Следующие несколько минут прошли для испанки как в тумане. Очень смутно она отдавала себе отчет в том, что своей собственной рукой подписывает брачный контракт. Священник спросил, согласна ли Сирена Кордес стать женой сэра Стефана Лэнгдома, и она ответила утвердительно. Ее палец, на который супруг надел впечатляющее кольцо с изумрудом, как-то странно отяжелел. Наконец, когда церемония была закончена, Стефан обнял и поцеловал новоиспеченную леди Лэнгдом, чьи губы, однако, оказались холодны и бескровны, глаза затуманены, а руки сильно дрожали. «Господи, — в ужасе подумала Сирена, — что я наделала? Зачем, зачем я вышла замуж за этого мерзкого старика?»

Когда они вновь оказались в экипаже наедине друг с другом, Стефан по-хозяйски обнял супругу и вырвал у нее очередной поцелуй. Сирена призвала на помощь все свое мужество, чтобы скрыть отвращение, когда ей в рот проник влажный, мясистый язык, словно бы живущий самостоятельной жизнью и чем-то напоминающий огромного слизня.

— Стефан, пожалуйста, — вновь запротестовала Сирена, — следи за собой. Нам еще нужно побывать на свадьбе у Камиллы… Или ты хочешь, чтобы я явилась туда в измятом платье?

— К черту Камиллу и ее свадьбу! — громким шепотом проговорил сэр Лэнгдом, прижимаясь своим влажным ртом к губам супруги и норовя забраться ей под юбку. — Я слишком долго ждал этой минуты, слишком страстно мечтал обладать тобой…

— Стефан, пожалуйста! — мягко оттолкнула она назойливого старика с тем выражением на лице, которое, как она надеялась, сойдет за улыбку. — Не можешь же ты пропустить свадьбу своей собственной дочери! И что подумает обо мне Камилла, если из-за меня ты не сможешь быть с ней в столь торжественный день?

— Будь по-твоему, — процедил Стефан, нехотя отстраняясь от своей супруги и оправляя жилет. — Но предупреждаю: рано или поздно ты подчинишься моей воле. Подождем до вечера, дорогая, а там посмотрим…

Сирена заглянула в глаза мужу и не увидела в них ничего, кроме ужасающей похоти. Господи, почему она была настолько глупа, что считала Лэнгдома равнодушным к плотской любви? Не потому ли, что он до этой самой минуты не позволял себе выказывать подобные чувства? Возможно.

— У меня есть тут для тебя один пустяковый, но приятный сюрприз, дорогая, — объявил сэр Лэнгдом, вытащив из-под сиденья плетеную корзинку, в которой оказались два хрустальных бокала и бутылка белого вина. Точными, взвешенными движениями истинного ценителя виноградной лозы Стефан разлил вино и протянул один бокал Сирене. — За нас, дорогая!

Молодожены чокнулись и отпили по глотку. Распробовав восхитительный напиток, приятно остужавший гортань и согревавший внутренности, Сирена быстро осушила свой бокал и протянула руку за очередной порцией.

— Действительно вкусно, Стефан.

— Я рад, что тебе понравилось, дорогая. У меня припасена еще одна бутылочка на вечер.

Услыхав такие речи, Сирена залпом выпила и второй бокал. «Господи, — подумала она, — мне потребуется целый галлон вина, чтобы хоть как-то пережить предстоящий день». Увы, испанка была столь настойчива в своем желании помешать Ригану, что совершенно забыла подумать о том, чем для нее самой окажется брак с сэром Лэнгдомом. В то время как прелестная Камилла отправится домой и разделит ложе с голландцем, ей придется коротать время с этим назойливым и похотливым чудовищем! О ужас! Сирена попросила наполнить третий бокал.

Стефан не спеша потягивал вино, наслаждаясь его букетом, и то и дело бросал плотоядные взгляды на свою супругу.

— Право, я очень рад, что тебе так нравится этот и в самом деле изумительный напиток. Надо позаботиться, чтобы наш с тобой погребок был всегда полон душистым соком виноградной лозы.

Сирена тряхнула кудрями и осушила третий бокал. Нет, думать о чем-либо она сейчас была не в силах. Откинувшись на роскошное плюшевое сиденье, новобрачная позволила сэру Лэнгдому подлить ей еще вина…

* * *

Камилла сидела перед зеркалом, охорашиваясь в последний раз перед тем, как выйти к жениху. Часы на туалетном столике показывали без нескольких минут десять. К этому времени отец уже должен был обвенчаться с Сиреной, и теперь они уже наверняка находились в пути, а может, уже приехали в Лондон. «Итак, — подумала девушка, — Лэнгдомы наконец-то обеспечили себе безбедное существование. По крайней мере, отец», — поправилась она с кислой ухмылкой. Ее собственное будущее выглядело гораздо менее определенным. Камилла вступала уже во второй брак, притом первый до сих пор не был расторгнут, а следовательно, ее легко могли бы обвинить в двоемужии. Образ Тайлера, объявляющего в самый разгар брачной церемонии о том, что эта церемония недействительна, мучительно преследовал девушку.

