Она шагнула на верхнюю ступеньку лестницы.

Герцога внизу не было, и потому он не мог видеть, как она, спотыкаясь, спускается. И когда спуск был закончен, никто не подал ей руку, и уж тем более не поцеловал, никто не произнес ни единого комплимента.

Им с герцогиней пришлось ждать в карете, которая из-за пышности юбок вдруг стала тесной, добрых десять минут, пока он наконец соблаговолил к ним присоединиться.

– Право, Грифф, неприлично заставлять дам ждать, – недовольно заметила герцогиня.

Извиниться он не счел нужным, лишь бросил:

– Мне надо было закончить письмо.

На Полину он мельком взглянул, но тут же отвел глаза.

Мечты покорить его своей необыкновенной красотой так и остались мечтами. В полутемной карете, с волосами, туго стянутыми в пучок на макушке, облаченная во множество пышных юбок, она, наверное, напомнила ему амбарную мышь, угодившую в безе.

Едва, казалось, тронувшись, карета остановилась.

– Вот мы и на месте, – сказала герцогиня.

– Правда? – удивилась Полина. – Мы могли бы и пешком дойти.

Наставница посмотрела на нее так, что и без лишних слов стало ясно: герцогини пешком не ходят.

Выйдя из кареты, они подошли к группе нарядно одетых господ, собравшихся возле парадного входа в импозантный особняк.

– Что происходит? – оглядываясь в недоумении, шепотом спросила Полина у герцога. – Почему мы тут стоим?

– Так надо. Входить можно только после объявления мажордомом наших имен.

– Он что, и мое имя объявит?

– Разумеется.

– Но… я уже не первый год обслуживаю знатных дам в Спиндл-Коув, и многие знают меня по имени. Что, если кто-то из них сегодня здесь?

– Симмз – распространенная фамилия, а Суссекс не так уж мал.

– Так ведь у них не только уши, но и глаза имеются. Что, если кто-то меня узнает?

– Тогда правда выйдет наружу и игра закончится, а мы все от души посмеемся за счет моей матушки. – Гриффин поправил фрак. – Но, по правде сказать, я не думаю, что сегодня в вас кто-то узнает Полину Симмз из Спиндл-Коув.

Герцог окинул ее долгим придирчивым взглядом – взглядом рачительного хозяина. Впервые с того момента, как он сел в карету, она позволила себе спокойно посмотреть ему в глаза. Освещение здесь было лучше, чем в карете, и – святые угодники! – от увиденного она едва не упала в обморок.

Они были знакомы уже третьи сутки. Так неужели же только сейчас он предстал перед ней чисто выбритым, свежим и прилично одетым? Получается, что так. Кто бы мог подумать, что бритва, мыло и горячая вода способны так преобразить мужчину! Как бы там ни было, он сделался по меньшей мере вдвое привлекательнее. Фрак и бриджи сидели на нем как влитые, подчеркивая размах плеч и мускулистость бедер. Легкие штрихи, придававшие элегантность облику: гладко выбритые скулы, подстриженные и аккуратно причесанные волосы, безукоризненно белый, туго накрахмаленный шейный платок – нисколько не умаляли его мужественности.

Одним словом, так хорошо он не выглядел никогда. И от него пахло… О, этот аромат пробудил самые смелые ее фантазии, и Полина невольно прикрыла глаза и потянула носом. К этому волшебному мускусному аромату – должно быть, слуга брызгает одеколоном его рубашки, перед тем как гладить, – примешивался запах мыла и чистого мужского тела.

Но, пожалуй, сильнее всего подействовал на нее даже не запах, а его взгляд: в нем сквозил голод, как у хищника, который примеривается к добыче, перед тем как напасть, выискивая самое нежное место, куда вот-вот вонзит зубы.

Может, он просто не успел поесть? Полине хватило ума не произнести это вслух. В конце концов, она ему не мать – не ее дело проявлять о нем заботу. А как бы хотелось!

«Помни, ты здесь не для того, чтобы о нем заботиться».

– Как ваша рука? – все же не удержалась Полина.

– Прекрасно. Ничего серьезного.

– Но я сама видела кровь…

Он лишь небрежно махнул рукой.

– Забудьте о моей руке, давайте лучше поговорим о вашей груди.

Щеки Полины вспыхнули, и она тревожно огляделась, опасаясь, как бы кто его не услышал.

– Ваша грудь увеличилась вдвое, – с удовольствием сообщил Гриффин, беззастенчиво окидывая ее взглядом. – Пожалуй, надо пригласить доктора. У вас, должно быть, что-то не так со здоровьем.

Полина почувствовала, что лицо ее горит.

– Вы прекрасно знаете, что все дело в корсете. Со здоровьем у меня полный порядок.

Если не считать того самого трепета, что он ей напророчил, и внезапно участившегося дыхания.

Грифф прищелкнул языком.

– Вам придется очень постараться, чтобы произвести нужное мне впечатление. Боюсь, с такой внешностью ваши дурные манеры останутся незамеченными, а этого допустить нельзя.

Зря он волнуется на этот счет.

Когда они наконец оказались в доме, лакей, обносивший гостей аперитивом и прохладительными напитками, подошел с подносом и к ним. Забыв о своем намерении ничего не пить, Полина взяла рюмку бренди и сделала большой глоток. Алкоголь обжег внутренности, и она едва не закашлялась.

