Ее голос сорвался, и слеза скользнула по щеке. Она всегда знала, что барон против ее брака с Карлом, но это поведение выходило за пределы всех правил приличия.

Карлайл откинулся на спинку кресла и скрестил ноги, демонстрируя свое намерение остаться.

— Дражайшая Алиссия, у меня нет желания уходить, поэтому прибереги свои истерики для тех визитеров, которым они могут показаться забавными. А теперь слушай меня очень внимательно. Я запретил Карлу продолжать видеться с тобой, поэтому у тебя не будет возможности рассказать ему о нашем разговоре. И, дорогая девушка, я хочу, чтобы ты знала, что я не шучу. Чтобы показать тебе, насколько сильно не желаю я вашего брака, позволь мне рассказать тебе, что именно я загнал тебя в эту крысиную нору. Я один виноват в твоих финансовых проблемах. Я виновен в разорении твоего отца, хотя тем не менее отказываюсь принять на себя вину в его смерти. Это совершил он сам, своей собственной рукой. Он был слабой и неудачной пародией на мужчину. А такие мужчины имеют часто слабых, неудачливых детей.

Гнев кипел внутри Алиссии. Она не могла поверить своим ушам. Пусть бы говорил о ней все, что ему вздумается, но только не об отце. Ее отец был заботливым, великодушным, любящим человеком. Возможно, в нем не было расчетливой, безжалостной деловой хватки барона и некоторых других качеств, но она и не хотела, чтобы он был иным. Воспоминания о нем были дороги и близки ее сердцу.

— А вы подлая пародия на человека! — закричала Алиссия.

Она соскочила со своего места и заколотила кулаками по его груди.

— Мне наплевать на то, что вы говорите обо мне, но я не позволю обливать грязью моего отца! Вы слышите? — продолжала она кричать и бить его в грудь.

Карлайл схватил руки Алиссии и крепко сжал их. Он вынудил ее приблизиться к нему, поднеся свое лицо вплотную к ее; холодные прищуренные серые глаза немигающе смотрели в мягкую, влажную бархатистость голубых. Когда он заговорил, его голос стал низким, почти ласковым:

— Я пришел сюда, чтобы исправить зло, которое я тебе причинил. Я хочу — с твоей небольшой помощью — забрать тебя из этого жалкого места и позволить тебе жить в моем городском доме. Я хочу дать тебе такое содержание, с которым бы ты могла снова иметь все необходимое для приличной жизни. Не стоит даже и думать о Карле. Мы с сыном пришли к полному взаимопониманию. Он дал мне слово, что больше никогда не будет встречаться с тобой. Так что, как видишь, Алиссия, он знает свое место, а оно — в «Королевстве Бразилии». Скоро будет объявлена помолвка и он женится на моей подопечной, Ройалл Бэннер. Карл привык к хорошей жизни, изысканной пище и вину, богатому дому и женщине, которая не была так порочна, как ты. Другими словами, — его голос понизился до хриплого шепота, — если ты не согласишься на мое предложение, Алиссия, ты окажешься не только без клиентов, но и без места, где можно принимать их. Ты будешь бродить по улицам, как девка. Полагаю, мы понимаем друг друга.

Он мягко освободил руки Алиссии и улыбнулся себе, когда она обмякла и рухнула на колени к его ногам.

Это какой-то дурной сон, этого не могло с ней произойти. Как человек мог быть настолько злым? Карл… Карл не может жениться на Ройалл Бэннер. Он не любит Ройалл, он любит ее, Алиссию. Страх овладел ею, и она подняла умоляющие глаза на барона.

— Пожалуйста, не делайте это со мной и Карлом. Мы любим друг друга. Ведь Карл — ваш сын, и он любит меня.

— Карл любит деньги и красивую жизнь. Идем, дитя, сядь рядом со мной.

Алиссия уловила в тоне, которым он произнес последние слова, железный приказ. Она неуклюже поднялась на ноги и, выпрямившись, села на софу. Он уйдет, и она все обдумает. Она должна собраться с мыслями и еще раз переварить то, что он тут ей сказал. Думать, она должна думать. Силы небесные! Этот человек только что перевернул ее мир с ног на голову. Он предъявил ей безумные обвинения, сказал отвратительные, грязные слова, затем обронил, что хочет исправить зло, и в то же время запретил видеться со своим сыном. «Думай!» — взывал ее мозг.

Слезы унижения потекли по щекам, когда она почувствовала, как его рука легла на ее грудь. Дрожь охватила ее. Только не отец Карла! Он не может… он не станет так пользоваться ею.

Алиссия почувствовала прикосновение чужого тела к своему. От ужаса она похолодела.

— Вижу, ты поняла, — вежливо сказал барон. — Если будешь сотрудничать со мной, Карл никогда не услышит о твоих… э-э… назовем их проделками. Так что, — продолжал он, больно сжав ей грудь, — уверен: ты понимаешь, чего я хочу. Тебе не к кому пойти, кроме меня. Без меня ты окажешься на улице и будешь просить милостыню. Я был бы доволен, если бы ты была готова завтра к полудню. Возле аптеки будет ждать моя карета, которая отвезет тебя в мой городской дом.

