Полина понимала, почему он так расстроен. Она сама чувствовала то же, что и он. Людей, которые только что побывали у него в доме, можно было бы с определенной натяжкой назвать их общими друзьями, и если даже они не допускали мысли, что у нее с Гриффином могут быть близкие отношения, то дело их и впрямь безнадежное. Никто не увидит в них полноценную пару. Никто.

Полина вздохнула. Удивляться тут нечему. И стихи безнадежно далеки от жизни. Нет ни другой Англии, ни другого Лондона. Есть только тот мир, в котором они живут, и этот мир поделен на классы. И каждому в этом мире определено свое место.

– Между служанкой и герцогиней – пропасть, которую никому не дано преодолеть, – тихо сказала Полина. – Тридцать три ступени по старшинству. Вы знали об этом? Этому в книге миссис Уортингтон посвящена целая глава. Я все наизусть помню. Герцогиня на самом верху, после королевы и принцессы, конечно, потом идет маркиза, за ней – графиня…

Перечисляя титулы, она загибала пальцы.

– За графиней идут жены старших сыновей маркизов, потом жены младших сыновей герцогов. За ними – дочери герцогов, маркизов, виконтессы, жены старших сыновей графов, дочери графов…

– Полина.

– Итого десять ступеней в табели о рангах. А я ведь еще не дошла до баронетов, не говоря уже обо всех ступенях рыцарства и воинских званиях. А под ними всеми, знаете ли…

Он подошел к ней и взял в ладони лицо, заставив ее смотреть ему прямо в глаза.

– Полина.

– Я еще даже до середины не добралась. – Она крепко зажмурилась и вновь открыла глаза. – Служанки вроде меня, Грифф, там вообще не значатся. Я не из вашего мира. Вдвоем, наедине, мы, возможно, и способны об этом забыть, но больше никто не забудет. Никогда.

– Забыть об этом? Вы думаете, я забываю, кто вы, когда мы вместе?

Полина беспокойно переступила с ноги на ногу. И все же он забывает. Временами. Немножко. С первого дня их встречи он выказывал ей больше уважения, уделял больше внимания, чем любой другой аристократ когда-либо уделял служанке, даже если и преследовал при этом своекорыстные цели. Тольк о Гриффе этого не скажешь.

– Я всего лишь хочу напомнить, что мы не должны забываться, потому что в противном случае нам на это укажут со стороны.

Он долго молча смотрел на нее.

– Возможно, вы правы: нам не следует забываться.

– Я рада, что вы со мной согласились.

Грифф пересек комнату и повернул ключ в замке. Раздался характерный щелчок.

– Уберите со стола, мисс Симмз.

– Что? Я не понимаю…

– Не спорьте! – приказал он отрывисто. – Вы служанка и хотите, чтобы я об этом помнил. Я здесь хозяин и только что приказал вам убрать со стола. Вы же этим всю жизнь занимаетесь? Убираете со столов?

Неужели она верно угадала его намерения? Он хочет поиграть? Он исполнит роль распутного герцога, а ей предстоит сыграть испорченную девчонку-служанку.

Ладно… После двух секунд раздумий Полина решила, что подыграет ему, и потянулась за чернильницей. Соблюдая меры предосторожности и не пролив ни капли, она перенесла ее на маленький стол, служивший подставкой для лампы. Что касается всего остального, то тут она обошлась без церемоний, широким жестом смахнув со стола на пол все: бумаги, пресс-папье, сургуч, перья для письма.

– Какая непростительная дерзость!

– Вам же это нравится.

Гриффин небрежно развязал шейный платок и отшвырнул в сторону.

– Вы должны знать свое место.

– Это мое место, ваша светлость? – Полина уселась на стол и свесила ноги.

– На данный момент – да. – Он раскинулся в кресле перед ней, широко расставив ноги, и пригвоздил ее к месту тяжелым взглядом, взглядом хозяина, имеющего над ней безраздельную власть. И так темные, глаза его теперь казались почти черными.

Время натянулось до предела. Полина сидела затаив дыхание и не удивилась бы, услышав звук оборванной струны.

– Поднимите юбки! – приказал он отрывисто.

Вот он – этот звук. Струна лопнула.

И сердце ее пустилось в галоп.

Сбросив на пол одну туфельку, она не спешила расстаться с другой, покачивая ее на носке. Потом уронила и ее. Упершись обтянутыми шелком ступнями в его бедра, она начала медленно приподнимать кружевной подол, но, добравшись до колен, остановилась.

– Вот так?

– Выше.

Полина приподняла подол еще на дюйм, и из-под края нижней юбки показалась лиловая подвязка.

– Еще.

Полина ножкой добралась до изрядно увеличившейся в размерах выпуклости и, перекатываясь с пятки на носок, погладила его внутренней стороной стопы по всей внушительной длине. Вскоре комнату наполнили звуки тяжелого дыхания, как его, так и ее. То, что она делала, как ни странно, возбуждало Полину не меньше, чем Гриффина.

Но эти ритмичные поглаживания не были единственным источником наслаждения: не менее мощно действовал его взгляд. Ах как он смотрел на нее – бесстыдно, жадно, пристально, не мигая. Она чувствовала, как истекает соком ее лоно, а ведь они даже еще не целовались.

– Выше, – приказал он, обхватив рукой ее лодыжку. – До самой талии. Покажи мне все.

