— Вам следует наслаждаться юностью. Поэты утверждают, что она минует слишком быстро.

Он улыбнулся мне доброй, почти нежной улыбкой.

Это заставило меня задуматься, что, как мне показалось, не ускользнуло от его внимания.

После обеда я вместе с другими дамами покинула мужское общество. Позже мужчины к нам присоединились, но в этот день мы с Лукасом больше не разговаривали.

Фелисити поинтересовалась, понравился ли мне Лукас.

— Мне показалось, вы неплохо поладили, — добавила она.

— Такой человек, как он, поладит с кем угодно… но так, поверхностно.

Несколько секунд Фелисити колебалась, но затем все же произнесла:

— Да, пожалуй, ты права.

Позднее мне показался особенно важным тот факт, что из этого визита к Фелисити мне больше всего запомнилось общение с Адрианом Эдвардом Лукасом Лоримером.

* * *

Когда я опять приехала домой на рождественские каникулы, родители были необычно оживлены. Мне показалось, они чем-то взволнованы. Единственным, что могло привести их в подобное состояние, было какое-нибудь новое знание. Они совершили прорыв в науке? Обнаружили новый камень, затмивший моего тезку из Розетты?

Все мои предположения оказались очень далеки от истины.

— Произошло нечто весьма интересное, — произнесла мама.

Отец улыбнулся мне какой-то снисходительной улыбкой.

— И это имеет самое непосредственное отношение к тебе, — добавил он.

Я замерла в изумлении.

— Позволь, я тебе все объясню, — опять заговорила мама. — Нас пригласили совершить необычайно интересное лекционное турне. Маршрут пролегает через Кейптаун, Филадельфию и Нью-Йорк.

— Так значит, вас долго не будет?

— Твоя мама считает, что было бы неплохо объединить отдых и работу, — вмешался отец.

— Последнее время он работает слишком напряженно. Разумеется, это не означает, что мы совсем откажемся от работы. Он сможет работать над своей новой книгой…

— Ну конечно, — пробормотала я.

— Вначале мы отправимся в Кейптаун. Это очень долгое морское путешествие. В Кейптауне мы проведем несколько дней, пока отец будет давать лекции. Наше судно тем временем сходит в Дурбан, а когда оно вернется в Кейптаун, мы опять взойдем на борт. Следующий порт назначения — Филадельфия, где мы опять сойдем на берег для очередной лекции, а оттуда по суше направимся в Нью-Йорк. Там твой отец даст последнюю лекцию, после чего мы сядем на корабль и поплывем домой.

— Это звучит очень заманчиво.

Последовала короткая пауза.

Отец посмотрел на мать и произнес:

— Мы решили взять тебя с собой.

От изумления я потеряла дар речи, а затем выдавила:

— Вы… вы это серьезно?

— Тебе не помешает немного посмотреть мир, — ласково произнес отец.

— Когда… когда? — только и смогла спросить я.

— Мы отправляемся в путешествие в конце апреля. Нам еще очень многое надо подготовить.

— Но я буду в школе.

— Ты все равно заканчиваешь школу в конце летнего семестра. Мы подумали, что ты не много потеряешь, если мы заберем тебя несколько раньше. В конце концов, тебе уже почти восемнадцать лет. Это достаточно зрелый возраст.

— Надеюсь, мы тебя обрадовали, — добавил отец.

— Просто… это так неожиданно.

Они оба улыбались мне.

— Ты должна самостоятельно подготовиться к поездке. Можно обратиться за помощью к Фелисити Уиллс… или, скорее, Графтон. Со времени своего замужества она стала очень умудренной в житейских делах. Она наверняка знает, что тебе может понадобиться. Наверное, два-три вечерних платья для разных приемов, ну и… э-э… еще какие-то вещи.

— О да… да, конечно, — закивала я.

Поразмыслив над услышанным, я никак не могла понять, следует мне радоваться или огорчаться. Конечно, меня взволновала мысль о путешествии и новых странах. С другой стороны, мне предстояло провести долгое время в обществе родителей и других людей, так отягощенных ученостью, что я на их фоне превращусь просто в невежественную девчонку.

Однако перспектива приобретения новых платьев не могла меня не будоражить и мне не терпелось поскорее увидеться с Фелисити.

Я написала ей и рассказала о планах родителей.

Она тут же мне ответила.

Как замечательно! В марте Джеймс на несколько дней отправляется на север Англии. У меня есть замечательная няня, которая обожает Джейми, и он платит ей взаимностью. Я на несколько дней приеду в Лондон, и мы займемся настоящим мотовством.

По мере того как проходили недели, я все больше загоралась желанием отправиться за границу, напрочь забыв о связанных с поездкой неудобствах.

В обещанное время Фелисити приехала в Лондон и, как я того и ожидала, с головой окунулась в увлекательный процесс поиска для меня подходящей одежды. Я отдавала себе отчет, что теперь, когда я перестала быть школьницей, она смотрит на меня совершенно иначе.

— У тебя удивительные волосы, — говорила она. — Это самая привлекательная твоя черта. Нам надо подумать, как представить их в самом выгодном свете.

