— Эти развалины принадлежат Теобальдо, не тебе, — сердито пробурчал Дикий Магнус и, судя по интонации в голосе, ему пришлись не по душе слова истинной хозяйки замка.

— Неважно, — небрежно заметила молодая женщина. — Все равно, Тео — мой сын.

— Конечно, твой… а еще Тео сын маркиза, но не барона, — хмыкнул он, останавливаясь в двух шагах от Каталины. — Не забывай, мне все известно.

— Ну, и что из того? Хочешь всему миру поведать тайну рождения Теобальдо, объявить во всеуслышание на Пласа Майоре в Мадриде? — запальчиво вскинулась она. — Знай, Себастиан заботливый отец, он хорошо относится к сыну. Но для сомневающихся у меня есть неопровержимые доказательства. Бумаги, где черным по белому написано и, ко всему прочему, засвидетельствовано нотариусом из Толедо, что мой покойный муж, да сжалятся над ним небеса, является настоящим отцом Тео. Ты ничем не сможешь мне возразить! А люди всегда болтают, что попало. Кто будет обращать внимание на речи всякого сброда?

— Ты только что назвала меня сбродом? — угрожающе рыкнул Дикий Магнус.

По-видимому, разбойник сделал что-то такое, что причинило Кармен боль, потому что в ту же секунду она умоляюще запищала как мышь, попавшая в тиски:

— Прости, Мигель, я позволила себе лишнего. Прости, больше этого не повторится.

— Я никогда не забывал, кто я! И уж тем паче не нуждаюсь в твоем напоминании.

— Конечно, Мигель. Я не хотела тебя обидеть. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе, — примирительно заверещала Кармен и чуть помедлив, добавила: — И все же я считаю, что имею полное право решать судьбу этой дерзкой выскочки, посмевшей увести у меня из-под носа маркиза.

— Он никогда не был твоим, — иронично возразил разбойник.

— Себастиан любил меня! — страстно воскликнула баронесса, ничуть не стесняясь того, что может быть кем-то услышанной.

— Это все твои грезы, Кармен. Он только брал то, что ты ему любезно предлагала. Тебе ведь известно не меньше моего, Кабрера, если даже возжелал бы сделать тебя своей женой, чего он на самом деле никогда не хотел, но и тогда он не повел бы тебя под венец. Барон де Рохо не допустил бы, чтобы проклятый мориск стал его зятем, — Дикий Магнус смачно сплюнул себе под ноги и поднялся еще на пару ступенек вверх.

Теперь Каталина видела перед собой восковое лицо баронессы.

— Отец всегда отличался ослиным упрямством. Он ставил свою гордость превыше всех благ на свете и вечно кичился своей сомнительной честью. Ему было плевать, во что я одета, где беру хлеб и чем я живу, как справляюсь с хозяйством и это при том, что тогда я была совсем еще девчонкой, неразумной и одинокой. Холодными зимними ночами его грели воспоминания о его якобы великих предках, ярых поборниках Реконкисты и конкистадорах, сгинувших на бескрайних просторах Нового Света, которые так и не сумели прославиться и не получили обещанных земель! — с горечью выкрикнула обиженная дочь и шмыгнула носом. — Старый болван, не смыслящий в делах и живший только прошлым. Оглянись вокруг и посмотри, куда завела нас жизнь вследствие его необдуманных действий, вернее будет сказать, полного бездействия.

— Не говори о нем так, — Дикий Магнус предупреждающе поднял указательный палец.

— А ты отдай мне эту бесцветную моль, — сверкая темными очами, Кармен вновь завела прежний разговор. — Я имею право решать ее судьбу.

Каталина уже поняла, что речь снова зашла о ней, и напрягла весь свой слух, боясь упустить самого важного, пытаясь не обращать внимания на оскорбительные эпитеты, которыми щедро награждала ее баронесса.

— У тебя никто этого не отнимает, — угрюмо проворчал Дикий Магнус. — Ты загодя предупредила, что эту златовласую цыпочку нужно отправить подальше от глаз маркиза.

— Я перестаю узнавать тебя, Мигель… И что вы только в ней находите? Бледная кожа, волосы цвета тусклой меди, худая как жердь, подержаться и то не за что.

— Я бы и этого не утверждал, — поспешил заверить ее главарь разбойников. — У малышки весьма аппетитные формы.

— Ты уже взял ее? Хотя не отвечай, меня это мало заботит, — пренебрежительно отозвалась Кармен. — А что мне и впрямь пришлось по вкусу, так это твое предложение про Алжир. Я устрою пир, когда эта худосочная пигалица окажется на корабле работорговцев, и я буду знать, что ее продадут в один из портовых борделей. Она проведет остаток своих дней, раздвигая ноги перед грязными пиратами и всякой другой швалью, — гортанно засмеялась баронесса. Легким движением руки Кармен откинула длинную прядь волос себе на спину, и до носа Каталины донесся слабый аромат горной камелии. — Что касается ее ублюдка, то его я желаю оставить себе.

— К чему тебе лишние хлопоты? Неужто хочешь взять еще один грех на душу?

— Убивать ублюдка я не стану, если ты об этом. Нет. Моя месть куда изощреннее. Ха-ха, — от смеха Кармен у Каталины внутри все похолодело. — Я отдам его в семью сапожника, что живет при замке. Сапожник с женой многие годы мечтают о детях. Они с благодарностью примут Божий дар, который найдут на пороге собственной лачуги.

