К счастью, он по-прежнему мог ездить верхом. Правда, он нуждался в помощи, чтобы сесть на лошадь и спрыгнуть на землю. Зато, сидя в седле, он опять становился самим собой. Он всегда был великолепным наездником, и я сразу отметила, что с конем его связывает крепкая дружба. Чарджер, казалось, понимал, что хозяин изменился и нуждается в его поддержке.

— Мы никогда не беспокоимся за Лукаса, если он подолгу отсутствует. Если он на Чарджере, мы знаем, что все будет в порядке и что он вернется, когда сам того захочет.

В первый же вечер за обедом Лукас поинтересовался, умею ли я ездить верхом.

— Дома у меня такой возможности не было, — ответила я. — Но в школе нам давали уроки верховой езды. Так что я не могу назвать себя новичком… хотя опыта у меня маловато.

— Вы могли бы воспользоваться этой возможностью приобрести недостающий опыт, — предложил Карлтон.

— Вот именно, — поддержал его Лукас. — А я мог бы взять на себя роль тренера.

— Такому опытному наезднику будет со мной скучно, — ответила я.

— Ему будет очень приятно, — возразил он.

Тереза сияла, слушая эти разговоры. Она была очень доброй женщиной. Я видела, что мое присутствие в доме ее очень радует, потому что оказывает благотворное воздействие на Лукаса.

Было решено, что Джеймс проведет в Трекорн-манор два дня, после чего отправится в Труро, а мы с Фелисити останемся ожидать его возвращения. Окончив работу, он вернется в поместье, где мы все вместе проведем еще день или два, после чего попрощаемся с гостеприимными хозяевами.

Вскоре у нас установился определенный режим. Каждое утро мы с Лукасом совершали длительные верховые прогулки, во время которых много разговаривали, очень часто о пережитом нами приключении. Мы часто повторялись, но это общение явно шло нам обоим на пользу. Что касается меня, то я по-прежнему горела желанием разузнать что-либо о Перривейл-корте.

Я также сблизилась с детьми. Дженнифер явно прониклась ко мне симпатией. У меня не было опыта общения с детьми, и я плохо представляла себе, как с ними надо обращаться. Однако Дженнифер быстро решила мою проблему. Она сообщила мне, что ее зовут Дженнифер Лоример и что она живет в Трекорн-манор. И еще ей пять лет. Все это она поведала мне заговорщическим тоном, как будто по секрету. Несмотря на то что она девочка, в отношениях с братом лидером являлась именно она. Она была очень бойкой и болтала без умолку. Генри был серьезным и тихим малышом. Он во всем слушался Дженнифер, а поскольку она решила, что я ей нравлюсь, ему тоже пришлось со мной подружиться.

Я также сблизилась с нянюшкой Крокетт. Думаю, она приняла меня, увидев, как хорошо я поладила с близнецами. Она была уже далеко не молода, но в детской пользовалась безоговорочным авторитетом. Ее помощница, четырнадцатилетняя Эллен, преклонялась перед ней, как перед королевой. На мой взгляд нянюшке Крокетт было уже под шестьдесят. Ее седеющие волосы были заплетены в косу и уложены вокруг головы, что придавало ей суровый и неприступный вид. Ее серые глаза смотрели на мир внимательно и казались необыкновенно проницательными. Если ей что-либо не нравилось, она неодобрительно поджимала губы и становилась непреклонна. Стоило этой решительной женщине составить о чем-либо свое мнение, переубедить ее было уже невозможно.

— Нам с ней очень повезло, — поделилась со мной Тереза. — Она очень опытная няня. Конечно, она уже не молода, но это даже к лучшему. Она подвижна, как молодая женщина, и к тому же обладает немалым опытом.

Нянюшка Крокетт любила поболтать, разумеется, только когда дети ложились спать. Днем, если я не уезжала кататься с Лукасом, я всегда заходила к ней.

У Фелисити и Терезы было много общего — ведение домашнего хозяйства и забота о муже и детях. Они тоже быстро подружились. Мне казалось, что они только и делают, что говорят о нас с Лукасом. Они считали, что мы «подходим друг другу» и старались как можно чаще оставлять нас наедине. Не то чтобы в их усилиях была какая-либо необходимость. Лукас даже не пытался скрывать, что предпочитает мое общество чьему бы то ни было. С тех пор как мы приехали в Трекорн-манор, он несколько оживился, изредка смеялся или вставлял в общий разговор остроумное замечание, но, увы, очень часто в его репликах сквозила горечь, ставшая неотъемлемой частью его натуры.

Я знала, что приезд Джеймса скоро нарушит успевшие сложиться у нас привычки. Мы приятно и весело проводили время, но я ни на минуту не забывала о необходимости раскрыть тайну, окутывавшую Саймона, и порой меня охватывало отчаяние и ощущение полной беспомощности.

Его дом был совсем рядом, но у меня не было ни малейшей возможности пробраться в него, не возбудив ничьих подозрений. Я боялась открыто расспрашивать о Перривейлах. То, что Лукас однажды встречался с Саймоном, означало, что любой мой неверный шаг мог раскрыть ему тайну личности Джона Плайера. И откуда мне было знать, что он в этом случае предпримет. И пусть Джон Плайер спас нам жизнь. Лукас может счесть, что обязан способствовать поимке убийцы, скрывающегося от правосудия.