Командный тон его голоса, низкого, чуть хрипловатого, несказанно возбуждал ее. Заерзав на столе, она приподняла юбки выше, еще выше, пока прохладный воздух не коснулся ее обнажившегося возбужденного лона.

– Да, – сказал он, чуть подавшись вперед и не вставая с кресла. – Вот так.

Он провел ладонью по ее икре вверх, вниз, снова вверх. Стоило ему лишь прикоснуться большим пальцем к ямочке под коленом, как бедра, послушные его воле, сами раздвинулись, словно он отыскал какой-то тайный рычаг.

Крепко ухватив ее за бедра, Грифф подтянул к себе, к самому краю стола и принялся ласкать пальцами влажные складки. Какая мучительно-сладострастная пытка!

– Возьмите меня, – взмолилась Полина.

Гриффин прищелкнул языком.

– Я буду делать то, что сочту нужным. И для начала хочу попробовать тебя на вкус.

Когда он опустил голову, Полина в испуге подалась назад, несколько выйдя из роли, и нервно облизнула губы.

– Грифф, подождите! Со мной такого никогда не делали.

Он поднял голову, и она увидела его улыбку, самодовольную, хищную.

– Если вы хотели меня таким образом отговорить, то добились обратного эффекта.

Крепко взяв ее за бедра, он вновь наклонил голову и подтянул к себе, прижавшись губами к центру ее естества.

И, как и обещал, поцеловал ее. Там.

Неслыханно! Но как возбуждает…

Она дернулась, но руки его были как стальные клещи. Он не дал ей ускользнуть. Оставив попытки сопротивления, она отдалась на волю неизбежного. Лежа навзничь на столе с раскинутыми руками, Полина пребывала в блаженном забытьи. Ничего не осталось на этом столе: ни писем, ни документов. Он посвятил всего себя ей, она была в фокусе его внимания.

И он трудился над ней с полной самоотдачей.

Его язык исследовал самые потаенные ее уголки с беспримерным усердием и уверенностью опытного мастера. Она обмякла, расслабилась, раскрылась навстречу его поцелуям, полностью доверившись мастеру.

И он не обманул ее доверия. О, мастерства ему хватало. Он был лучшим в своем деле. Ей, правда, не с кем было сравнивать, но Полина, ничтоже сумняшеся, поставила бы на это тысячу фунтов стерлингов. Если бы существовала табель о рангах для любовников, стремящихся угодить своим женщинам, он был бы первым в списке.

Он целовал ее так, словно смаковал самое изысканное блюдо на королевском банкете. Когда он подобрался к тугому набухшему бутончику, она не смогла сдержать стон. Тогда он раздвинул ее складки пальцами и языком проник внутрь, потом выскользнул наружу, и так раз за разом, имитируя соитие.

– Грифф… – извиваясь на столе, простонала Полина.

Он не пожелал отрываться от своего занятия, а ответил действием, стиснув ладонью ее грудь.

Сражаясь с досадливой помехой в виде юбок, Полина запустила пальцы в его густую волнистую шевелюру и не отпускала его голову, вжимаясь всем естеством в его искусный рот.

– Да, так! Прошу, не останавливайтесь! – стонала она задыхаясь.

Он и не думал останавливаться. Каждый толчок его языка поднимал ее все выше и выше. Она уже всхлипывала, без слов моля о разрядке, а он ритмично лизал и посасывал ее жемчужину.

– О!

Приподнявшись, оторвав бедра от стола, она закричала, испытав нечто такое, чего никогда не испытывала. Он зажал ей рот ладонью, заглушив очередной крик.

Постепенно она обмякла и перестала дрожать, и он убрал ладонь от ее губ, переместив на грудь. Несколько долгих секунд она просто молча смотрела в потолок, пока он ласкал ее соски и покрывал нежными поцелуями бедра.

У Полины не было слов. Ни одного.

– Тебе понравилось?

– Да, – пробормотала Полина, с трудом ворочая языком. Все слова вылетели из ее головы за исключением одного. – Да-да-да.

– Вы верите в то, что я боготворю каждый дюйм этого гибкого изящного тела? Вы понимаете, что я скорее заколю себя, чем допущу, чтобы с вами что-нибудь случилось?

Она кивнула, затаив дыхание.

– Это хорошо. – Грифф помрачнел. – Потому что сейчас я намерен преподать вам урок.

Он помог ей спуститься на пол, развернул лицом к столу и нажал на поясницу, заставив наклониться так, что груди коснулись холодной столешницы. Стоя у нее за спиной, быстрым движением задрал ее юбки, схватил за ягодицы и коленом раздвинул бедра.

– Вот как поступают со служанками, которые забываются в присутствии герцога.

Полина знала, что все это лишь игра, но игра возбуждающая. Она почувствовала, как по телу побежали мурашки и соски, прижатые к гладкому полированному дереву, разом отвердели.

– Дерзкая девчонка.

Он слегка шлепнул ее по ягодице, а Полина вскрикнула – и от неожиданности, и от сильного возбуждения, и потому, что было смешно.

– Ах ты, распутница!

Очередной шлепок развеселил ее еще больше: она знала, что он не сделает ей больно. Если она решила разыгрывать из себя соблазнительницу, то почему бы и ему не выбрать для себя роль по вкусу? Ей нравилось, что он может быть игривым: это означало, что ему с ней свободно и легко.