К вечернему чаепитию волнение Альбы по поводу предстоящей встречи постепенно улеглось. Она уже достаточно долго сидела за столом, в уголке, просматривая счета, не осмеливаясь выйти из своего укрытия. Она опасалась, что может неожиданно появиться Фитц и застать ее врасплох. Альба совершенно не знала, как вести себя в подобной ситуации. Она провела в траттории целый день, что было на нее совсем не похоже.

— Я иду домой, — наконец сказала она Козиме. От ее хорошего настроения не осталось и следа. Она вела себя как девчонка, которая пришла на первое свидание. — Удерживай крепость вместе со своим отцом. Увидимся позже. — Альба зашагала прочь, пересекая террасу, но вдруг что-то заставило ее остановиться.

Она увидела идущего по набережной Фитца Давенпорта. Он абсолютно не изменился, разве что немного поседели виски да огрубела кожа, однако у него сохранилось все то же мальчишеско-доброе выражение лица, которое не смогли состарить годы. Он также увидел ее и тотчас расплылся в широкой улыбке. Напрочь позабыв о Розмари, находившейся в нескольких шагах от него, Фитц, словно переместившись во времени на тридцать лет назад, снова шел навстречу женщине своей мечты.

— Боже мой, поверить не могу, что это ты, — сказал он, целуя Альбу в щеку. — Ты совсем не изменилась!

Она усмехнулась в ответ, и за улыбкой пятидесятишестилетней женщины Фитц разглядел девушку, в которую он был когда-то безумно влюблен.

— Когда-то я пообещала, что буду ждать тебя, — прошептала Альба. Его лицо вдруг стало суровым. — Но не могла же я ждать вечно, ведь так? — Она явно дразнила его. Фитц рассмеялся, чувствуя, однако, что от сожаления у него в горле застрял комок.

— Жаль, что я когда-то был настолько глуп…

— Ну и как тебе твоя бывшая подруга? — спросила Ромина так, словно это она поспособствовала их воссоединению.

— Мне очень нравится то, что я вижу… — ответил Фитц, нехотя отпуская Альбу. Он всем своим существом чувствовал присутствие супруги, стоящей сбоку. Она с видом собственницы обхватила его руку. — Это Розмари, — произнес он. — Моя жена.

Альба перевела взгляд на стоящую рядом с ним самоуверенную женщину, которую Фитц выбрал в спутницы жизни вместо нее.

— Добро пожаловать в Инкантеларию.

— Приятно с вами познакомиться, — ответила Розмари, уже отметив про себя породистую красоту Альбы и ее необыкновенно прозрачные глаза. — Я так много о вас слышала.

Фитц знал, что Альба может подумать о Розмари, и появившаяся в ее глазах улыбка лишь подтвердила его подозрения.

— Ну же, давайте выберем столик, за который нам всем можно присесть и как следует поболтать, — сказала Альба, ведя посетителей за собой по террасе.

— Я, если можно, сяду в тени, — попросила Ма, помогая Карадоку, который шел, неуклюже опираясь на трость.

— А где же прелестная Роза? — спросил он.

— Она ушла домой, к своим детям.

— Мне едва хватает слов, чтобы выразить свое разочарование!

— Ну разве это не облегчение! — сказала Ма. — Теперь вы можете посидеть молча.

Наконец все уселись. Альбе так хотелось остаться наедине с Фитцем, но в данной ситуации это было просто невозможно. Его супруга очень напоминала ей мачеху, столь же деспотичную и властную. Кто бы мог подумать, что Фитцу суждено закончить свой земной путь с такой женщиной, как эта? Альба заметила его беспомощный взгляд. Он явно сожалел, что они не могут остаться с ней с глазу на глаз и вместо этого должны предаваться воспоминаниям в присутствии любопытствующей аудитории, а вдобавок еще и ревнивицы-жены. Жестом руки Альба подозвала племянницу.

— Козима, ты не могла бы предложить нашим гостям по чашке чая или кофе?

Готовясь принять заказ, Козима достала блокнот и карандаш.

— Ну же, Фитц, — начала Альба, облокотившись на стол. — У тебя все еще есть собаки и ужасно пахнущий древний автомобиль «вольво»?

— А почему Люк и Фрейя не поехали с нами? — спросила Ма.

— Им и без нас есть о чем поговорить, — ответила Ромина. Она заметила, как карандаш Козимы застыл над листком бумаги, когда она принимала заказ Нэнни и Карадока.

— Фрейе всегда очень нравился Люк, — сказала Розмари, всеми силами стараясь не прислушиваться к разговору своего мужа с Альбой.

— Время сыграло не в их пользу, — произнесла Ромина, намеренно повышая голос. — А ведь они могли бы стать идеальной парой.

— Люк красив, но непостоянен. Меня совершенно не удивляет то, что его брак распался. Этот мужчина не создан для любви к одной женщине.

— А я считаю, что Люк способен на большое чувство, — вмешался в разговор Карадок, перехватив взгляд Козимы.

Та благодарно улыбнулась ему, чувствуя, однако, как к горлу подкатывает комок возмущения и обиды. Люк ни словом не обмолвился о Фрейе. А также о том, что она остановилась в замке. Козима закипала от негодования. Тот факт, что Люк был сейчас с другой женщиной, не так уж ее и ужасал, хуже было то, что он ничего не рассказал Козиме о существовании Фрейи, тем самым выбив почву у нее из-под ног.

