Видимо, его будущий тесть приказал ему уехать, взволнованно подумала девушка. Человеку, способному изменить его драгоценной дочери с другой женщиной, нет прощения. Хэлен не желала видеть его женатым на этой ужасной женщине, но она не хотела и того, чтобы он всю жизнь ненавидел ее за то, что она разрушила его карьеру. Несомненно, Виктор будет винить в случившемся ее, и, наверное, справедливо. Ему ведь удалось держать себя в руках до тех пор, пока она не раздразнила его, затеяв нелепый флирт с Паоло…

— Вы, часом, не заболели? — спросил внезапно Дэйв, пристально глядя на девушку. — Или вчера случилось что-то такое, о чем мне не следует знать? Виктор тоже был бледнее смерти, когда вечером пришел сообщить мне, что улетает, и передал ваш портфель.

— Правда? — Хэлен постаралась изобразить равнодушие. — Нет, я не заболела. — На второй его вопрос она не сочла нужным отвечать. — Я слишком много вчера выпила, — быстро солгала она и предложила, похлопав рукой по портфелю: — Теперь, когда он отдал документы, мы можем вместе поработать над ними. Ведь все-таки предполагается, что вы приехали сюда за этим?

К обеду девушке пришлось выйти, невозможно было прятаться бесконечно. Она испытала смертельный ужас, увидев за столом Патрика Райта. За весь обед она с усилием проглотила только одну ложку супа, несмотря на то что Райт разговаривал с ней с дружеской приветливостью, ничем не выдавая, при каких обстоятельствах видел ее вчера со своим будущим зятем. И Стефани вела себя нормально. Если бы отец рассказал ей, чему был свидетелем, она давно уже выцарапала бы Хэлен глаза.

Видимо, это означало, что Патрик Райт предпочитает смотреть на происшествие сквозь пальцы. Мужчины относятся с пониманием к подобным вещам. Вполне вероятно, что он не хочет терять первоклассного исполнительного директора. А Виктор, несомненно, представил неловкий инцидент как мимолетное развлечение с развязной девицей, которая сама навязалась ему — абсолютно ничего серьезного. Большинство мужчин весьма спокойно примут такое объяснение, многие легко простят подобный грех. И Патрик Райт, очевидно, один из них!

Аппетита абсолютно не было, Хэлен положила вилку и сказала:

— Извините, я хотела бы заняться работой.

Она уже почти вышла из комнаты, когда ее остановил мягкий голос:

— Вы разрешите отнять у вас минуту времени?

Хэлен напряглась. Вот оно! Сейчас Райт велит ей убираться вон. Сначала он приказал уехать Виктору, теперь ждет, когда удалится она, чтобы потом рассказать обо всем дочери.

Девушка с замиранием сердца обернулась и взглянула на грозного председателя правления фирмы «Райт и Грехем», ожидая прочесть в его глазах холодное презрение, но вместо этого увидела на этом немолодом лице удивительную смесь тревоги и сочувствия.

— Вы, наверно, скажете, что все это меня не касается, но считаю своим долгом предупредить вас. Вы играете с огнем. Я знаю Виктора уже много лет, восхищаюсь им и уважаю его, открыто признавая, что, хотя номинально возглавляю фирму я, не кто другой, как Уэстон, является ее мозгом, обеспечивающим успех. Он мне почти как сын. Но в то же время я не питаю никаких иллюзий. Если ваши отношения с ним будут продолжаться и дальше, вас ждут серьезные огорчения.

Девушка молча смотрела на него. В горле у нее пересохло. Он предупреждает ее. Он сделает все, чтобы его дочь не узнала об интрижке жениха с этой бухгалтершей!

Внутренне сжавшись, Хэлен пробормотала хрипло:

— Вы не поняли. В том, что случилось, виноват не Виктор.

Ей понадобились все ее силы, чтобы, подавив стыд, напомнить пожилому человеку о том, что ему довелось увидеть вчера. Но вся ответственность лежит полностью на ней…

— Конечно, виноват именно он, — сухо возразил Патрик Райт. Он бросил взгляд на элегантную кушетку, стоявшую в углу просторного холла. — Думаю, нам лучше присесть.

У Хэлен не было выбора, пришлось последовать его приглашению. Тем более что ее ноги вдруг стали словно ватными.

Патрик тем временем произнес весьма доброжелательно:

— Вы расстроены. Мне жаль, но я все-таки думаю, что обязан сказать вам. Вы здесь всего неделю, вряд ли ваши чувства зашли слишком далеко. — Он ободряюще улыбнулся, но его серые глаза оставались серьезными. — Никогда прежде я не позволял себе вмешиваться в его частную жизнь. Уэстон вовсе не бабник, но в его жизни были женщины. Я знаю о двух. Временные подруги, подобранные осторожно и обдуманно. Женщины, способные легко перенести расставание, когда придет время. Шикарные, искушенные создания с отвердевшими сердцами. Но стоило мне только увидеть, как сегодня вы избегаете глядеть на меня, после того как вчера я нечаянно наткнулся на вас, как вы краснеете, дрожите и пытаетесь это скрыть; увидел ваше напряженное, измученное лицо, ваши попытки вести себя непринужденно, я сразу понял, что вы не похожи на тех двоих. Знаю, что вы не поблагодарите меня, но предостеречь вас я должен. Если вы решитесь поверить словам Виктора о любви и начнете мечтать об обручальном кольце и счастливом супружестве, вас ждет жестокое разочарование.

