Бренда Джойс - Пленница

— Во всем Триполи есть лишь одна пленница-американка, и ее держат во дворце, — не моргнув глазом, ответил Пьер. — Вот только ее мусульманское имя не Вера, а Зохара. В исламе вообще нет имени Вера.

— Дальше, — почти грозно потребовал Ксавье.

— А вот ее христианское имя действительно Александра, — невозмутимо продолжал Пьер. — Александра Торнтон. Она — жена Джебаля.

— Простите, что вы сказали? — переспросил капитан, не веря своим ушам.

— Она — жена Джебаля. Вторая жена принца. Он влюбился по уши с первого взгляда, в тот самый день, как она появилась в Триполи, если мне не изменяет память, примерно тринадцать или четырнадцать месяцев назад.

Ксавье остолбенел.

— Ходят слухи, что она довольно оригинальная особа. Красавица, ростом не уступит иному мужчине и очень умна. Она уже освоила и местное наречие, и арабский язык, так что изъясняется вполне свободно. Она неразлучна с евнухом, которого Джебаль отдал ей в рабы в тот день, когда она попала во дворец. А еще ходят слухи, что Джебаль по-прежнему от нее без ума.

Стало быть, она солгала! Она обвела его вокруг пальца! Она вовсе не была той, за кого себя выдавала. Она была невесткой паши, она была женой сына и наследника местного повелителя!

— Капитан, вам плохо?

— Нет, — выдохнул Ксавье, вскакивая из-за стола. — Хотя и не хорошо!

Алекс внимательно разглядывала себя в зеркало.

Стоявший у нее за спиной Мурад ничего не говорил, хотя выражение его лица было мрачным.

Джебаль дал подробные наставления рабу по поводу того, во что и как он должен одеть свою госпожу вечером. Принц даже не поленился прислать ей новый наряд.

Итак, на Алекс в данный момент было три слоя шелка — по понятиям мусульман, до неприличного мало. Нижняя рубашка до колен и с рукавами, свисавшими до бедер, была сшита из полупрозрачного газа цвета слоновой кости. Высокий ворот и манжеты украшала искусная разноцветная вышивка. В том же стиле были выполнены и шаровары. И хотя весь наряд был скроен просторно, Алекс он напомнил платье куртизанки, призванное обнажать, а не скрывать наготу.

Поверх этой, как она окрестила ее, «пижамы» было надето некое подобие жилета — только длиной до пола и с рукавами — алого оттенка, переливавшегося яркой радугой при разном свете. Естественно, везде, где можно, находилась вышивка, не менее чудесная, чем на «пижаме», только она еще и поблескивала мелкими бриллиантами. Правда, Алекс решила, что это скорее всего подделки, иначе платье стоило бы целое состояние.

Наконец она надела короткую, до бедер, жилетку из более плотного дамаскина. Она удивительным образом, словно вторая кожа, облегала ее фигуру — как будто сшитая на заказ. Застежками служили восемь пуговиц из коралла и жемчуга. Талию стягивала массивная золотая цепь с агатами.

Привыкнув появляться перед Джебалем в гораздо более солидных одеждах, Алекс чувствовала себя едва ли не голой.

Хуже того — он велел ей распустить волосы, и теперь роскошные локоны рассыпались по плечам. С помощью различных манипуляций с хной Алекс удалось восстановить свой природный цвет волос. Джебаль наверняка придет в восторг.

Она отказалась от белил, румян и прочей косметики.

Алекс еле держалась на ногах.

— Как я смогу это сделать? — нервно спросила она, поймав в зеркале взгляд Мурада. — Я люблю другого, которого недавно обрекли на жестокую, ужасную судьбу — если не смерть! И после этого мне предлагают как ни в чем не бывало позволить воспользоваться моим телом другому мужчине?!

— Он не «другой мужчина», Алекс. Он — твой муж.

— Благодарю. Теперь меня точно стошнит.

Мурад тут же всполошился и поспешил за тазом. С трудом сдерживая слезы, Алекс проковыляла к кровати и села. Время, время мчалось галопом!

— Если тебя это может утешить, то я рад сказать, что никогда прежде ты не выглядела столь прекрасной.

Нечто, прозвучавшее в его голосе, заставило Алекс удивленно посмотреть в серебристые глаза, пылавшие сейчас необычным пламенем. Она не верила своим ушам. Не может быть! Она ослышалась! Или нет?

Мурад отошел в угол комнаты. Алекс осторожно перевела дыхание. Раб не мог относиться к ней так, как мужчина относится к любимой женщине. Он — ее друг, ее названый брат. Не говоря уже о том, что он евнух и на большее не способен. Ей гораздо важнее сейчас думать о сегодняшнем вечере. Как его пережить? Ну почему все случилось так не вовремя?! Когда больше всего она хотела бы в тишине придумать план вызволения Блэкуэлла!

— Должен же быть какой-то способ расхлебать эту кашу! К примеру, если я окажусь совершенно несносной в постели, если я буду лежать там как бревно — может, он выгонит меня и больше уже не захочет?

— По-моему, это не лучшая идея. Ты только разъяришь его еще больше.

— Может быть, мне лучше все же принять неизбежное… — горестно прошептала Алекс. — Ведь я не девственница, а Джебаль был со мною добр. И если удастся изобразить преданную жену, он никогда не заподозрит о заговоре, который я устрою под самым его носом. Это может оказаться отличным отвлекающим маневром.

