Моника Маккарти - Плененный любовью

Кейт снова водрузила на голову диадему и, напоследок окинув себя взглядом в зеркале, вышла из комнаты. Вероятно, она и не выглядит столь прилично и аккуратно, как утром, но точно гораздо лучше, чем с вымазанным грязью лицом. Унижение от того, что мужчина, которого ей хотелось впечатлить, видел ее в таком состоянии, оставалось болезненно свежим. Но Кейт поступит так, как поступала всегда: встанет, отряхнется и попытается снова. Может, она потрепана и в синяках, но готова броситься в бой. Не только ради себя, но и ради детей. Им нужна стабильность, которой у нее никогда не было.

Она поспешила из комнаты, желая убедиться, что дети выглядят наилучшим образом для «знакомства». Ее губы сжались. Кейт старалась не расстраиваться из-за прохладной реакции Грегора – без сомнения, неожиданное появление троих детей может потрясти кого угодно, – но ничего не получалось. В первый раз Грегор ее подвел. Его жестокие слова все еще звучали в ее голове. Словно Кейт может просто выгнать этих детей и не заботиться об их дальнейшей судьбе. Они же дети, ради всего святого, а не бродячие кошки!

Когда Грегор увидит их и познакомится с ними поближе, он передумает. Надо только быть терпеливой. Ей же он разрешил остаться, разве нет?

Кейт верила в него за них обоих. Как утверждала его мать, Грегору нелегко налаживать связи, но когда ему это удается, они становятся крепкими как сталь. И Кейт в этом не сомневается, ведь она достаточно испытывала его терпение.

Она виновато пожевала губу. Ведь она же не нарочно. Ну, может, раз или два. Но со временем страх, что Грегор отошлет ее, ослаб. Теперь Кейт выводила Грегора из себя только потому, что это, кажется, был единственный способ заставить его вернуться. К тому же ей нравилось забираться под безупречный фасад невозмутимости и просто наблюдать, как темнеет взгляд зеленых глаз, как стискивается широкий соблазнительный рот, как под идеально вылепленной челюстью начинает биться небольшая жилка.

Но теперь этого Кейт стало мало. Она хотела, чтобы он смотрел на нее, как мужчина смотрит на женщину. Она хотела чтобы он обнимал ее и целовал, как целовал ту вдову предыдущего стольника, с которой она видела его в прошлый визит домой. Кейт хотела заставить Грегора понять, что она создана для него.

Добравшись до верхнего этажа башни, Кейт обнаружила, что Этти и Лиззи, одна из судомоек, держат под контролем только Эдди и Мадди, а Пип куда-то запропастился. Он не вернулся ни в дом, ни в чердачную комнату, где они спали вместе с Эдди.

Оставив младших детей в умелых руках служанок, Кейт отправилась на поиски Пипа. Она догадывалась, где сможет его разыскать. Он почти три недели спал в амбаре, прежде чем ей удалось убедить его, что его место в доме. Амбар до сих пор оставался его укрытием – там Пип прятался, когда уставал от суеты большого дома. И именно там он зализывал раны.

Не то чтобы Кейт винила во всем Грегора… Но она так старалась, чтобы Пип почувствовал себя здесь как дома, а Грегор все разрушил всего парой резких слов.

У нее сердце болело за гордого мальчишку, который так старался быть сильным и претворялся, что его не заботит то, что мать бросила его на пороге у чужих людей. Так старался поверить в историю, по поводу которой даже у Кейт оставалось несколько вопросов.

Она хотела верить в это почти так же, как Пип. Но возраст мальчика всегда ее беспокоил. Кейт знала, что Грегору только исполнился тридцать один, и понимала, что все же пятнадцать – слишком рано, чтобы произвести ребенка. Уверенность Грегора – по крайней мере, в отношении Пипа – была вполне обоснованной. Кейт надеялась только, что Пип этого не заметит.

Кейт рассчитывала, что Грегор, бросив лишь взгляд на мальчика, сразу полюбит его, так же как и она. Может быть. Хотя она знала, что все это – глупые надежды. Грегор и с ней-то возился неохотно, и ей не следовало ожидать, что он с радостью примет троих детей. Но все-таки он не может от них отказаться, они нуждаются в нем.

Грегор передумает.

Достигнув амбара, Кейт распахнула дверь. Резкий землистый запах ударил в нос, но ей это не мешало. Она тоже долгое время провела в амбаре, когда впервые попала сюда.

– Пип?

Она услышала что-то похожее на приглушенный всхлип и какую-то возню.

– Я здесь, – ответил он. – Со щенком.

Несколько недель назад одна из деревенских собак ощенилась. Сука отказалась от больного последыша, и фермер собирался утопить беднягу, когда Пип пришел бедняге на помощь и принес его в дом. Удивительно, но зверек не только пошел на поправку, но их старая, упрямая амбарная кошка, которая не любила никого, кажется, решила, что она его мать.

Кейт прошла в дальний конец амбара и обнаружила Пипа сидящим у стены в последнем стойле. У нее сердце сжалось при виде предательских мокрых полос на его распухшем окровавленном лице. Но она притворилась, что не заметила. Его гордость сейчас была крайне уязвима. Пипа всегда переполняли гнев и бравада. Но они помогали ему выжить, и Кейт не собиралась разрушать эту защиту.

