— Аманда, завтра утром мы оставим это место и отправимся в путь. — По тому, как она напряглась всем телом, можно было судить о нежелании бедняжки возвращаться в тот мир, где продолжается война, где были убиты ее родные и жених и где она должна была остаться совершенно одна. Ах, с какой радостью Адам готов был развеять эти страхи! Однако инстинктивно он понимал, что девушка не имеет ни малейшего представления о его истинных чувствах и что в ответ она способна предложить своему спасителю всего лишь горячую признательность — не более того. Любая поспешная попытка объясниться не принесет пользы, а еще сильнее осложнит и без того неловкую ситуацию. Бедняжка все еще не оправилась от постигшего ее удара и не способна обратиться лицом к будущему.

Адаму уже не сиделось на месте: он поднялся еще в сумерках, когда рассвет не успел рассеять ночную тьму, и как можно старательнее уничтожил все следы их долгой стоянки на берегу озерца. Оставалось лишь позавтракать, собрать вещи и отправляться в путь. В дороге он не сможет охотиться, и питаться им придется вяленым мясом, захваченным из форта Карильон. Тропа до форта Эдуард была сухой и удобной. Если им повезет и Аманде хватит сил, они не спеша доберутся до места через три дня.

Ласково погладив Аманду по плечу, он окликнул ее и сказал, что пора вставать. Его нетерпение поскорее сняться с места она заметила. Девушке стало любопытно, что могло вызвать столь разительную смену настроения. Скорее всего молодой человек торопился избавиться от нее. Это было весьма обидно для Аманды, однако она решила не подавать виду и вообще ни в чем его не винить. Она старалась урезонивать себя тем, что Адам давно заслужил отдых, он так ей помог. И вместо того чтобы дуться, ей следует без конца благодарить доброго юношу за то, что он спас ей жизнь. Но пока она поднималась и сворачивала одеяла, ее не оставлял тревожный вопрос: что же теперь делать с той самой жизнью, которую так самоотверженно спас Адам?

В пути он стал чрезвычайно молчалив из-за привычки экономить силы и постоянно быть начеку, обследуя их тропу и окружающий лес. В принципе он не ожидал встретить кого-то во время их краткого перехода, но не следовало полагаться на удачу. Можно было наткнуться на индейцев, которых теперь полно бродит в округе. В то же время Аманда постоянно ощущала его неослабное внимание и на себе: он не забывал следить, не утомлена ли она, и на каждом привале внимательно всматривался в лицо и щупал лоб, проверяя, не возобновилась ли лихорадка.

От этой трогательной заботы ей становилось теплее на душе, и она отвечала искренней, хотя и усталой улыбкой. Адам жалел Аманду, а его влечение к ней обострилось до предела. Он боролся с сильнейшим желанием схватить ее в охапку и крепко-крепко прижать к себе.

Аманда, погрустнев, отвернулась, совершенно неправильно истолковав ту внутреннюю борьбу, что отразилась на его лице. Она решила, что кажется Адаму слишком легкомысленной особой, не способной оценить серьезность их положения. И остаток дня оба провели в мрачном молчании.

Второй день начинался примерно так же: едва перебрасываясь словами, путники готовились начать новый переход. Однако где-то после полудня внимание Аманды привлек витавший в чистом лесном воздухе некий странный запах. В тот же миг Адам оглянулся и посмотрел на нее. Он также уловил запах горелого дерева, становившийся все сильнее с каждой минутой.

Аманда постаралась выбросить из головы все мысли об окружающем и просто шагала за Адамом след в след. Она не желала размышлять над тем, откуда идет этот запах.

Но вскоре она заметила, что Адам замедлил шаги и все чаще оглядывается на нее. Наконец он замер на месте.

— Аманда, нам нельзя сворачивать с тропы. И через пару минут мы подойдем к форту Уильям Генри. — Взгляд зеленых глаз снова был теплым и дружеским, он с участием всматривался в ее бледное, измученное лицо. — Постарайся собраться с силами, прежде чем ты это увидишь.

Обняв Аманду за плечи, он пошел рядом — и она не в состоянии была потом вспомнить, как долго и как далеко они шли тогда бок о бок. Но внезапно оно предстало перед ее потрясенным взором — черное, пустое пепелище на месте некогда величавого, неприступного форта Уильям Генри. Даже в своем подавленном состоянии девушка не сдержала удивленного возгласа. От крепости не осталось совершенно ничего! Обгорелые руины кто-то не поленился сровнять с землей!

Из груди Аманды вырвался тоскливый, прерывистый стон, и она помчалась, не разбирая пути, мечтая лишь об одном — вырваться из цепких когтей воспоминаний, которые овладели ею с прежней силой, пока она стояла и смотрела на этот кошмар. Так она бежала все вперед и вперед, задыхаясь на бегу от рыданий, пока наконец не споткнулась в своей отчаянной попытке убежать от прошлого. Она не заметила торчавший на тропинке корень, но не успела долететь до земли, как сильные руки подхватили ее и прервали это безрассудное бегство. Обливаясь слезами, она спрятала лицо у Адама на груди и плакала, плакала без конца, не в силах совладать с болью и горем. Он прошел еще немного по тропе, а потом уселся на бревно, по-прежнему держа Аманду на руках, и зашептал, вслушиваясь, как постепенно затихают отчаянные рыдания:

— Ну, Аманда, ты готова идти дальше? Самое худшее позади. Осталось совсем немного. Завтра утром мы уже дойдем до форта Эдуард.

