– Клянусь честью моего отца.

– Спасибо.

Эштон пригладил ее волосы и прикоснулся губами к ее лбу, прежде чем оставил девушку одну. Он остановился у двери, наблюдая, как она снова легла в кровать и застыла, восстанавливая дыхание.

– Я всегда должна целовать от всего сердца… – прошептала перед тем, как уснуть.


Годрик стремительно ворвался в комнату для занятий боксом, где Чарльз и Седрик собрались заняться кулачным боем. Лорд Лонсдейл, опытный боксер, находясь в Лондоне, любил провести несколько раундов на ринге. Конечно, те из них, на которых оказывался Чарльз, нередко имели плохую репутацию. Хотя он часами тренировался в Салоне Джексона, все же предпочитал более жесткие арены, где мог доказать, на что способен.

Седрик отходил назад, а Чарльз наступал.

– Годрик? Ты выглядишь убийственно.

– Маленькая озорница забралась в твои брюки? – пошутил граф, сделав выпад в сторону Седрика, но промахнувшись на несколько дюймов.

Годрик сбросил свой жилет и начал засучивать рукава. Он кивнул виконту, и тот вышел за линию ринга, находившегося в углу большой комнаты отдыха.

– Заткнись и борись со мной, Чарльз.

Тот ухмыльнулся, всегда готовый сделать выпад в сторону Годрика, если предоставлялась такая возможность.

Они боролись всего несколько минут, когда вошли Эштон с Люсьеном, оба заметно огорченные. Люсьен выглядел раздраженным, тогда как барон излучал холодность.

Годрик был так поражен увиденным, что Чарльз застал его врасплох и нанес сильный удар в лицо. Эштон снял свой пиджак и жилет, протянул их Люсьену и начал закатывать рукава.

Только теперь герцог осознал, что сейчас они были впятером и без Эмили.

– Минуточку… А кто смотрит за Эмили?

Ответил Люсьен:

– Она в своей комнате. Дала Эшу слово, что сегодня не сбежит.

– И ты поверил ей?! – вскричал Годрик. – Она уже может быть в нескольких милях отсюда!

– Если она пообещала, то я верю, что останется, – холодно произнес Люсьен, и это заставило Годрика еще больше заволноваться.

Эштон, сохраняя спокойствие, подошел к рингу и спросил у Чарльза:

– Не возражаешь, если я войду?

– Нет, тебе нельзя!

Годрик не хотел драться с Эштоном, когда у него был такой вид, а он даже не знал причину гнева друга. Его светлость имел полное право сердиться на Эмили за то, что она посмела сделать, и за то, как чувствовал себя из-за этого. А какой повод был у Эштона?

Чарльз перевел взгляд с герцога на барона и, поняв, что сейчас лучше уйти, поклонившись, оставил ринг.

– Боишься небольшого соревнования, Годрик?

Слова Эштона раззадоривали его светлость, но он чувствовал в них скрытую угрозу.

– Ты никогда не побеждал меня на ринге, Эш. И сегодняшний день не станет исключением.

Увы, он разобьет нос другу в доказательство своих слов.

– Хорошо, рад слышать это. – Холодная улыбка на лице Эштона предвещала боль. Подняв кулаки, он ожидал Годрика.

Тот отпрыгнул на несколько шагов вправо, барон то же самое сделал влево, и бой начался. Но вместо того чтобы обороняться, как обычно, Эштон, казалось, рвался встретить каждый удар Годрика. Герцог потерял бдительность, и барон нанес удар ему в живот. Годрик согнулся от боли.

Эштон не стал ждать, пока его светлость выпрямится, он налетел на него и ударил с такой силой, что его противник попятился на несколько шагов назад. Чарльз хотел уже было вмешаться, но Люсьен остановил его рукой.

Адаптировавшись к ярости друга, Годрик стал отвечать. Он нанес ему боковой удар левой и попал в правый глаз. К завтрашнему утру там будет огромный синяк. Но его победа оказалась недолгой, потому что Эштон нанес ответный удар.

Бой продолжался около пяти минут. Барон дрался как одержимый. Он безжалостно сбил Годрика с ног. Никто не вмешивался. Некоторые споры могут быть решены только на ринге.

Герцог снова упал на спину и, наконец, глубоко вздохнул.

– Черт возьми, приятель, почему ты пытаешься вынудить меня капитулировать?

– Почему?

Эштон акцентировал это слово ударом в щеку Годрика. Кровь тонкой струйкой потекла из его разбитой губы.

– Если я узнаю, что по твоей милости еще хоть одна слезинка упадет из глаз этой славной девушки, то держись, Годрик…

Эштон говорил с такой злобой, что герцог опустил кулаки. В довершение друг нанес ему удар снизу. Его светлость отклонился и с громким стоном упал на мат. Эштон опустил руки и вытер кровь с пальцев о свои штаны.

– Ну, думаю, моя партия сыграна. – Он несколько раз глубоко вздохнул, подошел к Годрику и протянул ему руку.

Тот схватился за нее, и барон рывком поднял его на ноги.

– Намек понят, дружище. Я сильно ее обидел, и мне действительно нужно было напомнить о моей клятве.

Эштон одобрительно опустил руку на плечо герцога.

– Прости, Годрик, но я знал, что другого способа достучаться до тебя нет.

– Только ответь мне на один вопрос. Я плохо играл или ты всегда поддавался мне на ринге?

– Боюсь, ты никогда этого не узнаешь.

Развернувшись, он забрал у Люсьена свою одежду. Когда они полностью успокоились и оделись, Эштон повернулся к Годрику.

– Теперь, после того, как мы все уладили, я считаю, что ты просто обязан дать некой леди огромную стопку книг и попросить у нее прощения.

– Она рассказала тебе о…

Эштон улыбнулся.

– Она рассказала мне все. Ее так ранила твоя жестокость, что она подумала, будто плохо целуется. Ты знаешь, это наихудшее, что могут сделать женщине мужчины, подобные нам. Мы – распутники, а не ублюдки. Мы добиваемся любви женщин, а не презрительно отталкиваем их.

– Что, черт побери, ты сделал этому милому котенку? – спросил Седрик.

Его светлость не ответил, и Эштон вздохнул.

– Годрик потребовал поцелуя и, когда она поцеловала его, посмел раскритиковать ее, что она делает это, как ребенок. Тебе повезет, если она когда-нибудь простит тебя.

Герцог покраснел от стыда, но напомнил себе, что ушел ради ее и своего спасения. Он не мог позволить Эмили влюбиться в него, а тот поцелуй точно вел к этому.

Как будто прочитав его мысли, Эштон положил руку ему на плечо.

– Я думаю, у нее к тебе чувства, Годрик.

Парни вышли из комнаты отдыха и направились к главному холлу. Симкинс, проходя мимо, замер при виде своего избитого и окровавленного хозяина.

– Ваша светлость?

– Не беспокойся, Симкинс, мы просто немного повеселились.

– Очень хорошо. Я пришлю служанку навести порядок, ваша светлость. – Дворецкий заглянул в комнату отдыха. – Думаю, две здесь управятся. И понадобится ведро побольше. – Он с поклоном удалился.

Годрик решил, что Эштон прав. За тот поцелуй Эмили заслужила стопку книг.


Эмили свернулась клубком на кресле у окна, когда кто-то постучал в дверь ее спальни.

– Войдите.

Ее взгляд был устремлен в сад за окном. Слабый ореол лица девушки отражался в толстом оконном стекле. Эмили приложила руку к стеклу, чтобы солнечное тепло согрело ее холодную ладонь. На какое-то мгновение она полностью отдалась этому ощущению, не замечая ничего вокруг, но потом мир все же потребовал ее внимания.

– Эмили? – Голос Годрика звучал как запрещенная симфония.

Она лишь слегка пошевелила головой, отворачиваясь от него, и не взглянула на мужчину. Она не могла этого вынести. Ей хотелось выразить ему свое презрение за весь его глупый бред.

«Любовь к нему будет самой большой ошибкой моей жизни. Он разобьет мне сердце. Я останусь ни с чем».

– Эмили, я тебе кое-что принес.

Сзади послышалось шуршание, и что-то упало на ее кровать. Годрик закрыл дверь.

– Уйди, пожалуйста, – сказала она. Однако в душе жаждала умолять его остаться, забрать назад свои жестокие слова.

– Если ты этого хочешь…

Она кивнула.

– Но сначала я должен что-то тебе сказать. Пожалуйста, посмотри на меня.

Шаги приблизились, этот запах, такой исключительно его, так близко у нее за спиной.

Эмили повернулась. Она открыла рот от ужаса при виде его избитого и окровавленного лица.

– Годрик, тебя побили?! – Девушка протянула руку к его лицу, но не коснулась, боясь сделать ему еще больнее.

Он взял ее за руки, и она поморщилась при виде синих пальцев мужчины. Несколько долгих секунд никто из них не промолвил ни слова. Что-то изменилось между ними. Она вынуждена была признать, что неравнодушна к нему, а он проявил нежность, на которую, как она полагала, был не способен. Их глаза встретились, и промелькнула какая-то искра, щеки Эмили залил румянец.

– Что случилось?

– Мы тут беседовали с Эштоном. Довольно откровенно.

Он поцеловал ее руки, потом отпустил и указал на кровать. Стопка книг была свалена в кучу. Там лежало по меньшей мере восемь книг. Она не смогла сдержать любопытства. Взобравшись на постель, внимательно просматривала заглавия. Неожиданно и приятно было осознавать, что он принес больше книг, чем она просила. Эмили не смела смотреть на него, в глазах стояли слезы. Вместо этого она все свое внимание обратила на подарок, сделанный им. Что бы это могло означать?

Когда девушка взобралась на кровать, он хотел обнять ее сзади. Она выглядела неотразимо: распущенные волнистые волосы, покачивание ягодиц. Она двигалась с изяществом лесной нимфы. Он знал, что она будет игривым партнером в сексе, страстной и восхитительной в моменты экстаза. «Что, черт возьми, со мной не так?»

Герцог отогнал сильный прилив желания и посмотрел на нее. Руки Эмили поглаживали обложку каждой книги, глаза читали заголовки, не обращая внимания на него. Годрик боялся, что испортит этот момент, если присоединится к ней, но решил рискнуть. Он осторожно опустился на край кровати рядом с ней, пока она сортировала книги по стопкам.