Тесса Дэр - Пленник ее сердца

И звуки, сопровождавшие поединок, напоминали музыку: звон стали, свист рассекаемого клинком воздуха, сиплое дыхание соперников, полностью отдававшихся борьбе. Сам воздух этого зала, казалось, звенел от напряжения.

Если после поцелуя Полина испытала обещанный Гриффином трепет, то теперь это было ощущение куда большей интенсивности. Как бы его назвать? Встряской? Взбалтыванием? Нет, все не то – пожалуй, лучше и не пытаться найти определение этим эмоциям.

Между тем бой стремительно развивался. В какой-то момент сверкающее лезвие оказалось всего в паре дюймов от лица Халфорда, что, учитывая отсутствие защитной маски, могло привести к серьезной травме.

Ей хотелось окликнуть его, предупредить об опасности: не дай бог, потом останется шрам или, еще того хуже, он потеряет глаз.

Герцогиня, словно угадав порыв девушки, положила ладонь ей на плечо, напоминая о необходимости сдерживать эмоции.

Словно нехотя соперники разошлись, и, смахивая пот со лба, герцог на мгновение отвернулся от противника и увидел ее.

Никогда Полине не забыть, как обжег ее взгляд Халфорда, буквально пронзил насквозь, словно летящий клинок, брошенный с противоположного конца зала.

Должно быть, Гриффин тоже почувствовал что-то необычное, потому что вдруг застыл на месте, словно врос в землю, и в этот момент клинок соперника скользнул по его предплечью и на белом полотне рубашки показалась красная полоса.

Полина вскрикнула, вскинув обе руки к лицу, а герцогиня победно хмыкнула.

– Я бы сказала, что это успех.

Грифф застонал от боли, уронил шпагу и зажал рану ладонью.

– Что за черт, Дел!

– Я тут ни при чем, надо было защищаться. – Соперник Гриффина стянул маску и обвел взглядом комнату, а увидев мисс Симмз, широко улыбнулся: – Вот оно что! Тогда понятно.

Полина вежливо присела в реверансе, и Гриффин коротко кивнул в ответ.

Что его так удивило? Вроде бы ничего нового. Да и что могло измениться с прошлой ночи, когда они беседовали в библиотеке, а потом обнимались и целовались, исступленно, словно любовники, что провели десять лет в разлуке.

Боже правый!

Он уже решил для себя, что сегодня же поговорит с ней сухо, по делу, растолкует, что подобного вчерашнему больше не произойдет никогда, – но только не здесь и не сейчас. Во-первых, разговор этот не для посторонних ушей, а во-вторых, он намеревался встретиться с ней позже, после активных занятий фехтованием, когда совсем не останется сил и никакие похотливые мысли точно не забредут в голову. И конечно, он не мог с ней говорить, когда она выглядит… вот так.

– Вы в порядке? – одними губами спросила Полина.

Нет, не в порядке: он раздавлен, уничтожен.

Вчера она вскружила ему голову своей беспримерной дерзостью, затмила взор осыпавшими ее с головы до пят сверкающими кристаллами. Но сейчас-то в чем дело? Сахарной обсыпки на ней нет, а сияние стало еще ярче. Она словно светится изнутри, и белое скромное платье тому не преграда.

Гриффин никогда не был равнодушен к женщинам. Временами он и жил лишь ради этих мгновений неподвластного разуму, всепоглощающего влечения, ради того волшебного мига, когда она, та самая, что несла в себе божественную искру, способную зажечь в нем желание, входила в комнату. Все его чувства устремлялись к ней, и происходило чудо: упорядочивание хаоса, когда видишь цель и готов на все ради ее достижения. О, ему хорошо была известна разница между «что-то новенькое» и «это она».

Это она.

Проклятье! Грифф ничего не мог с собой поделать, потому что хотел ее с самого начала. Теперь он понимал, что уже тогда, в деревенском трактире, какая-то часть его, та, которую он считал мертвой, воспрянула, оживленная той самой божественной искрой.

Но как все некстати! Более неудачный момент нельзя было и придумать, как и выбор кандидатуры на роль его жены. И какое бы воздействие ни оказывала на него эта девушка, никто из окружающих – особенно она сама – не должен ни о чем догадаться.

А тут еще эта рана. Как некстати!

Гриффин отвернулся, острием клинка надсек полу рубашки и, оторвав полоску, перевязал рану.

– Мое почтение, ваша светлость! – прогнулся в куртуазном поклоне Дел.

Герцогиня ответила сдержанным кивком.

– Могу я просить вас представить мне вашу очаровательную спутницу?

«Даже не думай! – мысленно предупредил друга Грифф. – Она не для тебя».

Их с Делом связывала давняя история соперничества из-за женщин. Когда-то, в ранней юности, это было для них чем-то вроде игры – из спортивного интереса они даже вели подсчет покоренных сердец. Для Гриффина такого рода развлечения остались в далеком прошлом, но Дел, возможно, все еще им предавался.

– Это моя гостья, – представила Полину герцогиня, – мисс Симмз из Суссекса.

– Ну что же, мисс Симмз из Суссекса, приятно познакомиться. Я лорд Делакур, родом из тех мест, где меня меньше всего ждут. – Дел галантно поцеловал девушке руку.

