— Запомни, сейчас подохнешь ты! Поэтому молись, да поскорее. Приведите лошадь! — гаркнул Уоррен.

Привели хорошо откормленную армейскую кобылу. Кроме двух солдат, которым предстояло осуществить казнь, все, в том числе и Уоррен, сели на коней, чтобы лучше видеть происходящее. Джеймса со связанными руками посадили в седло. Другой конец веревки заранее перебросили через ветку дуба и закрепили.

— Проси прощения у Создателя! — воскликнул Уоррен, подъехав к Джеймсу. Он улыбался. — Я хочу посмотреть, как твои голубые глаза вылезут из орбит, парень. Почки у повешенных сразу отказывают. Запах ужасный. Ты уже никому не покажешься таким красивым индейцем, не так ли?

Джеймс плюнул в Уоррена, но тот успел отвернуться. Джеймс изо всех сил старался овладеть собой. У него остался всего один шанс, но очень незначительный. Нужно незаметно освободить руки, схватить петлю и использовать ту самую веревку, на которой они собирались повесить его. Сейчас никто не целился в Джеймса. Все солдаты убрали оружие и замерли в ожидании. Ружья были прикреплены к седлам, ножи зачехлены.

— Сомневаюсь, Уоррен, что ваши действия законны. — Джеймс попытался освободить руки.

— Идет война против семинолов. Ты — семинол. Ты возглавил побег из крепости и потом пытался хладнокровно убить меня. Мои действия оправданны, тому много свидетелей!

Джеймс развязал веревку. Если только ему удастся схватить петлю прежде, чем он задохнется…

— Повесить краснокожего ублюдка! — крикнул Уоррен.


Тила очнулась. В висках неистово стучало. Боль затуманила глаза.

И тут она вспомнила. Они забрали Джеймса! Тила вскочила и кинулась к окну. Они собираются повесить его! О Боже, через секунду он умрет!..

Тила бегом спустилась по лестнице. В этот момент Тара помогала Джаррету подняться.

— Они уже надели ему петлю на шею! — закричала она и бросилась к кладовке, где Джаррет держал двустволку. Он слишком долго прожил в этих диких местах, поэтому всегда имел наготове оружие. Тила схватила двустволку, но подоспевший Джаррет вырвал у нее оружие.

— Дай мне это чертово ружье, оно же заряжено!

— Джеймса сейчас повесят! — Тила внезапно заметила, что у двери висит «кольт» в кобуре, и вытащила его. Джон Харрингтон всегда говорил, что, стреляя из такого оружия, можно промахнуться.

Но она крепко сжала «кольт» и кинулась за Джарретом. И тут Тила похолодела. С улицы донеслись крики. О Боже, он, может, уже… Она едва не лишилась чувств, но, овладев собой, побежала.

Джеймс услышал, как хлыст сильно щелкнул по крупу кобылы. Так сильно, что животное жалобно заржало и, встав на дыбы, рванулось в сторону.

Он подумал, что лошадь спасла его. И еще, пожалуй, жестокость человека, ударившего животное с такой злобой. Когда лошадь встала на дыбы, веревка и петля ослабли, и Джеймс успел ухватиться за петлю.

Когда веревка натянулась, он, прежде чем высвободиться, с силой качнулся в сторону Уоррена. Тот не успел увернуться. Джеймс всем весом обрушился на него и сбил с лошади. Уоррен закричал, выхватил нож из чехла и попытался воткнуть его в Джеймса, когда они покатились по земле.

— Майор! — крикнул один из солдат, но Джеймс и Уоррен уже сцепились в смертельной схватке. Если бы у солдата и было ружье, он не смог бы выстрелить.

Джеймс стиснул руку Уоррена, пытаясь выбить у него нож, а затем нанес ему сокрушительный удар в челюсть.

Он услышал странный хруст, но в пылу отчаянной схватки за жизнь не понял, что это означает. Однако, когда Уоррен перестал сопротивляться, а нож выпал у него из руки, Джеймс догадался, что сломал ему шею.

Прежде всего он подумал о том, что Тила теперь свободна. Затем, осознав, что ему самому по-прежнему угрожает опасность, печально закрыл глаза.

Джеймс считал себя обреченным. Что ж, у него не было выбора. Никакого. Любая попытка найти точку соприкосновения между миром индейцев и миром белых людей кончалась неудачей.

— Иисусе! На этот раз он прикончил майора! — закричал кто-то.

. — Вставай, вставай, индеец, отойди от него, пока мы не изрешетили тебя пулями! — закричал другой солдат.

Джеймс медленно поднялся. Теперь по крайней мере его будут судить военно-полевым судом. Теперь есть надежда еще раз увидеть дочь и Тилу.

— Кончайте с ним! — прозвучал Чей-то голос. — Кончайте! Он убил майора Уоррена.

В Джеймса уже целились. Он хотел броситься на землю, перекатиться и побежать, моля Бога, чтобы пули пролетели мимо.

Но тут Джеймс вздрогнул, как вздрогнули и солдаты, стоявшие возле него. Над самыми их головами прогремел выстрел.

На пороге появились Джаррет и Тара. Джаррет целился из двустволки в одного из солдат.

— Господа, убирайтесь немедленно из моего дома. Вы нарушаете границы частного владения и не имеете права устраивать тут линчевание.

— Майор мертв! Дикарь — ваш брат — убил его, господин Маккензи!

— Уоррен чуть не убил свою дочь! Ваше намерение казнить моего брата противозаконно. Клянусь, если вы все сейчас не уедете отсюда, то горько пожалеете об этом! Вам нужен мой брат? Что ж, попытайтесь застрелить его Но помните: я продырявлю по меньшей мере двоих из вас, прежде чем ваши пули попадут в цель!