— Мои волосы? — переспросила я. Я никогда не задумывалась о своих волосах, хотя знала, что они у меня длинные, прямые, густые и необычно светлые.

— У тебя волосы пшеничного цвета, — ответила Фелисити. — Такие волосы еще называют золотыми. Они и в самом деле очень красивые. Их можно укладывать в разные прически. Если ты захочешь выглядеть горделиво и величаво, их следует уложить в высокую прическу. В другой ситуации их можно подвязать лентой или вообще заплести в косы, что придаст тебе серьезный и скромный вид. И все это невероятно увлекательно. У тебя синие глаза, поэтому нам следует сосредоточиться на голубых и синих платьях, чтобы подчеркнуть цвет глаз.

Родители уехали в Оксфорд, поэтому мы вернулись к старым привычкам и начали устраивать посиделки на кухне. Это очень напоминало старые добрые времена, в честь которых мы всякий раз настаивали на том, чтобы мистер Долланд исполнил для нас отрывок из «Гамлета», «Генриха Пятого» или зловещих «Колокольчиков».

Нам очень не хватало нянюшки Поллок, но я писала ей и рассказывала обо всем, что у нас происходит. Она была совершенно счастлива, потому что с головой ушла в заботы о малышке Эвелин, которая была «штучкой» и очень напоминала ей меня в том моем возрасте.

Я разгуливала по кухне в своих новых нарядах, выслушивая охи и ахи Мег и Эмили, а также едкие реплики миссис Харлоу, бормотавшей себе под нос что-то насчет современной моды.

Это было очень счастливое время, и мне порой даже приходило в голову, что подготовка к путешествию может оказаться приятнее самого путешествия.

Спустя несколько дней я с сожалением попрощалась с Фелисити, и она вернулась в Оксфорд. Быстро приближался день нашего отъезда. Вскоре нам предстояло взойти на борт «Звезды Атлантики».

На кухне только и было разговоров, что о грядущем путешествии. Никто из ее обитателей ни разу не был за границей, даже мистер Долланд, хотя последний однажды чуть было не побывал в Ирландии, но, как отметила миссис Харлоу, это уже совсем из другой оперы. Ирландия была не в счет, а меня ожидали самые настоящие заморские страны, приключения и, возможно, даже опасности.

По мнению миссис Харлоу, невозможно было даже догадаться, что на уме у этих иностранцев, а там, куда отправлялась я, жили сплошь одни иностранцы. Сама она ни за что не хотела бы столкнуться с ними так близко и в таком количестве, даже если бы ей предложили за это сотню фунтов.

— А вам, миссис X., никто и не предлагает сто фунтов и путешествие в придачу, — съязвила Мег. — Так что не волнуйтесь, вам ничего не угрожает.

Миссис Харлоу мрачно покосилась на Мег, которая опять же, по ее мнению, последнее время чересчур много о себе воображала.

Однако на эти постоянные разговоры о загранице, ее привлекательных сторонах и недостатках бросило зловещую тень убийство. Мы впервые услышали о нем от мальчишек-газетчиков, выкрикивавших на улице сенсационные заголовки:

«Жуткое убийство! Жертве прострелили голову в заброшенном доме!»

Эмили немедленно отрядили за газетой, после чего мистер Долланд расположился за кухонным столом, надел очки и начал вслух читать сгрудившимся вокруг домочадцам.

За неимением других важных событий убийство стало главной темой всех выпусков газет. Его назвали делом Биндон Бойс, и пресса на все лады смаковала его, заставляя людей с нетерпением ожидать развития событий.

У мистера Долланда было на этот счет собственное мнение, а миссис Харлоу полагала, что мистер Долланд разбирается в подобных вещах не хуже любого полицейского. Это объяснялось его осведомленностью в драматургии, поскольку сюжеты большинства пьес развиваются вокруг убийства.

— Я так думаю, им следовало бы призвать его на помощь, — заявляла она. — Он быстренько разобрался бы что к чему.

Что касается самого мистера Долланда, то он сидел за столом, купаясь в лучах всеобщего восхищения, и пространно излагал свои взгляды.

— Должно быть, убийца — этот молодой человек, — говорил он. — Все указывает на него. Он жил в семье, но оставался чужаком. С этим очень тяжело смириться, смею вас уверить.

— Не понимаю, как он вообще там оказался, — пожала плечами я.

— Приемный сын, насколько я понимаю. Наверное, он завидовал убитому. Зависть часто толкает людей на страшные злодеяния.

— Терпеть не могу заброшенные дома, — передернулась миссис Харлоу, — мне и думать о них жутко.

— Как я понимаю, он явился в этот заброшенный дом под названием Биндон Бойс и застрелил там свою жертву, — продолжал мистер Долланд. — Видите ли, Козмо был старшим сыном, и этого вполне хватило, чтобы заставить юношу завидовать, особенно учитывая то, что его так и не приняли как своего. Ну, не будем забывать и об этой вдовушке, Мирабель, так ее, кажется, зовут. Он хотел заполучить ее, но она досталась Козмо. Вот вам и мотив. Он заманивает Козмо в заброшенный дом и убивает его там.