Полина, приподняв бровь, взглянула на Гриффина. Ему даже показалось, что он услышал ее насмешливое замечание: «Вы, однако, мою руку целовать не стали».

«Зато я не дал рухнуть со стремянки», – парировал он беззвучно, едва заметно улыбнувшись ей в ответ.

И в этом их обмене улыбками было столько интимного, словно оба вспомнили о поцелуе, который последовал за этим событием. Почему-то им даже не пришло в голову, что своими переглядываниями они дают почву для всевозможных домыслов. Полина спохватилась первой и тут же почувствовала, как шею заливает краска стыда. Гриффин же отвернулся.

– Не стоит так волноваться за него, мисс Симмз, – заметил лорд Делакур. – Мы оба – опытные фехтовальщики. Даже скажу больше – лучшие в Лондоне, потому что для нас владение шпагой жизненная необходимость.

– Отчего же? – удивилась Полина.

– Все дело в нашей репутации… Если бы не слава лучших фехтовальщиков, нас бы то и дело вызывали на дуэль. А так, зная, что это равносильно самоубийству, обманутые мужья предпочитают мириться со своей участью рогоносцев. – Дел отложил шпагу в сторону. – Вы давно в Лондоне, мисс Симмз?

– Лишь со вчерашнего дня, милорд.

Герцогиня решила вмешаться в разговор.

– Родители мисс Симмз не имеют возможности вывести ее в свет, вот я и пригласила девушку в столицу, чтобы добавить ей немного светского лоска.

– Судя по царапине на руке Халфорда, начало уже положено, – усмехнулся Дел. – Догадываюсь, что вы задумали и, будучи верен своей клятве всячески противодействовать матримониальным планам в отношении друга, по идее должен выступить против вас, однако на сей раз, ваша светлость, мы могли бы стать союзниками. Невозможно отрицать тот факт, что Гриффин с начала сезона ведет себя как монах. И этому пора положить конец.

– Я все еще здесь – не забыли? – недовольно пробурчал Гриффин.

Проигнорировав замечание друга, Дел доверительным тоном продолжил:

– Разумеется, мы не можем быть союзниками в полном смысле: вы его мать, хотите, чтобы он обзавелся семьей, в то время как я остаюсь ему другом, и потому моя цель прямо противоположная. Было бы достаточно просто обеспечить ему…

– Дел!

– Повод выбираться в люди, – с самым невинным видом закончил Делакур. – Почаще выходить из дому. А ты что подумал, Халфорд? Ну и грязные же у тебя мыслишки!

Гриффин раздраженно взмахнул шпагой, словно хотел проверить, насколько серьезно пострадала рука. Впрочем, с такими друзьями…

– Превосходно! – воскликнул Дел, хлопнув в ладони. – Мисс Симмз пора представить обществу, Халфорду давно пора найти применение своему…

– Дел!..

– Остроумию. И еще ногам. – Делакур примирительно поднял руки. – Одним словом, нам всем пора на бал, и леди Бьюферристоун устраивает его как раз сегодня вечером.

Герцогиня вздохнула.

– Я не часто произношу такие слова: может, раз или два в жизни, – но ваше предложение, Делакур, пришлось как никогда кстати.

– Гнать бы тебя с такими предложениями в хвост и гриву! – пробормотал Гриффин.

– Ну что же, тогда до вечера! – Делакур подхватил шпагу и маску, вежливо откланялся. – Простите за спешку, господа, но мне предстоит нанести еще по меньшей мере три визита. – Уже у двери он обернулся и погрозил Гриффину пальцем. – Ты еще будешь меня за это благодарить, помяни мои слова.

«Я бы тебе за это кишки вынул!»

– Но мне даже надеть нечего, – растерянно возразила Полина.

– Вы меня недооцениваете, моя дорогая, – укоризненно произнесла герцогиня.

Грифф же знал, что мать горы свернет ради достижения своей цели, но даже если ей удастся превратить служанку в леди внешне, то с просторечным выговором «дебютантки», отсутствием надлежащего образования и воспитания не справиться за день никому.

А посему, не усмотрев в предстоящем мероприятии угрозы, Гриффин не слишком-то расстраивался.

Уже через несколько часов Полина начала понимать, почему герцог предложил ей тысячу фунтов за неделю пребывания под опекой своей матери, считая при этом, что дешево отделался. Всего за день герцогиня не моргнув глазом могла потратить сумму, вдвое превосходящую предложенную Гриффином.

Первый их визит был к модистке, стареющей даме с тюрбаном на голове и густо подведенными черным карандашом глазами, которая больше походила на прорицательницу, чем на модистку. Окинув Полину долгим придирчивым взглядом, модистка-прорицательница с ноткой отчаяния в голосе простонала:

– О, ваша светлость! Что это вы сюда привели?

– Ей нужен полный гардероб на неделю, – заявила герцогиня. – Присланные вами модели подогнали по фигуре, и на сегодняшний день их хватит, но на завтра нам необходимо что-то более приличное: утреннее платье, наряд для прогулок, вечерний туалет, а также бальное платье. И она должна затмить всех.

– Вот это создание? Вы шутите?! – Модистка прищелкнула языком. – Вы просите о невозможном.

Герцогиня вскинула бровь и отчеканила: