Лорен Смит - Плененные страстью

– Залезай, – прошептал он, закутал ее в покрывало, а сам начал одеваться.

Она подняла на него глаза, укрытая до самого подбородка. Он только что сделал из нее женщину и тем не менее покидал ее.

– Куда ты уходишь? – Она устыдилась дрожи в своем голосе.

– Вниз. Я скоро вернусь. – Годрик надел рубашку и подождал ее ответа.

Она разомкнула было уста, но зазвонили старинные часы в холле.

– О, десять часов. – Он, наклонившись, поцеловал ее в лоб.

Целую минуту она лежала спокойно. Ей хотелось засмеяться, закричать от радости. Еще никогда она не чувствовала себя так прекрасно. Какое-то время они с Годриком были единым живым организмом без конца и начала. Он растворился в ней, а она в нем. Как только Эмили поняла это, сразу осознала кое-что более важное. Ей хотелось никогда не покидать его.

– Я люблю его… – Это прозрение принесло одновременно трепет и сердечную боль.

Она была влюблена в человека, который никогда не ответит ей взаимностью. Он не из тех, кто способен на любовь. Мужчины, подобные ему, ни разу не любили.

Ее план соблазнить его должен стать более решительным. Она обязана сделать невозможное и завоевать его сердце. Это был единственный способ сделать и себя, и его счастливыми.

Эмили сильнее укуталась в покрывало, вокруг нее витал запах Годрика, успокаивая девушку, пока она мечтала об их союзе.

Годрик вернулся в гостиную, где все четверо его друзей с интересом следили за игрой в биллиард. Они взглянули на него, затем быстро отвели взгляды в сторону, и долгое время никто не произносил ни слова.

Чарльз небрежно бросил кий на стол, нарушив ход игры, потому что сдвинул шары с места.

– Черт возьми, если никто не собирается спросить, тогда это сделаю я. Как это было?

– Как было что? – Годрик притворился, что ничего не понимает.

– Мы все знаем, что ты и Эмили… – Будучи человеком, который за словом в карман не полезет, сейчас Чарльз однозначно с трудом подбирал слова. – Ну, ты знаешь… Ах, боже ты мой, у нас есть уши, дружище!

– Господи, ты хочешь, чтоб он нас пристрелил? – шикнул Седрик.

Годрик ни капельки не был огорчен. Наоборот, он нашел это все довольно забавным: образ его друзей, подкрадывающихся по коридору, как школьники, только для того, чтобы подсмотреть в замочную скважину… Как он мог не засмеяться?

– Никто не собирается ни в кого стрелять, если только кто-то из присутствующих не попытается соблазнить ее. Помните Правило Четвертое. Она выбрала меня. Это понятно?

Все поочередно кивнули.

– Ты не обидел ее? – через несколько секунд спросил Эштон, слегка покраснев.

На лице Седрика отразилось такое же озабоченное выражение, как и у барона, когда он прислонился к биллиардному столу.

– Сейчас с ней все хорошо. Я не был так нежен, как следовало… Но знаю, каким образом отвлечь женщину от боли и заменить ее удовольствием. Она была смелой, моя Эмили.

За свою долгую жизнь искусителя до того герцог переспал с девственницами всего дважды. Они обе все время плакали, и с тех пор он завязал с невинными девицами. Никакому мужчине не понравится всю ночь успокаивать девушку.

Но Эмили встретила его с удивительной страстью, соперничавшей с его собственной.

Эштон смерил друга взглядом.

– Она любит тебя, Годрик. Влюбленная женщина может выдержать больше боли и страдания, чем самый сильный мужчина. Ее сердце уникально: крепкое и постоянное, но оно восприимчиво к одной большой слабости.

Неожиданное тепло в груди удивило герцога. Эмили любила его. Ему нравилась эта мысль. Он с большим усилием постарался сохранить спокойствие.

– И о какой же слабости идет речь?

Эштон нахмурился.

– Ее сердце легко разбить, если она не получит взаимности. Ты должен найти в себе любовь к ней, Годрик, иначе поступишь по отношению к Эмили крайне несправедливо.

Герцог, вздохнув, провел рукой по волосам.

– Возможно, ты прав, Эш. Я погубил ее, при любом раскладе, а она заслуживает, чтобы о ней заботились. Естественно, мы не можем вернуть ее дяде.

Лицо Люсьена потемнело.

– Это все равно что отдать ее в руки Бланкеншипа.

– Значит, решено. В конце недели я вернусь в Лондон, чтобы сообщить Парру, что Эмили больше не его. Она останется здесь со мной, а я прощу ему его долг, и все контакты между нами обрываются.

– А что насчет Эмили? – спросил Седрик.

– Я оставлю ее здесь.

– Разве это разумно? – удивился Люсьен.

– К ней будут относиться подобающе. Кроме того, сомневаюсь, будто она попытается уйти, особенно после того, что произошло сегодня ночью. – Годрик силился сдержаться, но уголки его губ невольно поднялись вверх.

– Настолько хороша, да? – засмеялся Чарльз.

Его светлость покачал головой.