Мне было бы намного легче, если бы я могла обсудить с ним свою проблему, но я боялась, что не имею на это права. Иногда мне хотелось обо всем рассказать Фелисити. Несколько раз я уже готова была это сделать, но всякий раз успевала вовремя остановиться. Однако мое терпение истощалось, и в конце концов я не утерпела. Однажды во время ленча я обронила осторожное замечание.

— Мне кажется, я что-то слышала о совершенном неподалеку отсюда убийстве.

— Должно быть, имеется в виду эта история в Перривейл-корте, — наморщив лоб и подумав несколько секунд, ответила Тереза.

— Да, — кивнула я, пытаясь сдержать эмоции, охватывавшие меня при каждом упоминании этой темы. — Кажется, именно так и называлось это место.

— Убийство совершил приемный сын, — добавил Лукас.

— О нем с детства заботились, как о родном ребенке, и за все это он отплатил черной неблагодарностью, убив одного из своих братьев, — добавил Карлтон.

— Мне кажется, мы уже когда-то об этом говорили, — обернулась я к Лукасу. Кажется, ты тогда еще сказал, что встречался с ним.

— О да… мельком… и к тому же это было очень давно.

— А это далеко отсюда?

Тереза перевела взгляд на Карлтона, который немного подумал и ответил:

— По прямой миль семь или восемь будет. Но если ты не умеешь летать, то придется ехать в объезд, а это немного дальше.

— А там есть поблизости какой-нибудь город или деревня?

— Кажется… это неподалеку от… что скажешь, Лукас? Наверное, неподалеку от Апбриджа.

— Да, в миле или двух от Апбриджа, — подтвердил Лукас. — А ближайшая деревня Третаррант.

— Ну, это, скорее, хутор, а не деревня.

— Да, но Апбридж — это ближайший крупный город.

— Я бы его крупным не называл, — хмыкнул Лукас.

— Это приятный маленький городишко, — кивнула Тереза, — правда, я там бываю довольно редко.

— Но после смерти того парня… это местечко прославилось.

— Еще бы, «Апбридж Таймс» разлеталась нарасхват, — поддержал Лукас. — У них была самая свежая информация непосредственно с места событий. Они хорошо знали всех родственников погибшего. Я вижу, это место и тебя интересует, Розетта. Это нездоровый интерес, — улыбнулся он. — Вот что мы с тобой сделаем. Завтра мы съездим туда верхом, и ты собственными глазами увидишь этот печально известный город.

— Отлично, — спокойно кивнула я, но во мне все пело и ликовало.

Наконец-то какое-то движение.

* * *

На следующий день мы с Лукасом отправились в путь. Когда я видела его в седле, мне было нетрудно убедить себя в том, что Лукас совершенно не изменился со времени нашей первой встречи.

— Нам придется проскакать не меньше восьми миль, — предостерег он меня. — Выдержишь? Восемь туда и восемь обратно. Я придумал. Мы там пообедаем. В старом добром Апбридже. Хотя, я вспомнил, по эту сторону от Третарранта есть очень неплохая харчевня. Что скажешь? Поехали?

— Конечно. Или ты думал, я испугаюсь и пойду на попятную?

Он не знал, как важна для меня эта поездка.

Я тут же пожурила себя за чрезмерный энтузиазм. Что особенного может сулить мне эта прогулка? И все же, кто знает, что из этого выйдет?

— Харчевня, которую я имею в виду, — тем временем продолжал Лукас, — называется «Голова короля» Оригинально, ты не находишь? Речь идет о Вильгельме IV, не самом популярном монархе, если не брать в расчет гостиничные вывески. Я всегда надеялся найти вывеску с головой Карла I. В этом случае на ней значилось бы «Отрубленная голова короля». Но владельцев подобных заведений обычно отличает необыкновенная тактичность, так что подобной вывески, скорее всего, не существует.

Я не удержалась и расхохоталась вместе с ним.

Мы миновали густые ежевичные заросли.

— В этом году будет очень много ежевики, — заметил он. — Ты помнишь, как мы обрадовались, обнаружив ее на том острове?

— Мы радовались всему мало-мальски съедобному.

— Иногда мне не верится…

— Да, и мне тоже.

— Интересно, чем бы все это закончилось, если бы нас не нашли пираты?

— Один Бог ведает.

— Но тогда мы решили, что угодили из огня да в полымя.

— Из которого нам тоже удалось улизнуть.

— Нам с тобой. Хотел бы я знать судьбу Плайера.

— Я тоже.

Я замолчала, потому что почувствовала, что еще немного, и я ему все расскажу, несмотря на твердую решимость этого не делать. Соблазн был слишком велик.

— Надеюсь, что он сумел о себе позаботиться. Мне кажется, что такие, как он, нигде не пропадут.

— Надеюсь, что ты прав. Кстати, нам еще далеко?

— Что, уже устала?

— Что ты!

— Должен заметить, у тебя задатки великолепной наездницы.