— И в чем же заключается твоя месть? — повел бровью Дикий Магнус еле сдерживаясь, чтобы не спустить дышащую ядом баронессу с лестницы.

— Ты еще ничего не понял, Мигель? Хм, как мило.

— Так просвети, дорогуша. Ты же знаешь, я не любитель загадок.

— С большой радостью, — безмятежно откликнулась Кармен, словно речь шла о дворовых щенках. — Этот ребенок будет жить в постоянной нужде, чистить сапоги своего отца, братьев и сестер в полном неведении, что является законным отпрыском маркиза. А-ха-ха… рано или поздно он сгниет в своей сырой лачуге от чахотки или другой хвори… Только представь, ни разу не ощутив под собой белых хрустящих простыней, не испробовав господских яств. Он будет завидовать моим детям черной завистью, но никогда не сможет изменить свою судьбу. Он вырастит голодранцем, как его приемные родители! Я это устрою… ха-ха-ха…

— Ты жестока.

— Не я, сама жизнь, — невозмутимо заключила баронесса, поведя точеными плечами. — Уж лучше пусть ублюдок испустит дух в утробе матери, иначе его ждет незавидная участь.

После минутной паузы, за которую Каталина как будто разучилась дышать, каждую секунду страшась, что ее случайное пристанище раскроют, Дикий Магнус заговорил, тщательно подбирая слова, но так тихо, что его едва было слышно.

— Кармен, незачем тебе этот ребенок. Он только сильнее разбередит твою душу, а месть не принесет тебе счастья. Забудь о нем, вроде его и не было вовсе.

— Ну, уж нет, — Кармен де Лангара уперла руки в боки, снова повышая тон. — А тебе он на что? Неужели собираешься оставить при себе и растить как сына или дочь, с малых лет обучая искусству воровства? — ехидно вопрошала она.

— Не твое дело, — зло отрезал разбойник, взглянув на нее исподлобья, — может, и буду, а, может быть, и нет. Я еще не решил, но в любом случае у меня нет намеренья уничтожить его, как хочешь сделать это ты!

Каталине потребовалась огромная сила воля, чтобы не закричать в тот самый момент, когда эти двое хладнокровно обсуждали судьбы тех, к кому не имели никакого отношения. От всего услышанного у нее закружилась голова, и она чуть было не потеряла сознание, но представив, что могло тогда случиться, стойко решила стерпеть всю желчь, льющуюся изо рта бессердечной интриганки.

Теперь все стало ясно, как день. Именно Кармен де Лангара оказалась замешана в ее похищения. Любовница, метившая занять ее место! Как обыденно, и все же, как цинично и жестоко. Каталина прикрыла глаза, по побледневшим щекам потекли молчаливые слезы. Но что же Себастиан? Знал ли он о мстительной натуре своей любовницы? Любил ли он Кармен? Но, если любил, тогда почему не женился на ней, когда та овдовела, тем более что знал про Тео? Да и мальчик родился далеко не мавром. Тогда в чем же дело? Или Кармен лжет, чтобы усмирить гнев Дикого Магнуса? Эта злая, опасная женщина наняла разбойника, разорившегося идальго, для своих грязных дел, а сейчас волнуется, что он перехватит у нее инициативу? С другой стороны она предоставила шайке отъявленных головорезов надежный кров и вправе требовать с них полного подчинения.

Между тем ядовитый язычок дочери барона Рохо продолжал петь лестные дифирамбы разбойнику, услаждая его слух сладкими речами:

— Зачем тебе младенец? Что ты с ним будешь делать? О нем ведь нужно заботиться, прежде чем он научиться говорить и держать в руках оружие или хотя бы рогатку. У тебя и без того уйма хлопот. А как же твое предприятие в Новый Свет? Или ты забыл, что только я смогу тебе в этом помочь? Себастиан слушает меня и готов дать взаймы золота, чистого золота! Только представь, Мигель, ты построишь корабль, как когда-то мечтал! Ты купишь себе новое имя и займешь положение в обществе. Все быстро забудут о твоих темных делишках, ты станешь уважаемым человеком! Для тебя откроются новые горизонты. Подумай, ты найдешь себе хорошенькую девицу из приличной семьи…

— Довольно, — негодующе воскликнул Дикий Магнус, — я не глупец! Меня давно не прельщают твои щедрые посулы! Еще два года назад ты говорила о корабле и торговле с Новым Светом. Но время идет и ничего не меняется. Твой маркиз не дал ни сентимо. Я сам решу вопрос с кораблем.

— Что?! Ты пойдешь к Себастиану и выдашь нас? — Кармен пытливо взглянула на разбойника. — Он в порошок тебя сотрет, если узнает, что ты держишь в плену его женушку. С тех самых пор, как он вернулся из Парижа три недели тому назад и не обнаружил в Кастель Кабрерас свою маркизу, он сам не свой от тревоги. Он рвет и мечет, пытаясь отыскать ее след. Сейчас в замке все вверх дном. Он ищет тех, кто мог помочь ей бежать, а еще он стал очень подозрительным. Я едва смогла улизнуть…

— Не глупи, Кармен. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что меня ждет, узнай мориск обо всем. Я бы сам перевернул небо и землю в поисках нее, будь она моей…