Алиссия хотела закричать, что он делает ей больно. Она знала, что у нее на теле останутся синяки. Она была побеждена и понимала это. Кроме Карла, у нее не было никого, никого — ни друзей, ни родных. Стараниями барона ее отец умер обесчещенным, оставив бесчисленные долги, многие из которых — бывшим друзьям семьи. Никто не поможет ей, и без Карла жизнь не имела смысла. Он отвернулся от нее, подчиняясь воле отца, оставляя ее одну.

— Не так уж это было трудно, правда? — улыбнулся барон, принимая молчание Алиссии за согласие. — Поправь платье, Алиссия, пока я не передумал и не остался на весь день. Скоро у нас будет достаточно времени, чтобы познакомиться поближе.

Алиссию передернуло. Она хорошо понимала, что он имел в виду под «более близким знакомством». Девушка торопливо поправила лиф своего лилового платья. Слезы уже давно высохли на ее лице. Теперь уже ничто не имело значения. По крайней мере, она знает, что у нее будет одежда и еда. Она позволит сознанию отойти в нереальный мир, в котором жила ее мать перед смертью, — мир, где нет ни чувств, ни забот, ни любви. В нем не живут, а лишь существуют день ото дня. Ничто теперь не имело значения. Мир, в котором она жила, больше не существовал. Без Карла больше не было ничего.

ГЛАВА 7

Поездка ранним утром по джунглям была очень приятной, и Ройалл знала, что она ее не скоро позабудет. Запах тропических цветов пьянил, а тяжелая роса, лежащая на буйной зелени, изумительно искрилась под ярким солнцем. Вскоре, когда лучи станут палящими, она высохнет. Алые и изумрудные, словно разноцветные фонарики, птицы пронзительно перекликались, летая по густому лесу.

Карл указал на огромного питона, который лежал свернувшись, греясь на солнце. Он вкратце рассказал Ройалл о змеях джунглей, особенно ядовитых, о том, как они нападают и что делать, если это случится. Ройалл передернуло. У нее не было ни малейшего сомнения, что, если змея когда-нибудь укусит ее, она просто ляжет и будет умирать.

— Это одна из причин, по которым мы не хотим, чтобы вы углублялись в джунгли до тех пор, пока не узнаете окрестности и не сможете сами себя защитить. Не волнуйтесь: не потребуется много времени, чтобы познакомиться с жизнью Бразилии.

Карл улыбнулся в ответ на ее неуверенный взгляд.

Они весело болтали, и у Карла постепенно исчезли напряжение и тревога, которые читались на его лице в начале поездки. Ройалл не терпелось увидеть миссис Куинс и позавтракать вместе с ней.

Когда они прибыли на плантацию Куинсов, Розали была безумно рада приезду соседей, и Ройалл почувствовала, что Карла смутило такое неприкрытое проявление чувств. Она также обрадовалась известию, что лодыжка миссис Куинс быстро заживает. Старая леди теперь ходила с тростью, а инвалидная коляска была заброшена.

— Идемте, мои дорогие, — радостно воскликнула хозяйка. — У меня еще один гость к завтраку. Просто не верится, до чего же удачный сегодня день!

Ройалл и Карл последовали за Розали в прохладный дом, затем на веранду. За столом, с тарелкой, заполненной едой, сидел Себастьян Ривера. Он встал и слегка поклонился гостье. Ройалл быстро овладела собой и сдержанно улыбнулась, удивленная неожиданной встречей.

— Ну, разве это не удача? — радостно защебетала миссис Куинс. — Не один гость, а целых трое. С открытием оперного сезона время обещает быть очень волнующим, — продолжала она восторженно. — Приятно будет сменить обстановку и пожить в городе, навещая друзей. Я с нетерпением жду этого каждый год.

Карл нахмурился, увидев Себастьяна Риверу. Если бы он знал, что этот человек будет здесь, то перенес бы поездку на другой день. Теперь придется вести светскую беседу. Было бы слишком грубо открыто проявлять свои чувства к гостю миссис Куинс. Карл поймал себя на том, что изучает лицо Себастьяна, как делал это всегда в его присутствии. Квадратная челюсть, черные волосы, хотя и не такие черные, как у него, и ощущение исходящей от него силы — силы иного характера, нежели у барона. Возможно ли, чтобы Себастьян тоже был сыном барона, как и он? Может быть, именно это и было истинной причиной ненависти барона к Себастьяну, а вовсе не взгляды Риверы на рабство или явное индейское происхождение парня?

Карл вспомнил те дни, когда они с Себастьяном были мальчишками и удирали в джунгли, чтобы поиграть вместе, сознавая, как они рискуют, если барон обнаружит их. Это были хорошие дни, дни, когда ненависть и предрассудки были свойственны лишь взрослым. Даже теперь Карл тайно восхищался Себастьяном и разделял всеобщее мнение, что он благородный человек с проницательным деловым чутьем.

— Карл, — обратилась к нему Розали Куинс, прерывая его мысли, — Себастьян приехал сюда вчера вечером, чтобы сказать нам с Алонзо, что в «Королевстве Бразилии» лихорадка. Это правда?

Ройалл навострила уши и стала наблюдать за Карлом, ожидая его ответа. Тот, казалось, выглядел ошарашенным, правда, было не ясно: то ли его шокировала сама новость, то ли то, что ее принес Себастьян.

— Есть несколько больных индейцев, но барон считает, что это не лихорадка, — спокойно ответил Карл, выдерживая пристальный взгляд Риверы.