Хэлен подняла на него полные слез зеленые глаза. Как могла она сказать этому доброму человеку, участие которого казалось вполне искренним, что и она не питает никаких иллюзий насчет Виктора? Тот, мало того что не отвечает на ее любовь, скорее всего, ненавидит ее, винит в том, что потерял над собой контроль. Его единственная цель — жениться на дочери Патрика Райта из-за положения, которое тот занимает!

— То, что случилось, было безумием, — попыталась уверить его девушка. Ее голос прозвучал глухо от с трудом сдерживаемых эмоций. — Больше этого не повторится. И мне не придется испытывать разочарований. — Она попыталась улыбнуться, чтобы ее ложь выглядела естественнее; но улыбка вышла совсем жалкой. Конечно, она страдала, и выражение лица Райта показало ей, что он прекрасно все понимает, но Хэлен ничего не могла с собой поделать.

— У вас мужественный характер, — одобрительно произнес Патрик Райт. — Это помогает. И не вините себя. Когда вы поймете, что Виктор психологически не способен поверить женщине, вам будем легче. Ни для кого не секрет, кем была его мать. Именно она виновата в его неспособности доверять женщине, любить и уважать ее.

Он дружеским жестом коснулся ее плеча и ушел. Хэлен осталась сидеть, глядя в пространство, в одиночестве осмысливая сказанное. Наверное, ей не стоило принимать так близко к сердцу будущий брак его дочери с Виктором. Патрик подтвердил, что ему известно о связях своего потенциального зятя, о его неспособности любить. Значит, все трое не тешили себя иллюзиями относительно этой свадьбы — знали, что в ее основе лежит расчет.

Глава фирмы «Райт и Грехем» предупредил Хэлен не потому, что видел в ней угрозу счастью дочери, а потому, что был порядочным человеком, а она, по его словам, отличалась от известных ему временных подруг Виктора. Кроме всего прочего, девушка работала для его фирмы, была гостьей на принадлежащей ему вилле. Он чувствовал себя ответственным за нее.

Теперь Хэлен знала, почему Райт не потребовал от нее немедленно покинуть виллу. Он согласен на замужество дочери на подобных условиях, станет смотреть сквозь пальцы на будущие увлечения Виктора, если только тот по-прежнему будет проявлять осторожность, о которой упоминал Патрик. Но, несмотря на все это, Хэлен все же не испытала облегчения. Как могла она потерять голову и полюбить глубоко и безнадежно человека, не понимающего даже значения слова «любовь»?

Но вот какое отношение мать Уэстона имеет к его теперешнему поведению? Этот вопрос мучил девушку все эти дни. Она вспомнила, как Виктор постоянно ожесточался, стоило ей заговорить о его семье, как он рассказал однажды о своем отце, и в его словах ясно звучало уважение и искренняя привязанность. Но он едва упомянул о матери. Только то, что отец встретил ее, будучи еще совсем молодым человеком, и женился на ней, потому что она ждала ребенка.

Но разве мог подобный факт серьезно травмировать молодого человека? Смешно даже и говорить об этом. Правда, его отец оказался в весьма стесненных обстоятельствах и вынужден был расстаться с мечтой о преподавательской карьере. Но он, как видно, неплохо проявил себя на другом поприще, которое был вынужден избрать.

Любовь побуждала Хэлен узнать, что же произошло между Виктором и его матерью, отчего тот сделался человеком, неспособным на искренние чувства. Она очень хотела понять, как вышло, что Виктор стал таким, — может быть, будет легче переносить боль, которую причиняла ей любовь к нему.

Только накануне отъезда Дэйва в Англию Хэлен представился случай задать вопрос. Патрик Райт сказал, что о матери Виктора что-то такое известно всем, может быть, Дэйв поможет разрешить загадку? В этот день Патрик и Стефани обедали у Клодии. Хэлен постучала в дверь Дэйва и вошла. Ее шеф рассеянно паковал вещи и пробормотал огорченно:

— Жаль, что приходится уезжать, но если задержаться еще на день, трудновато будет придумать оправдание… Готов поспорить, что в Лондоне сейчас льет как из ведра.

— Наверняка. — Хэлен не могла сдержать улыбки, глядя на его скорбное лицо, но тут же стала серьезной. Она хотела бы вернуться вместе с ним, но работа задержит ее здесь еще минимум на два дня. Девушка не могла дождаться, когда можно будет уехать. Слишком много болезненных воспоминаний связывало ее с этим местом.

Она присела на край кровати, наблюдая, как Дэйв запихивает вещи в чемодан, и быстро, не дожидаясь, пока храбрость улетучится, спросила:

— Вам известно что-нибудь о матери Виктора Уэстона?

Она не поняла сначала, почему Дэйв вдруг прервал свое занятие и, метнув на нее театрально благочестивый взгляд, произнес с наигранным возмущением:

— Мне? Порядочному женатому человеку?

— Я говорю серьезно, — нахмурилась Хэден и сердито тряхнула головой. Глаза Дэйва удивленно раскрылись. Он защелкнул застежки чемодана и выпрямился.