Заглянув в его напряженное лицо, Аманда поняла, что ее новый друг думает лишь о том, как бы поскорее добраться до места. Она тяжело вздохнула, вытерла слезы и молча кивнула в знак согласия. В ответ Адам посмотрел на нее как-то странно. Он опустил руки и выпрямился — все так же напряженно, — поджидая, пока она будет готова следовать за ним.

Около полудня третьего дня Адам обернулся к спутнице с ободряющей улыбкой, взял ее за руку и сообщил:

— Мы почти пришли.

Через несколько минут они уже могли видеть форт Эдуард, и в душе Аманды, нерешительно разглядывавшей высокие стены, нарастало смятение, которое она уже не в силах была скрывать. Адаму пришлось поддержать ее за талию, чтобы подвести к открытой площадке перед воротами. Аманда машинально отметила про себя, что их не окликнули часовые. Значит, здешние военные отлично знают Адама — с этой мыслью она шагнула в ворота и оказалась внутри крепости.

Она не смела оглядываться и не сводила глаз с Адама, лицо которого вдруг озарилось счастливой улыбкой. Да, он явно был рад концу путешествия — вон с какой охотой юноша отвечал на добродушные приветствия солдат, хлопавших его по плечу.

— Кого это ты раздобыл на сей раз, Адам? Ого, смотри-ка, ты с каждым днем становишься все разборчивее! — воскликнул один из солдат.

Но не успел Адам ответить своему приятелю, в воздухе зазвенел пронзительный женский крик:

— Аманда! — И рослая женщина с гладкими, песочного цвета, волосами кинулась обнимать девушку прямо-таки с материнской нежностью.

— Бетти! — Аманда была безмерно счастлива увидеть ближайшую подругу своей мамы.

— Слава Богу, ты жива! — радовалась Бетти Митчелл. — Ах, дорогая моя, а вот твоих родителей больше нет с нами, — грустно добавила она.

— Знаю, — так же грустно ответила Аманда и немного отстранилась, чтобы заглянуть в доброе, полное искреннего сочувствия лицо.

— Бетти, я хочу тебя познакомить… — Но представление так и осталось незаконченным. Ее прервал дрожащий от избытка чувств мужской голос;

— Аманда?! Это ты?!

Она обернулась на этот голос, и раздался невероятный, полный восторга крик:

— Аманда!

Адам обернулся и увидел высокого молодого человека с каштановой шевелюрой, крепко прижавшего Аманду к груди и заглушившего жадным поцелуем ее радостный возглас:

— Роберт!

Глава 3

Роберт — здесь? Не может быть, ведь он погиб! Адам, потрясенный, застыл на месте, не веря в происходящее, однако прямо у него на глазах Роберт, живой, обнимал Аманду, не переставая покрывать поцелуями ее лицо. Внезапно сознание Адама прояснилось, словно с его глаз сорвали пелену. Он испытал жуткую ярость и желание растащить подальше эту пару. «Она моя! Она моя!» — отчаянно кричал Адам про себя, но понимал, что не имеет на эту девушку никакого права, и все смотрел и смотрел, поддавшись какому-то наваждению, пока сердце не затрепетало в тисках острой, невыносимой боли. Во рту пересохло, горло сводило судорогой, он едва дышал, когда наконец заставил себя повернуться, чтобы сбежать подальше от этой сцены, ставшей для него концом света.

Но в эту минуту, нежно высвободившись из объятий Роберта, Аманда обратила на него свои сияющие, повлажневшие от счастья глаза.

— Разве это не чудо, Адам? Роберт оказался жив! — Она снова посмотрела на стоявшего рядом молодого колониста и повторила, словно не верила своим глазам: — Он жив! — а затем схватила Адама за руку, подтащила вплотную к жениху и с чувством сказала: — Роберт, я хочу познакомить тебя с Адамом Карстерсом. Он нашел меня в лесу и вылечил от ран. Всю эту неделю он был моим доктором, и защитником, и самое главное — моим другом! — Сверкающий взор синих глаз проник Адаму в самую душу. Не ведая, что творит, Аманда еще и еще раз повернула нож, уже вонзенный в его бедное сердце.

— Роберт, это он спас мне жизнь и привел обратно к тебе. Адам чуть не закричал в ответ, что это неправда, что он привел ее сюда вовсе не ради Роберта! Однако невероятным усилием воли он заставил себя спокойно пожать протянутую в приветствии руку и слегка кивнуть в ответ на сдержанную благодарность Роберта. С обидой и болью Адам убедился, что через минуту эти двое уже начисто забыли о его присутствии и полностью сосредоточились друг на друге. Вынести такое было свыше его сил — резко развернувшись, он побрел куда глаза глядят в поисках хоть какого-то укромного угла. Но тут же его окликнул молодой офицер;

— Мистер Карстерс! Генерал Уэбб был бы рад повидать вас, сэр!

Адам кивнул и последовал за порученцем, обрадовавшись поводу убраться отсюда подальше, — только теперь он вдруг осознал, что идти-то ему, собственно, некуда…