– Как он?

Пип пожал плечами.

– Я принес ему обрезки мяса от вчерашнего ужина, и, кажется, ему понравилось.

– Ты уже придумал ему имя?

Мальчик покачал головой.

– Нет. – Кейт понимала: он не даст щенку имени, пока не будет уверен, что тот выживет. Пип оглядел ее наряд и сердито сощурился.

– Это из-за него, да? Ты нарядилась так из-за него?

Кейт понадеялась, что не краснеет, но щеки показались ей подозрительно горячими. Господи, это что, так очевидно?

– Нет, я…

– Он тебе нравится, да? Ну а мне вовсе нет. Я его ненавижу. И он мне не отец!

Кейт вытащила табурет для дойки коров и уселась на него рядом с мальчиком.

– Зачем ты так говоришь?

– Мама говорила, что он красавец. Что мы с ним одно лицо. Я на него совершенно не похож. Он холодный, самодовольный урод.

Пип выглядел таким сердитым, что у Кейт не хватило духу улыбнуться. Он сомневалась, что кто-то хоть раз назвал Грегора Макгрегора уродом.

– Он это несерьезно, Пип. Он просто очень удивился. Когда ты с ним познакомишься…

– Я не желаю с ним знакомиться, я его ненавижу!

Господи боже, и почему Кейт решила, что будет легко? Ее план свести их всех вместе начинал оборачиваться катастрофой.

– Вы оба начали не с того, вот и все. – Не желая оставлять места для дискуссий, она встала. – Скоро будет обед, ты как раз успеешь умыться. – Пип начал возражать, но Кейт прервала его не терпящим возражений тоном. – Я принесу мазь для твоих ушибов.

Он посмотрел вниз на собаку и кивнул.

Кейт снова захотелось его обнять, но она хорошо помнила, какой сама была в этом возрасте. Леди Марион была с ней терпеливой, и она постарается проявлять терпение с Пипом.

Она собралась уйти, но он остановил ее.

– Как у тебя получилось сделать такое с Дугалом?

Кейт улыбнулась. Это было потрясающе. Прежде она и не сомневалась, что ее тренировки принесут пользу, и теперь очень собой гордилась.

– Я тренировалась.

Его взгляд снова потемнел.

– Это он тебя научил?

Она покачала головой. Кейт годами приставала к Грегору, когда тот бывал дома, чтобы он научил ее защищаться, но он всегда откладывал «до следующего раза». Наконец она устала ждать и попросила Джона.

– Нет, меня научил Джон.

Пип на мгновение замер, а потом неуверенно на нее посмотрел.

– Как думаешь, ты смогла бы научить меня?

Она широко улыбнулась.

– Ты не возражаешь, чтобы тебя учила девчонка?

Пип немного подумал, очевидно, восприняв ее вопрос очень серьезно.

– Нет, если ты можешь научить меня такому.

Кейт засмеялась.

– Что ж, давай поглядим завтра, на что ты способен.

Он уставился на нее с выражением неуверенной радости на разукрашенном синяками и распухшем лице.

– Правда?

Кейт улыбнулась. Ему по-прежнему было сложно поверить, что с ним может случиться что-то хорошее, но она решительно настроилась это изменить.

– Правда. Но тебе придется усердно поработать.

Темная макушка с энтузиазмом закивала, и Кейт испугалась, что у Пипа снова пойдет носом кровь.

– Я буду, обещаю.

Она подавила улыбку.

– Тогда приходи на тренировочное поле после уборки. К тому времени мы с Джоном уже закончим.

Несколько раз в неделю – чаще, если Кейт очень просила, – Джон выкраивал из своего графика обязанностей время для тренировок с ней. Когда Грегор и их младший брат Патрик отсутствовали, Джону приходилось следить за всем хозяйством одному. И хотя он с неохотой возвращался к битве, больше всего Кейт ждала их тренировок – кроме возвращений Грегора, разумеется.

Вспомнив, что упомянутый господин, скорее всего, ждет ее и детей в главном зале, Кейт поспешила за мазью, гадая, что можно сделать с бедным лицом Пипа. Она должна сделать все, чтобы второе впечатление Грегора оказалось лучше первого.

Когда Кейт заняла ванну, Грегору пришлось отправиться на реку, чтобы смыть два дня, проведенных в седле. Жарким летним днем окунуться в реку Лион было приятно и освежающе, но сейчас, за неделю до середины зимы, вода была настолько холодной, что можно отморозить себе все на свете.

Если бы так.

Неуместные мысли в отношении юной воспитанницы не просто раздражали, они были чертовски позорными. Человек его опыта должен быть в состоянии контролировать свои мысли и тело, черт подери! Но очевидно, Грегору придется рассчитывать на холодную воду, пока не подыщет для Кейт мужа.

Таким образом, первым делом нужно составить список местных холостяков – не слишком старых, не слишком молодых, не слишком богатых, не слишком бедных, не слишком родовитых, но и не крестьян. Кого-нибудь, кто оценит щедрое приданое, которое собирался выделить Грегор, но кому не потребуется ценных семейных связей. Ведь Кейт хоть и воспитывалась под опекой могущественного клана, ее отец был лишь воином одного из вассалов Брюса.