Как только Козима приняла заказы, она зашла внутрь. Достав из кармана мобильный телефон, она тотчас отключила его. Если Люк оказался способен на эту ложь, то что еще он может скрывать? И если у нее не осталось к нему ни капли доверия, то какой смысл продолжать их отношения?

Люк и Фрейя оставались во флигеле до шести вечера. Они обсудили Майлза во всех подробностях. Люк внимательно слушал, пытаясь давать дельные советы, хотя эта тема стала понемногу ему надоедать. Когда полуденное солнце озарило маленький домик янтарным светом, он предложил прогуляться вдоль берега, чтобы они затем обогнули бухту и присоединились к остальным в траттории. Он понимал, что должен рассказать Фрейе о Козиме. Пока у нее остается надежда на возобновление их былых отношений, она и впрямь может уйти от своего мужа. А он не желал напрасно ее обнадеживать. Но самое главное, ему не хотелось давать Козиме повода для ревности.

Перед ними раскинулось море, поблескивая в лучах вечернего солнца. Несколько лодок бороздили море, ослепительно сверкая белизной, в воздухе кружили морские птицы. Фрейя вдыхала аромат дикого чабреца, растущего в расщелинах скал. Она чувствовала, что ее душа ликует, несмотря на измену мужа. Инкантелария наполнила сердце Фрейи невероятной радостью. Она наблюдала за Люком, который шел впереди. Он был такой высокий, с широкими плечами, загорелый, его волосы блестели на солнце. Фрейя чувствовала себя так, словно это она, а не Майлз, закрутила роман на стороне. Она вспомнила, как Люк говорил, что, позволив ей уйти, он совершил глупейшую ошибку в своей жизни. А когда ей на ум вдруг пришли его слова о том, что он хотел бы заняться с ней любовью, Фрейя покрылась румянцем. Она тоже не позабыла их лето 1979 года, когда они стали любовниками. В ее памяти отпечаталось все до мельчайших подробностей. Люк был ее первым мужчиной. Фрейя улыбнулась, задавшись вопросом, как бы им было в постели теперь, когда она стала искушенной женщиной. Их близость наверняка была бы великолепной, ведь чувства их все еще не угасли, и возобновить отношения было бы теперь совершенно естественно. А потом, вернувшись к Майлзу, она могла бы наслаждаться воспоминаниями о свершенной мести и ничего никому не объяснять.

— А знаешь, здесь существует поверье, что однажды таинственный прилив вынес на берег красные гвоздики, — сказал Люк, засунув руки в карманы и нащупав коробочку с обручальным кольцом для Козимы.

— И ты веришь в эту сказку?

— Верю. Вопрос лишь в том, кто именно их выбрасывает? Ведь в Средиземном море не бывает приливов.

— А что ты думаешь о мироточении статуи Иисуса кровавыми слезами?

— Наверняка это проделки искусного священника.

— А ты веришь в существование того, что нельзя увидеть своими собственными глазами? — спросила Фрейя, вдруг вспомнив о его перепалке с Хьюго.

— Да, верю.

Он подумал о Франческо, однако не стал объяснять ей, какие странные вещи приключились с ним за последнее время. Еще совсем недавно они с Козимой были едва знакомы и между ними лежала бездонная пропасть, однако сейчас их связывали отношения, поражающие невероятной глубиной. И с какой бы нежностью Люк ни относился к Фрейе, он не имел ни малейшего желания делиться с ней этой страничкой своей жизни.

— Послушай, мне нужно кое-что тебе рассказать.

Роза прогуливалась по берегу вместе с Алессандро и Оливией, когда неожиданно увидела Люка в компании незнакомой женщины. Она шикнула на детей, чтобы те не галдели, а затем остановилась и стала наблюдать за парочкой. Они были поглощены беседой и стояли, почти касаясь друг друга. Роза заметила, как Люк достал маленькую коробочку и передал ее своей спутнице. Таинственная незнакомка была симпатичной. Даже с такого расстояния Роза могла сказать это наверняка. Ее длинные прекрасные волосы развевались на морском ветру, а бледная кожа казалась почти прозрачной. Она была стройной и грациозной, с длинными ногами и руками, хотя легкие бесформенные шорты несколько портили ее фигуру. Женщина взяла коробочку. Негодование Розы усиливалось. Знала ли Козима, что они здесь? Было видно, что женщина колебалась, прежде чем открыть ее, жестами объясняя Люку, что ей не хочется этого делать. Однако он приободрил ее, подталкивая ее руку. Увидев, что лежало внутри, она замотала головой, закрыла коробочку, а затем обвила его шею руками. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, словно любовники, и это продолжалось до неприличия долго. Роза почувствовала легкое головокружение. Она была в ярости. Взяв детей за руку, она повернулась и зашагала прочь по тропинке, прокручивая в голове все возможные предположения. Неудивительно, что Люк флиртовал и с ней самой. Она также была свидетельницей, как он заигрывал со Стефанией. Да он оказался настоящим бабником! Ей едва удалось от него спастись, а вот Козиме не повезло. Она оказалась такой же уязвимой, как утка, сидящая прямо перед охотником. Ей не следовало доверять Люку. Роза знала, что должна позаботиться о своей кузине. Кровные узы превыше всего, ей нужно все немедленно рассказать Козиме.