– Чтоб меня! – сорвалось с ее губ прежде, чем пришло осознание того, что наделала.

По залу пробежал шепоток, и взгляды всех этих нарядных дам и джентльменов устремились на нее.

– Чтобы вас представили хозяевам бала лично, милочка? – как ни в чем не бывало пропела герцогиня. – Ну, для этого еще не пришло время.

Перешептывания постепенно прекратились, и внешне казалось, что все идет как должно. Впрочем, Полина не тешила себя иллюзиями: ловкий пас герцогини никого не ввел в заблуждение, но в то же время видела, что ее очевидный промах если и шокировал общество, то не настолько, чтобы им всем объявили бойкот.

Не успела она прийти в себя после пережитого потрясения, как к ним подошла элегантная дама средних лет в сопровождении барышень, похожих на нее как две капли воды, разве что значительно моложе. Все три леди бросали хищные взгляды на Гриффина.

– Добрый вечер, ваши светлости. Какая приятная встреча! – со слащавой улыбкой протянула матрона, в то время как ее спутницы, очевидно, дочери, скромно помалкивали. – Могу ли я полюбопытствовать, кто эта ваша очаровательная подруга?

– Мисс Симмз, – сказала герцогиня, – позвольте представить вам леди Юджинию Хауфнот и ее дочерей.

– Приятно познакомиться, леди Гавнот. Приятно познакомиться, мисс Гавнот, и… мисс Гавнот, – сделав реверанс, словно попугай протараторила Полина.

Она и сказала-то всего ничего, но и этого хватило, чтобы выдать ее с головой. Обе мисс захихикали, прикрыв лица веерами. Если уж они не постеснялись засмеяться ей в лицо, можно только догадываться, что будут говорить у нее за спиной.

– Откуда вы родом, мисс Симмз? – спросила матрона.

– Из Суссекса, миледи.

– И кто ваши родственники?

– Ее отец – землевладелец, – вмешалась герцогиня. – Родители не имеют возможности вывести ее в свет, поэтому я и пригласила мисс Симмз погостить у меня.

– О, ваша светлость, – сочувственно поджав губы, протянула леди Хауфнот, – у вас такое доброе сердце. Благотворительность – ваше призвание.

Окатив Полину ушатом ледяного презрения, леди Хауфнот и ее хихикающие дочки удалились.

– Хауфнот, девочка. Их фамилия Хауфнот.

Полина наморщила нос.

– А я что сказала?

– Гавнот.

– О!

Съежившись от стыда, Полина поискала глазами в толпе даму с трудной фамилией – та, оказывается, смотрела в их сторону со все той же брезгливой миной – и не без ехидства подумала, что новое имя ей, пожалуй, подходит гораздо больше, чем то, что досталось от мужа.

– Нет-нет, – поспешил вмешаться герцог. – По мне, так это прозвучало скорее как «леди Гав». В любом случае мисс Симмз попала в точку: все семейство гадкое, и давно пора было кому-то им об этом сказать прямо в лицо. – Он забрал у Полины бокал с остатками наливки и в один глоток его осушил. – А знаете, похоже, мы сегодня неплохо проведем время.

Очевидная радость герцога по поводу допущенных ею промахов не вызвала у Полины того удовлетворения, на которое можно было бы рассчитывать. Видимо, все дело в уязвленном самолюбии, она старалась не думать о том, что пострадала ее гордость. В конце концов, она пошла на этот шаг по практическим соображениям, так стоило ли удивляться, что магического превращения простушки в принцессу не произошло? Никто не обещал ей романтических приключений. Она здесь для того, чтобы выполнить свою работу, причем выполнить хорошо. И тогда мечта всей ее жизни – платная библиотека, а вместе с ней безбедное существование для них с сестрой – сбудется!

Тогда почему она не переставала надеяться на что-то большее? Возможно, потому, что бренди затуманил ей мозг.

Острое чувство неловкости лишь усилилось, когда они подошли к двери бального зала и Полина восхищенно уставилась на белые колонны, подпиравшие потолок.

– Коринфские колонны, – пояснила герцогиня. – Единственное их отличие от ионических – капители. Обратите внимание на их форму и растительный орнамент.

С запозданием Полина поняла, что наставница в очередной раз пытается ее выручить. Настоящая леди, в отличие от дремучей провинциалки, не станет, открыв рот, пялиться по сторонам.

Еще в холле Полина едва не зажмурилась от яркого света. Столько горящих свечей одновременно она никогда не видела, как не видела сейчас ни одного темного уголка, где могла бы спрятаться.

– Я к этому не готова, – проскулила она жалобно.

– Конечно, – согласился герцог. – Именно поэтому вы здесь.

Он предложил ей руку, и она опустила затянутую в перчатку кисть на его предплечье.

С верхней площадки лестницы мажордом объявил их имена.

– Его светлость герцог Халфорд. Ее светлость герцогиня Халфорд. Мисс Симмз из Суссекса.

Все присутствующие повернули головы в их сторону.

– И что сейчас? – натужно улыбаясь, пробормотала Полина.

– Мы непринужденно обойдем зал по кругу, затем разойдемся и весь оставшийся вечер проведем порознь. Вы будете рядом с моей матерью.