Не успели ему ответить, как с крыльца прозвучал еще один голос — женский, прерывающийся от ярости:

— Послушайте, вы, ваши пули никогда не достигнут цели! Несмотря на опасную ситуацию, Джеймс едва не улыбнулся, увидев, как Тила вышла на крыльцо, встала рядом с Джарретом и прицелилась в солдата из «кольта». Волосы огненными волнами падали ей на плечи. Она стояла в ночной сорочке — высокая, гордая и… босая.

— Господин Маккензи, мисс Уоррен! — взволнованно проговорил тот солдат, что связывал руки Джеймсу. — Сегодня мы не будем стрелять. Нас еще ждут сражения и опасности, ребята! — обратился он к солдатам, а потом взглянул на Джаррета. — Мы не дикари. — Переведя взгляд на Джеймса, солдат добавил:

— Я воюю уже почти два года и должен признать, что не видел человека более жестокого, чем Уоррен. Сегодня он был жесток даже с собственной дочерью. Мы уезжаем. Солдаты, вперед!

— Заберите тело майора, — сказал Джаррет. Тело Уоррена перебросили через седло его коня. Солдаты направились вниз по улице.

Но тот, кто чуть не стал палачом Джеймса, не желал уступать. Повернувшись в седле, он крикнул:

— Джаррет Маккензи, вы тоже угодите в тюрьму! Обо всем этом узнает Джесэп, а от него вам не спрятаться.

— Я и не собираюсь прятаться.

К Джеймсу подъехал молодой солдат:

— Меня зовут Нунан, сэр. Если вам понадобится свидетель, вызовите меня. Джеймс кивнул:

— Спасибо, Нунан.

— Вашему брату и вашей… э… мисс Уоррен не удастся долго сдерживать натиск солдат, Маккензи. Вам лучше поскорее убраться.

— Спасибо.

Нунан улыбнулся, отсалютовал, повернул коня и последовал за солдатами.

Через несколько минут стук копыт смолк. Джеймс посмотрел на брата.

— Спасибо! Я боялся, что они проломили тебе голову. Ты чертовски хороший брат и пришел в сознание… в самое подходящее время.

— Едва не опоздал, — усмехнулся Джаррет. — Никогда не слышал, чтобы кому-то удавалось выскользнуть из петли.

— Они не умеют завязывать узлы. — Джеймс улыбнулся Тиле:

— А ты… ты самый свирепый воин из всех, кого я видел. Джаррет, ведь она может и войну закончить, а?

— Или начать новую, — пошутил Джаррет. — А теперь послушай меня: тебе действительно нужно убраться отсюда. Джеймс кивнул и посмотрел на Тилу.

— Страх пройдет. — Он обратился к брату:

— Она и ребенок будут в безопасности?

— Конечно. Но я не уверен в твоей безопасности. Едва ли мне удастся справиться с целой армией. Поэтому, пожалуйста, уходи отсюда.

Тара бросилась к Джеймсу и обняла его:

— Джеймс, он прав. Господи, ты жив, уцелел, но тебе снова грозит опасность! Уходи, прежде чем они придут за тобой.

— Хорошо, я уйду. — Он быстро обнял ее. — Дженифер…

— Ты не успеешь повидаться с ней. Верь мне, мы любим девочку и позаботимся о ней.

— Тила… — Джеймс вдруг заметил, что она исчезла. — Где Тила?

— Джеймс, не волнуйся, — сказала Тара. — Мы любим и ее…

— Джеймс! — Тила вышла на крыльцо. Она успела сменить ночную сорочку на амазонку и сапоги для верховой езды.

Подбежав к Джеймсу, Тила обвила руками его шею и пылко прильнула к его губам.

— Тила, я должен бежать…

— Знаю.

— Ты поняла, что твой отец…

— Мой отчим мертв. Но ты, Джеймс, ты жив!

— Однако должен уйти…

— И я.

— Что?!

— Я иду с тобой.

— Тила, мне предстоит трудный и долгий путь, а ты носишь нашего ребенка.

— Я выдержу все, Джеймс Маккензи. Помнишь, я говорила тебе, что многое могу вынести, но сейчас мне страшно отпускать тебя. Я справлюсь со всем, только не с разлукой с тобой.

— Тила, ты не понимаешь…

— Нет, Джеймс, понимаю.

— Но наш ребенок…

— Джеймс, я сильная, и наш ребенок тоже сильный. Я уверена в этом. Я не стала бы рисковать его жизнью.

Он беспомощно посмотрел на Джаррета и Тару:

— Как мне быть?

— По-моему, Тила знает, что делает, — отозвался Джаррет.

— И она очень выносливая, — сказала Тара.

— Да, на редкость выносливая, — согласился Джаррет. Джеймс взглянул в прекрасные зеленые глаза Типы.

— Возможно, нам придется бежать днем и ночью, можем голодать. Нам предстоит скитаться много лет, жить в лесах и болотах. Готова ли ты на это?..

Она кивнула.

— Джеймс, не задерживайся, — напомнила ему Тара.

— Поспешите! Ради Бога, бегите к конюшне, берите лошадей и в путь. — Джаррет заметно нервничал. Джеймс взял Тилу за руку:

— Неужели это серьезно? Неужели ты убежишь с изгоем, навсегда расстанешься с уютом и спокойной жизнью? Тила замерла.

— Тила, я и не жду этого от тебя, — быстро прошептал он. — Ты наконец освободилась от Уоррена. Я вернусь, когда минует гроза, буду любить нашего ребенка…