— Да.

Я понимала, что должна уйти.

— Так для тебя лучше, Розетта, — тихо продолжал он. — Я никогда тебя не забуду. Возможно, когда-нибудь…

Я не могла произнести ни слова, только подумала: «И никогда больше не буду счастлива. Мы прошли через такие испытания… вместе».

Он взял мои ладони в свои, а потом обнял меня.

Несколько секунд спустя мы вышли из церкви и направились к воротам посольства.


Глава 4 Тренкор Мэнор


Мне понадобилось несколько дней, чтобы осознать, что из нереального, фантастического мира я вернулась к нормальной жизни. И была поражена приёмом, оказанным мне в посольстве. Казалось, что для них это чуть ли не обыденная вещь, когда девушку, потерпевшую кораблекрушение, продают в рабство.

Пиратство было запрещено законом почти столетие назад, но всё же ещё оставались такие, кто продолжал заниматься разбоем на морях и зловещей торговлей. Власть имущие держали за высокими стенами гаремы, охраняемые евнухами, как и во времена, давно канувшие в Лету. Конечно, всё это делалось тайком, но тем не менее было страшной реальностью.

Посольство занимало небольшую территорию — этакий маленький кусочек Англии на чужой земле. Как только я ступила туда, сразу почувствовала себя дома.

Взамен восточных одеяний меня снабдили привычной одеждой. Мне задавали вопросы, и я подробно рассказывала, что со мной произошло. Им уже было известно, что «Атлантик Стар» затонул и спаслись только несколько человек. Посольство немедленно связалось с Лондоном. Я рассказала им историю своего спасения, которым обязана одному из корабельных помощников, и как потом мы очутились на острове, где нас подобрали корсары и позднее продали в рабство. Я знала, что не должна упоминать о том, что вместе со мной бежал Саймон. Все внимательно слушали мой рассказ, и он не вызвал ни у кого сомнений.

Я должна была на какое-то время остаться в посольстве. Мне посоветовали расслабиться и чувствовать себя в безопасности. Ко мне пригласили доктора, пожилого англичанина, очень доброго и мягкого. Он задал мне несколько вопросов. Я рассказала ему, как у меня появились друзья и как всё это время мне удавалось избежать позорной участи. Похоже, это вызвало у него большое облегчение. Доктор сказал, что физически я здорова, но тем не менее мне следует поберечься. Последствия моих злоключений могут не сразу сказаться на моём самочувствии. Если мне хочется выговориться, то нужно последовать своему желанию, если нет, то все отнесутся к этому с пониманием.

Я очень много думала о Саймоне, вполне естественно, что я не могла выбросить его из головы. Я постоянно пребывала в задумчивости, и те, кто окружал меня, считали, что я переживаю заново тот ужас, который выпал на мою долю.

Кроме того, я очень хотела бы знать, что произошло в гареме, когда обнаружилось, что вместо Фатимы увезли меня? Как реагировала на это Рани? И что было, когда выяснилось, что Саймон тоже исчез? К счастью, во всей этой истории был замешан главный евнух, и он, конечно, позаботился, чтобы было как можно меньше шума.

Интересовала меня и Николь. Она сполна отплатила мне, и я искренне надеялась, что она будет вознаграждена за свои добрые поступки и останется с Самиром в милости у паши.

Но мне так и не удастся узнать их дальнейшую судьбу. Они исчезли из моей жизни так же неожиданно, как и вошли в неё.

Вскоре мне предстоит насладиться удивительным чувством свободы. Я буду жить нормальной жизнью английской девушки. И никогда не перестану благодарить судьбу за то, что мне удалось целой и невредимой выбраться из этого кошмара. Но, обретя свободу, я потеряла Саймона.


* * *


Теперь я с трудом вспоминаю дни, проведённые в посольстве. Помню, как, просыпаясь по утрам, мне казалось, что я в гареме, на своём диване. И меня вновь охватывали ужасные предчувствия, что, может, именно сегодня наступит моя очередь идти к паше. Я и не осознавала до сих пор, в каком страшном напряжении находилась всё это время.

Потом, вспомнив, где я нахожусь, я испытывала невероятное облегчение… пока не начинала думать о Саймоне. Как он в этом чужом городе? Удалось ли ему отыскать корабль, на котором он мог бы отправиться в Австралию? Мне казалось, в данных обстоятельствах это самое подходящее место для него. Как он будет жить? Но ведь Саймон молод, силён и изобретателен. Он что-нибудь придумает. И когда-нибудь наступит день, когда ему удастся доказать свою невиновность, и он вернётся домой. Возможно, мы ещё увидимся, и наша дружба возобновится вновь и станет ещё крепче, чем раньше. Он намекал, что любит меня. Было ли это особенным чувством? А может, просто привязанность, которая вполне естественно возникает между людьми, прошедшими вместе через испытания, подобные нашим?

Теперь я могу отправиться домой, в Блумзбери. А принадлежит ли этот дом по-прежнему нам? Что случилось с моими родителями? И где мистер Долланд, миссис Харлоу, Мег и Эмили? Всё так же на кухне? Но как они могут там быть, если нет моих родителей? Я часто представляла себе мистера Долланда, сидящего во главе стола. Сдвинув очки на лоб, он рассказывает о кораблекрушении. А если мои родители не вернулись, что тогда случилось с моими друзьями?

Иногда жизнь в посольстве представлялась мне такой же неопределённой, как и за стенами гарема.

И вот однажды меня пригласил в гости посол, и я с удовольствием приняла его приглашение. Это был высокий благородный мужчина с манерами человека, привыкшего следовать протоколу. Он был со мной добр и мягок, как, впрочем, и все в посольстве.

— У меня есть новости, — сказал он. — Хорошие и… плохие. Хорошая новость — ваш отец жив, ему удалось спастись после кораблекрушения. Сейчас он дома, в Блумзбери. Плохая новость — ваша мать пропала без вести в море. Мы сообщили вашему отцу, что вы в безопасности, он с нетерпением ждёт вашего возвращения. Мистер и миссис Дэрдон через несколько дней отправляются домой, поскольку заканчивается срок их полномочий здесь. Мне пришла неплохая идея, к тому же это будет чрезвычайно удобно, отправить вас в Англию вместе с ними.

Я почти не слушала его. Моя мама погибла! Я очень старалась вспомнить её лицо, но в глазах стояла лишь рассеянная улыбка, когда она, бросив на меня мимолетный взгляд, сказала:

— Ах, ребёнок. Это наша дочь Розетта. Боюсь, вы найдёте её не слишком образованной.

Гораздо более отчётливо я помнила, как выглядела тогда Фелисити. А теперь моя мать мертва. Её поглотил жестокий океан. Мой отец и мать всегда были неразлучны. Как же теперь там без неё отец?

Ко мне подошла миссис Дэрдон, пухленькая, уютная женщина, которая говорила без умолку. Мне это было на руку, поскольку самой говорить не очень хотелось.

— Милочка! — воскликнула она. — Какое кошмарное испытание вы пережили. Это просто ужас, через что вам довелось пройти! Ну, ничего. Мы с Джеком за вами присмотрим. Сначала мы поплывём на корабле из Константинополя до Марселя, потом на поезде через Францию до Кале. Какое путешествие нам предстоит! Признаться, я всегда страшилась его. Но теперь деваться некуда. Нужда заставляет. Вы ведь знаете, дорогая, что с каждой минутой вы ближе к дому.

Она была из тех женщин, что рассказывают историю своей жизни за пять минут. Я узнала, что Джек всегда состоял на государственной службе, что они вместе учились в школе, поженились, когда им было по двадцать. У них двое детей. Джек-младший работает в департаменте иностранных дел, а Мартин учится в университете. После окончания он тоже поступит на государственную службу. Такова фамильная традиция.

Я поняла, что она старается освободить меня от разговора, где я могу сказать нечто, о чём впоследствии буду сожалеть. Я очень боялась, что в разговоре потеряю осторожность и упомяну о Саймоне. А я обязана сохранить его тайну и не забывать, что если выдам его местонахождение, Саймона посадят в тюрьму и приговорят к смерти.

В сопровождении миссис Дэрдон я отправилась в город, купить кое-что из одежды. Пока мы ехали в экипаже, она без устали болтала. Они с Джеком находились в Константинополе три года.

— Что за место! Когда я узнала о назначении Джека, я трепетала от восторга… а теперь всё бы отдала, чтобы убраться отсюда. Мне бы хотелось в какое-нибудь уютное местечко… Париж… Рим… что-то в этом роде. Не так далеко от дома. А это место в тысяче миль и такое чужое. Дорогуша, а что за обычаи! Подумать только, что творится на турецкой стороне! Одному Богу известно, да вы, конечно, испытали всё это сами. Простите меня, я не должна была напоминать вам об этом. Дорогая, я знаю, что вы чувствуете. Пожалуйста, извините меня. Взгляните. Вон там находится Скутари. Во время Крымской войны удивительная, удивительная Флоренс Найтингел вместе со своими послушницами помогала раненым. Я считаю, что они сыграли гораздо большую роль для победы, чем думают люди. Сейчас мы в Северной части Голден Хорна, дорогая. Другая половина города — воплощение зла. О, опять я… мы находимся неподалёку от Галаты, это район торговцев, много веков назад основанный генуэзцами. Джек может рассказать вам о нём буквально всё. Он очень интересуется такими вещами. Замечу вам, улицы там невероятно грязные и шумные. Сотрудники посольства не рискуют туда ходить. Мы живём в более приятном соседстве. Район называется Пера. Там находится большинство посольств, консульств и… дипломатических миссий. И дома самых знаменитых семей…

Пока она говорила, я предавалась грёзам. В памяти моей вспыхивали видения: остров, мы с Саймоном идём на разведку, оставив Лукаса ждать появления паруса… и потом галера… Я вспоминаю, что произошло после, и неизменно возвращаюсь к вопросу: где он теперь? что с ним будет? Узнаю ли я это когда-нибудь?

— Здесь живёт очень хороший портной. Сейчас посмотрим, что можно сделать. У вас должен быть вполне презентабельный вид, когда мы поедем домой.