А вот реакция Лукаса оказалась для меня полной неожиданностью. В тот день я увидела его только вечером, за обедом. После смерти Терезы этот прием пищи стал унылым и безрадостным. Мы все избегали смотреть на пустое место напротив Карлтона, где раньше сидела она. Разговор не клеился, и в нем то и дело возникали паузы, которые мы с Лукасом силились заполнить. В прошлом мы подолгу засиживались за столом, теперь все мечтали о том, чтобы обед закончился как можно скорее.

— Я не видел тебя целый день, — сказал Лукас. — Я искал тебя после ленча.

— Меня здесь не было, — подтвердила я. — Я ездила в Перривейл-корт.

— Перривейл-корт! — изумленно воскликнул он.

— Да… Честно говоря, собираюсь там работать.

— Что?

— Я буду гувернанткой. У леди Перривейл есть дочь, Кейт. Мне предстоит ее учить.

— Зачем тебе это?

— Ну, все же какое-никакое занятие и…

— Это просто смешно! — Он перевел взгляд на Карлтона, мрачно уставившегося в свою тарелку. — Ты слышал? Розетта собирается переехать в Перривейл-корт, чтобы учить их девчонку.

— Да, я слышал, — кивнул Карлтон.

— И ты не находишь эту идею бредовой?

Карлтон слегка кашлянул.

— Я приступаю к работе в понедельник, — сказала я. — Мне надоело бездельничать, и это будет неплохое начало.

От изумления Лукас даже потерял дар речи.

— Как хорошо, что вы провели с нами столько времени, Розетта, — заговорил Карлтон. — Дети к вам привязались. Разумеется, мы понимали, что это не может длиться вечно, и что когда они немного оправятся от удара, вы нас покинете…

Мы все опять погрузились в молчание. Как только мы встали из-за стола, Лукас увлек меня в гостиную.

— Я хотел бы поговорить с тобой, — заявил он.

— О чем?

— О твоей сумасбродной затее.

— Эта затея не сумасбродная, а очень даже здравая. Я не хочу сидеть без дела.

— Ты могла бы выбрать себе какое-нибудь другое занятие. Если тебе так хочется заниматься детьми, то чем тебя не устраивают здешние малыши?

— Это совсем другое, Лукас.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты отдаешь себе отчет, во что ты впутываешься?

— Если мне покажется, что не справляюсь, я просто уйду.

— Этот дом! Я не могу представить тебя там!

— Очень многие молодые женщины работают гувернантками.

— У тебя нет необходимой подготовки.

— А что, она у всех есть? Я получила неплохое образование, значит, могу кое-чему и научить.

— Что за вздор! Скажи мне, Розетта, зачем ты это делаешь? Ведь должна быть какая-то причина.

Несколько секунд я молчала. Мне так хотелось все ему рассказать. Я ведь уже не удержалась и поделилась своей тайной с нянюшкой Крокетт. Но к этому времени я успела узнать, что она любит Саймона. Я не сомневалась, что тогда сделала верный шаг. Однако в Лукасе я не была уверена и поэтому колебалась. Да, он должен испытывать благодарность к человеку, спасшему ему жизнь. Но Лукас был спокойным реалистом, и я не знала, как он воспримет мои откровения.

Он ответил за меня.

— После всего, через что нам пришлось пройти… я думаю, вполне естественно, что тебе не сидится на месте. Обычная жизнь кажется тебе скучной… слишком предсказуемой. Ты стремишься к переменам. Только этим я могу объяснить столь смехотворные действия.

— Я их смехотворными не считаю, Лукас.

— Ты так замечательно поладила с близнецами, да и с нянюшкой Крокетт ты стала неразлучна… вы с ней похожи на двух заговорщиц.

Я затаила дыхание. Мне показалось, он обо всем догадался.

— Как ты узнала, что в Перривейл-корте нуждаются в гувернантке? — резко спросил он. — Смею предположить, что через нянюшку Крокетт. Я слышал, что она продолжает водить дружбу с кем-то из слуг.

— Ну, да…

— Я так и думал. Вы это затеяли вдвоем. Говорю тебе, это безумие. Это место! После убийства оно приобрело какой-то зловещий оттенок. Тебе не следует жить в таком месте. Сначала убийство… а потом эта женщина, совсем недавно собиравшаяся замуж за убитого, быстро выскакивает за другого…

— Все это не имеет никакого отношения к обязанностям гувернантки.

— Гувернантки! — презрительно хмыкнул он. — Ты — гувернантка?

— А почему бы и нет?

— Типаж не подходит.

— А какой типаж должен быть у гувернантки? Смею тебя заверить, они бывают очень разными.

— Но ты не попадаешь ни в одну категорию. Выходи-ка лучше за меня замуж.

Я уставилась на него.

— Что ты сказал?

— Ты не находишь себе места. Тебе пришлось пережить такие приключения, от которых волосы на голове встают дыбом. Тебе все кажется скучным. Что ж, вот тебе выход. Выходи за меня замуж.

Я расхохоталась.

— Лукас, у меня нет слов! И кто из нас совершает абсурдные поступки?