Неожиданно Камилле пришел на память ее первый день после свадьбы. Она была тогда юной шестнадцатилетней девочкой, до безумия влюбленной в своего тайного, почти незаконного супруга, что придавало их счастью еще больше остроты. Они провели целое лето в загородном имении Синклеров. Стефан с самого начала нежно относился к паре, прощая им слишком долгие часы уединения и держа в секрете места их свиданий, а потом согласился даже помочь бежать и тайно обвенчаться, причем на благословения не скупился. Некоторое время Камилла считала себя самой счастливой девушкой на свете, радуясь, что у нее такой незлобивый, все готовый понять и принять отец, но потом узнала правду. Стефан, как выяснилось, преследовал здесь свои собственные интересы, надеясь рано или поздно завладеть состоянием Синклеров. А что в этом смысле может быть проще, чем выдать дочь за прямого наследника и денег, и титула?

День свадьбы с Риганом разительно отличался от того далекого, незабвенного дня — прошло, кажется, уже четыре года, — когда они с Тайлером сбежали и тайно пошли под венец. Да, в ту пору Камилла была влюблена. Теперь же, увы, она не могла толком разобраться в своих чувствах и поступала так, как велел отец.

* * *

Стефан проводил Сирену в просторный холл своего дома на Друри-Лейн. Гости уже толпились повсюду, стараясь выбрать наиболее удобное место для наблюдения за предстоящей церемонией. Сэр Лэнгдом вздохнул с облегчением, поняв, что никто не обращает внимания на его обветшалую мебель и сильно истершиеся ковры — до того ли было в такой давке? Впрочем, впечатление некоторой убогости жилища скрадывалось обилием веселеньких украшений вроде цветочных гирлянд, разноцветных фонарей и прочей мишуры. Когда он стал подниматься по лестнице, некоторые гости дружески хлопали его по плечу, от души приветствуя в качестве отца невесты. Он отвечал на их поздравления своей неизменной улыбкой, но в то же время не спускал глаз с Сирены, которая, похоже, выпила гораздо больше вина, чем следовало. Она то и дело спотыкалась на крутых ступеньках, и Стефан в конце концов решил спуститься вниз и усадить ее где-нибудь возле двери в сад, в котором и предполагалось провести брачную церемонию.

Стоило Лэнгдому обвести взглядом комнату, как он почувствовал непреодолимое желание немедленно объявить, что сегодня утром Сирена Кордес сделалась его законной женой. Чем скорее распространится известие о том, что старина Стефан — муж богатой дамы, тем быстрее поправится его репутация и возрастет его вес в обществе. Впрочем, несколько минут можно и подождать.

Гости между тем все прибывали и прибывали. Похоже, Стефан созвал весь Лондон для того, чтобы показать, как Риган будет разыгрывать из себя шута и недоумка. «Что ж, посмотрим, посмотрим», — не без злорадства подумала Сирена и вдруг увидела, как в комнату вошел Калеб. Парень на секунду замялся, возясь с галстуком и неловко поправляя жилетку. Первым желанием испанки было броситься ему навстречу, однако ноги не слушались. Они словно бы вросли в пол. Сирена беспомощно откинулась на спинку стула, надеясь, что юноша сам к ней подойдет.

Действительно, оглядев толпу, Калеб почти сразу же заметил мачеху, но тотчас отвернулся, моля Бога, чтобы та его не увидела. Парню не слишком хотелось разговаривать с Сиреной в этот день. Он имел все основания подозревать, что Сирена знает о завязывавшемся у него с Камиллой романе.

Заскрежетав зубами, Калеб схватил с подноса пробегавшего мимо слуги бокал с вином и в два глотка осушил его, потом потянулся за вторым.

Калеб ни к одной женщине не чувствовал столь сильного влечения, как к этой юной Камилле, которая через несколько минут должна была сделаться его новой (второй по счету) мачехой. Но в то же время он страшно стыдился того, что предал Ригана. И уж совсем подло было позволить отцу отправиться под венец в полном неведении относительно случившегося. Но так или иначе, Калеб ничего ему не сказал. И если он действительно был повинен в неверности Камиллы, то сколь бы ни казалась прочной его связь с Риганом, все могло теперь разрушиться окончательно и бесповоротно. Калеб ненавидел девушку за то, что она с ним сделала, но при этом буквально содрогался от нестерпимого желания, едва вспоминал о ее серебрившихся в лунном свете волосах, алебастрово-белой коже, восхитительном запахе…

Неожиданно чья-то рука легла на плечо Калеба. Он обернулся и увидел перед собой довольно симпатичного молодого человека, чье лицо, однако, было несколько обезображено глупой пьяной ухмылкой.

— Что, — сказал незнакомец, — пришел полюбоваться на этот нелепый фарс?

Калеб догадался, что его собеседник хватил лишнего, и спросил строго:

— Что значит «фарс»? И кто вы такой?

— Ох, прости, старина. Довольно невежливо было с моей стороны не представиться первым. Меня зовут Тайлер Синклер. А ты, как я понимаю, Калеб ван дер Рис? Точная копия отца, честное слово, — неуклюже попытался исправить свой промах Синклер, но без особого успеха.

— Не думаешь ли ты, — продолжал он уже без всяких околичностей, — что голландец женится на Камилле по любви? Ха, конечно, нет! Преследует какие-то личные цели? Да, это куда более вероятно… Знаешь, я, вообще-то, намеревался провести сегодняшний день где-нибудь в другом месте, но, право же, не смог удержаться. Уж очень хочется посмотреть на торжество Лэнгдомов. Невзирая на все трудности, они-таки своего добились!