— Что такое «отвлекающий маневр»?

— Ну, что-то, что ты делаешь напоказ, чтобы внимание всех было обращено в другую сторону, а не на то, что ты делаешь на самом деле. — Тут Алекс заметила чашку, которую протягивал ей Мурад. — У меня нет никакого желания пить чай — разве что ты добавил туда триполитанского заменителя валиума.

— Я понятия не имею ни про какой валиум. Но это действительно не простой чай. В нем есть травы, которые успокоят тебя и навеют сонливость. Это поможет смириться с Джебалем и позволить ему делать все, что он пожелает. — Во взгляде Мурада читались сожаление, участие и затаенная ревность.

Пленница уставилась на зеленоватую жидкость в чашке. В ушах все еще звучали слова Мурада. И с ними пришла дерзкая мысль:

— Дай мне что-нибудь посильнее. Дай таких трав, чтобы я вообще вырубилась.

— Вырубилась?..

— Да, да! — Алекс возбужденно вскочила, уперев руки в бока. — Дай мне таких трав, чтобы я заснула — быстро и крепко, так что, когда Джебаль подступится ко мне, я даже не проснусь! Но я уверена, что он не станет брать меня силой, в бессознательном состоянии.

— Но он разозлится, — опешил Мурад.

— Зато я получу еще один день отсрочки, — пожала плечами Алекс.

— Да, у меня есть такие травы. Но ты вполне уверена, что именно этого и хочешь?

Тут ее ушей коснулся женский смех, звонко разливавшийся по саду. Алекс выглянула в окно и резко развернулась.

— Я более чем уверена. И знаешь что? Мы свалим все на Зу, Мурад, и Джебаль нас в жизни не раскусит! — Она лукаво улыбнулась и пояснила: — Скажем, что меня отравили нарочно! И Зу отлично подойдет на роль обвиняемой!

— Алекс, — заулыбался Мурад, с обожанием глядя на госпожу, — да ты наконец-то стала одной из нас! Самой Зу никогда не придумать лучше!

Алекс рассмеялась. И тут же замолкла: кто-то стучался в дверь. Они тревожно переглянулись.

— Зу? — беззвучно спросила Алекс.

Мурад прошествовал к двери с мрачным лицом. Пленница следила за ним, затаив дыхание. В коридоре стоял один из рабов Джебаля. Она слегка расслабилась.

— Это для тебя, — сказал Мурад.

Алекс посмотрела на красивую миниатюрную шкатулку. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что внутри находится подарок — какая-нибудь драгоценность.

— Черт бы его побрал, — пробурчала она.

— Не люблю, когда ты сыплешь проклятиями, как сейчас. Алекс нерешительно взяла шкатулку.

— Он желает, чтобы ты надела сегодня то, что внутри, — сообщил Мурад.

Она откинула крышку и ахнула от восхищения.

Там лежало золотое ожерелье. На подвесках в середине красовались восемь рубинов невероятных размеров в форме груши. Концы отсвечивавших кроваво-алым камней увенчивали крупные бриллианты. «О Господи!» Никогда в жизни Алекс не видала таких драгоценностей — разве что в музеях. Ей не доводилось прежде прикасаться к подобной красоте — и уж тем более надевать на себя.

— Я что-то не уверен, что тебе следует воспользоваться сонным зельем, — мрачно проворчал Мурад. — У меня нехорошее предчувствие.

— Нет, я хочу отделаться от Джебаля и получить отсрочку, пусть она окажется длиной всего в один день! — Она уже с трудом слышала, что говорит, — ее занимала новая мысль. Да, ее осенила превосходная идея. С загадочной улыбкой она подняла ожерелье повыше.

Даже в тусклом свете свечей оно выглядело ослепительно.

— Мурад!

— О Боже! — простонал он.

— Вот за что мы получим то золото, которое купит пропуск в тюрьму!

Мурад зажмурился. Когда он открыл глаза, в них явно читалась обреченность.

— Если Джебаль узнает, он удавит тебя своими руками!

Но Алекс было наплевать. Ведь теперь она располагала средствами, на которые могла купить возможность повидаться с Блэкуэллом, а может быть, и его свободу!

— Может быть, нам следует отделаться от нее?

— От кого? — промурлыкала Паулина, лежа на краю врытой в землю просторной ванны в укромном уголке сада. Стоял дивный тихий вечер.

— А ты думала от кого? — Зу сидела рядом на каменных ступенях и ела финики. — От нее!

Паулина проследила за взглядом Зу. Обе женщины увидели, как по посыпанной гравием дорожке спешит Алекс. Алый шелк играл всеми цветами радуги в отблесках факелов и бледном сиянии луны.

— Ого, что это на ней? — не скрывая ревнивой зависти, воскликнула Паулина.

— Джебаль выложил целый мешок денег, чтобы купить наряд для сегодняшнего вечера, — злобно прищурилась Зу.

— Ничего не понимаю, — недоумевала пятнадцатилетняя наложница-итальянка. — Что такого особенного в этом вечере?!

Зу живо представила себе, как душит Паулину, — у нее не в первый раз возникало такое желание. Впрочем, она понимала, что ей повезло, что господину угодно было выбрать в наложницы такую непроходимую дуру.