— По-прежнему ты. Я спокоен и, как всегда, преисполнен здравого смысла. Чем больше я думаю об этой идее, тем больше она мне нравится.

— Но ты же меня не любишь!

— Очень люблю! Разумеется, себя я люблю больше, но ты у меня на втором месте.

Это опять меня насмешило. Обстановка разрядилась, и я вздохнула с облегчением.

— Конечно, я не восприняла твое предложение всерьез, — заговорила я, — но мне кажется, я только что выслушала самое оригинальное предложение руки и сердца, которое когда-либо звучало в этом мире.

— Зато я честен.

— Должна отдать тебе должное.

— Кроме того, не такое уж оно и необычное. Просто люди редко говорят правду. Большинство людей страстно влюблены в свою собственную персону. Когда они признаются кому-либо в любви, они делают это только ради собственного удовольствия и комфорта. Так что, видишь, я отличаюсь от остальных мужчин только честностью.

— Ах, Лукас, это очень мило с твоей стороны, но…

— Это совершенно не мило, а что касается твоего «но», то я знал, что оно прозвучит.

— Но я и в самом деле не могу воспринимать это всерьез.

— Почему? Я долго об этом думал, и наш союз мне представляется наилучшим решением всех проблем. Куда бы ты ни обратила свой взгляд, ничто тебя не радует. Твоя прямолинейная тетушка вторглась в твой дом и изменила его до неузнаваемости. Сама ты совсем недавно прошла через полосу самых невероятных приключений. Больше с тобой никогда не произойдет ничего подобного, поэтому жизнь кажется тебе пресной. Ты не знаешь чем заняться. Но ты готова на все что угодно, лишь бы вырваться из трясины, которая засасывает тебя. Если ты готова даже на то, чтобы стать гувернанткой в доме с сомнительной репутацией, то неужели брак со старым ворчуном не лучше? Да, он немного покалечен, зато он любит и понимает тебя.

— Не слишком романтичная речь.

— Мы говорим не о романтике, а о реальных вещах.

Я опять не удержалась от смеха, и он расхохотался вместе со мной.

— Послушай, Розетта, — посмеявшись, заговорил он. — Откажись от этой бредовой идеи… Хотя бы подумай об альтернативном предложении. У него есть определенные преимущества. Ведь мы добрые друзья, верно? Мы вместе смотрели в лицо смерти. Никто не сможет понять тебя лучше, чем я. Или ты предпочтешь вернуться к тете Мод и ее матримониальным обедам?

— Эта перспектива меня совершенно не прельщает, — ответила я. — В каком-то смысле ты прав. Ты понимаешь меня… в определенной мере.

— Тогда оставь эту затею. Я отправлю Дика Дювейна к Перривейлу с сообщением, что им придется подыскать себе другую гувернантку. Подумай о моем предложении. Поживи здесь еще немного. Давай познакомимся поближе. Тебе незачем кидаться в омут головой. Давай продумаем планы.

— Ты так добр ко мне, Лукас.

Я вложила руку в его ладонь, и он поднес ее к губам.

— Розетта, это правда, — очень серьезно произнес он. — Я в самом деле тебя люблю.

— И я в самом деле занимаю в твоем сердце второе место?

Он рассмеялся и на мгновение привлек меня к себе.

— Но… — продолжала я.

— Да, мне известно об этом «но». Ты едешь в Перривейл, верно?

— Я должна это сделать, Лукас. На то есть причина.

В моем мозгу молнией сверкнуло предостережение об опасности. Я в очередной раз оказалась на грани того, чтобы рассказать ему, почему я еду в Перривейл. Тогда он все сразу поймет.

Он увидел, что меня не переубедить.

— Что ж, — вздохнул он, — по крайней мере, я буду рядом. Мы будем встречаться в «Короле-Моряке». А когда жизнь покажется тебе совсем уж невыносимой, ты в любую минуту можешь покинуть Перривейл-корт и вернуться в Трекорн-манор.

— Это для меня большое утешение, — заверила я его. — И еще, Лукас… Спасибо за предложение. Оно и в самом деле очень много для меня значит.

— Не думай, что ты выслушала это предложение в последний раз. Я так просто от тебя не отстану. Ты еще не раз от меня это услышишь.

— Меня оно очень удивило. Думаю, и тебя тоже.

— О, я его вынашивал очень давно. Возможно, я задумал это еще на острове…

— Ты часто вспоминаешь это время?

— Я никогда о нем полностью не забываю. Любая мелочь может всколыхнуть эти воспоминания. И я часто думаю о Джоне Плайере. Хотелось бы знать, что с ним случилось.

Я опять насторожилась и промолчала, как поступала всякий раз, когда он заговаривал о Саймоне.

— Что если он до сих пор в гареме? Бедняга. Из нас троих ему достался самый тяжкий жребий… Хотя все мы в той или иной степени пострадали.

Его лицо опять стало жестким. Обида на судьбу, превратившую здорового человека в инвалида, просыпалась при любом напоминании о пережитых событиях.

— Я бы многое отдал, лишь бы узнать его судьбу, — продолжал он.

— Мы не должны забывать, что если бы не он, мы бы сейчас здесь не находились, — произнесла я. — Возможно, когда-нибудь мы что-нибудь узнаем.