– Так я тебе и сказал.

Недостаток опыта она компенсировала уверенностью и рвением и, если Эштон был прав, – любовью.

Ему было интересно, эта ли эмоция, такая труднодостижимая для его собственного сердца, наполнила определенные моменты пламенем и нежностью. Он жил в свое удовольствие, и в его жизни не было места для любви. Любовницы герцога наслаждались им, как он в свою очередь ими, но в их отношениях не скрывалось ничего иного.

Эмили… Во всем этом было нечто значительно большее.

– Годрик, ты позаботишься о ней в следующий раз, не правда ли? – через некоторое время спросил Эштон. – Мне было бы очень неприятно увидеть Эмили, обремененную ребенком в столь юном возрасте.

Годрик поморщился. Он даже не подумал об этом. Господи! Она могла забеременеть уже сейчас, в эту самую минуту, потому что он не контролировал себя.

– Я приму необходимые меры предосторожности.

Было несколько способов, но самым лучшим являлся презерватив, его старое любимое средство. Впредь он подготовится. Конечно, в следующем месяце придется понервничать, потому что он будет молить Бога, чтобы первый раз Эмили не закончился катастрофой.

Лишь подумав об этом, он понял, что ребенок, родившийся в результате такого особенного момента, изумительно нежного наслаждения будет красивым. С его темными волосами и выразительными фиалковыми глазами матери. Ее боязнью щекотки. Его отвагой. Какой это будет малыш! Образ очаровательного, пока несуществующего создания шокировал герцога. Ребенок? В конце концов, ему понадобится наследник.

Ему нужно было освободить свои мысли от Эмили и этого воображаемого младенца.

– Давайте начнем новую игру, да? – Остальные мужчины присоединились к нему у бильярдного стола.

Когда Годрик наконец вернулся в свою спальню, он принес в одной руке спящую Пенелопу, а в другой ее корзину. Поставил корзинку на пол возле прикроватного столика и взбил одеяльце для щенка, прежде чем опустить собаку. Пенелопа лизнула его руку, удовлетворенно вздохнув.

– Хорошая девочка. – Герцог погладил ее гладкую мордочку и почесал за ушками.

Ее глаза закрылись, а Годрик быстро разделся, бросив одежду в кучу у ножек кровати, и скользнул под покрывало. Тело мужчины тут же согрелось, стоило ему прижаться к Эмили.

– Годрик… – пробормотала она, повернувшись к нему лицом.

– Я здесь, дорогая. – Он обнял ее за талию и притянул к себе.

Она вздохнула, совсем как Пенелопа, почти не пробудившись ото сна. Он воспользовался этим и поцеловал ее губы. В темноте, когда их тела переплелись и не было других свидетелей, кроме лунного света, он подумал, что почти способен полюбить ее. Эмили словно прочитала его мысли, когда он освободил ее губы и уткнулся носом в ее шею.

– Я люблю тебя, – прошептала она, разговаривая с темным принцем во сне. Казалось, девушка не ждет ответа.

– Я знаю, – ответил он так же тихо, когда она уснула в его руках.

Вскоре Годрик последовал за ней в царство снов, место, окруженное полями изысканных бабочек. Но он не мог поймать ни одну из них…

Эмили познала новый мир.

Ее тело было вялым и слабым, наполненным новым пониманием себя. Больше не существовало барьера между ней и эфемерным состоянием женственности.

Мужчина, изменивший все, лежал рядом, ее согревало тепло его кожи. До настоящего времени она всегда стеснялась и смущалась своего тела, но Годрик увидел и поцеловал каждую частичку ее. Он тоже открыл себя ей. Она чувствовала страсть в нежности его поцелуя и ранимых огоньках в глазах мужчины.

Эмили собрала волосы в свободное кольцо на затылке и придвинулась ближе к Годрику. Его грудь медленно поднималась и опускалась во сне, и девушка не могла противостоять ему, такому беззащитному, каким он был в тот миг.

Она поцеловала подбородок мужчины, опустилась губами к его груди, к левому соску, подразнила его своим ротиком. Годрик слабо простонал, его спящее тело ответило.

Эмили протиснула одну ногу между его ног, и мужское достоинство герцога пошевелилось у ее бедра.

Она сильнее сжала губами его сосок, прежде чем двинуться вниз к его животу.

Мужчина крепко схватил девушку за голову, прижав ее рот к своему телу. Он определенно проснулся.

– Что ты задумала, маленькая лисичка?

– Я решила, что должна разбудить тебя. Мне очень нужен мой утренний поцелуй.

– Твой поцелуй? Моя дорогая, мы уже ушли далеко вперед от поцелуев. – Его хриплый голос распалил покалывающий огонь между ее ног.

Годрик не стал ждать приглашения, притянул ее вверх, а затем перевернул и оказался на ней. Нежно захватив ее ротик греховным поцелуем, он левой рукой потянулся к маленькому ящичку прикроватного столика.

– Что ты делаешь? – между поцелуями спросила она.

Его рука вернулась к их телам под покрывалом.

– Не волнуйся, дорогая, я защищаю тебя, только и всего.