграть меня! — зловеще произнесла Зу.

— Я бы хотела жить с тобою в мире, — искренне сказала Алекс. У нее было предчувствие, что Зу права. Ведь это она, а не Алекс родилась и выросла здесь, в Триполи, в гареме, где жизнь зиждется на жестокости и интригах. Она, а не Алекс давно превратилась в законченную сучку, как отрицательные героини из книжек Джоан Коллинз и Алексиса Каррингтона. Алекс понимала, что не способна предсказать поведение Зу, а без этого о победе над нею нечего было и мечтать.

— Поздно, — злобно улыбнулась соперница. — С той самой минуты, как ты появилась здесь и вскружила голову Джебалю, ты стала моим врагом, моя милая младшая сестричка!

— Но ведь я ничего не делала, чтобы соблазнить Джебаля!

— Так, а где твой Мурад? — спросила вдруг Зу.

— Он пошел поискать что-нибудь поесть. — Хотя к этому моменту тот жалкий аппетит, что у нее был, пропал начисто.

— Да неужели? А мне показалось, что кто-то видел его сегодня вечером за стенами дворца!

На миг Алекс растерялась, не зная, что сказать.

— Ты посылала его куда-нибудь, милая сестричка?

— Нет. — Ее мысли метались, как испуганные цыплята.

— Нет? Так, значит, он вышел без твоего позволения? Но за это он заслужил по меньшей мере бастонадо? А скажи-ка, не шлялся ли он по городу и прошлым вечером, а? Вдвоем еще с одним рабом?

— Мурад не отходил от меня весь этот вечер, — хрипло ответила Алекс. — Он все время был со мной, и никто, я повторяю, никто не смеет трогать моего раба!

— Фу-ты, ну-ты, защитница выискалась! — осклабилась Зу. — Ну еще бы, ведь весь дворец шепчется о том, что вас водой не разольешь!

— К чему ты клонишь?

— Он твой любовник?

— Что?! — Алекс была потрясена. — Да ведь он же евнух!

— А разве тебе не известно, что из евнухов частенько получаются отличные любовники?

Алекс смотрела на нее, хлопая глазами.

— Значит, вы не любовники! Какой позор! Ведь он настоящий красавчик! Хм-м-м. Но все равно, вы друзья, и ты не захочешь ему вреда. Вот видишь, я уже знаю одну твою слабость, миленькая сестричка!

— Нечего впутывать сюда Мурада!

— Может быть, — захихикала Зу. — А может быть, наоборот!

— Что тебе надо?

— Мне надо знать, что ты скрываешь!

— Я ничего ни от кого не скрываю!

— А ты отлично умеешь врать, верно?

— Убирайся!

— Разве тебе не хочется знать, что я имею в виду? — слащаво пропела Зу.

— По-моему, тебе лучше уйти, — Алекс и хотела, и не хотела знать подробности.

— Прелестно. Но сначала я все-таки расскажу тебе, что мне известно о твоем вранье.

— О чем ты? — Алекс обливалась холодным потом от страха и нетерпения.

— Мы обе знаем, что ты никогда не была замужем за дипломатом по фамилии Торнтон. Я права?

— Нет, — непослушными губами промолвила Алекс.

— А еще я знаю, что Мурад обстряпывает для тебя какие-то делишки в городе. Скорее всего что-то таскает туда-сюда. Может быть, это вещи? Или известия? В любом случае он служит тебе посредником. Ну, как тебе мои догадки? — самодовольно улыбнулась Зу.

— Ты сошла с ума, — застыв от ужаса, отвечала Алекс. — Ты сбрендила. Съехала с катушек.

— Что ты еще скрываешь? И кто ты такая на самом деле? — взвизгнула Зу. — Ох, и повеселюсь же я, когда узнаю все до конца!

— Я ничего ни от кого не скрываю, — упрямо повторила Алекс. — У тебя просто разыгралось воображение!

— Не думаю, — рассмеялась Зу. — И я, милая Зохара, непременно добьюсь того, чтобы всем стало ясно, какая ты наглая лгунья! — Она повернулась, положила пухлую лапку на ручку двери и торжествующе бросила через плечо: — И почему-то мне кажется, что у Джебаля разом просветлятся мозги — после того как я открою ему глаза! — И Зу удалилась.

Алекс била дрожь. Она рухнула без сил на кровать. От страха она ничего не соображала. Мысли путались.

Алекс не сразу могла поверить новости, которую только что принес Мурад.

— Коммодор Моррис согласен им помочь?!

— Нильсен получил известие сегодня утром, — кивнул он.

— Но как ты узнал? — воскликнула Алекс.

— Алекс, разве ты еще не поняла, что для тебя я луну с неба достану?

Она замолчала. Ведь это по ее просьбе Мурад стал интересоваться всем, что касалось Блэкуэлла. Пришлось подкупить едва ли не половину заключенных в тюрьме, чтобы установить постоянную слежку. И хотя Алекс не хотела шпионить за Ксавье, выбора у нее не было. Она боялась, что он сбежит из Триполи без нее.

— Нильсен снова виделся с Блэкуэллом, — продолжал Мурад, — правда, очень недолго. Мне пока неизвестны детали их плана. Но судя по всему, побег назначен через две недели — то есть на первую неделю сентября.

— Я обязательно должна знать точную дату. Иначе я могу остаться здесь навеки, — взволнованно сказала она.

— Ты будешь несчастна, если останешься здесь? — Мурад пытливо заглянул ей в глаза.

Алекс кивнула. Сердце учащенно забилось. Она все еще злилась на Блэкуэлла за хамское поведение позапрошлым вечером, однако перспектива быть навсегда разлученной с ним была для нее равносильна концу света. Ведь она перенеслась сквозь время, чтобы отыскать Ксавье, чтобы вырвать его жизнь и свободу у жестокой судьбы. А теперь в один прекрасный день может проснуться и узнать, что капитан бежал — без нее. И тогда она останется в этой гадкой стране навсегда: пленница, жена мусульманского принца.

— Может быть, мне стоит с ним снова увидеться, — рассуждала она вслух. — Может быть, на этот раз он прислушается ко мне. Может быть, если я проявлю настойчивость, то сумею сломить его недоверие.

О, конечно, на этот раз и речи быть не может ни о каких поцелуях. В тот вечер она допустила серьезную ошибку. Ведь и теперь она не могла выкинуть из головы память о том, что почувствовала в его объятиях…

— И думать об этом не смей! — одернул ее Мурад. — Он же ясно дал понять, что не хочет тебя, — и не раз. А твое появление в тюрьме сейчас, накануне побега, будет самой большой глупостью. Ты поставишь под угрозу весь план, и ради чего? Ради того, чтобы попытаться заставить его тебе поверить? Или, может, ради того, чтобы удовлетворить собственную похоть?

— Это нечестно! — обиделась Алекс.

Но Мурад лишь гневно смотрел на нее.

Она потупилась. Раб был прав. Новая вылазка в тюрьму будет только глупой выходкой. К тому же она может помешать побегу. И черт бы побрал этого Мурада с его проницательностью. Ибо Алекс не могла не признать, что в тюрьму она хочет пойти, чтобы только увидеть Блэкуэлла.