— Впрочем, я знаю, откуда можно взять недостающую сумму.
Последовала короткая пауза, после чего дон Педро спросил упавшим голосом:
— Я весь во внимании, Луис-Антонио.
— Тут все понятно, — как бы само собой разумеющее обронил кузен, — у вас имеются средства, которыми можно покрыть текущие долги… Приданое вашей младшей дочери Каталины…
— Что?! Нет!
Каталина слушала, не шевелясь, не издавая ни звука, полностью погрузившись в гнетущую картину действительности, и не заметила, как рядом с ней оказалась мать, столь же бледная, как стены главного зала.
— Нет, Луис-Антонио, я не пойду на это, — твердо заявил отец. — Моя дочь не остаться без приданого, это просто недопустимо. Она не сможет найти достойного жениха, ее будущее будет загублено… и тогда остается только один верный выход — монастырь, да и там взимают плату…
Похоже, у кузена на все было свое мнение. Он довольно хмыкнул, будто только и ожидал подобного ответа.
— Сеньорите Каталине не нужно покидать стены отчего дома.
— Как же так? — изумился дон Педро. — Ты, как мой прямой наследник, когда-нибудь женишься, а моя дочь…
— …Станет компаньонкой моей жены.
— То есть приживалкой в родном доме?
— Не я устанавливал законы на майорат, — последовала циничная реплика.
— Я найду другой выход, — процедил сквозь зубы сеньор Перес.
Донья Вероника решительно взяла дочь за руку, и Каталина почувствовала, как холодны были пальцы матери.
— Пойдем, дорогая, нам нечего здесь делать. Мы все услышали, что было нужно.
Выйдя на террасу и подставив лицо утренним лучам солнца, с трудом пробивающимся сквозь густую листву душистого жасмина, мать закрыла глаза и плотно закуталась в мантилью, как будто спасалась от холода.
— Луис-Антонио не остановится, пока не добьется своего, — с горечью сказала она.
— Мама, — Каталина вне себя от тревоги обняла мать за плечи, — но что же он хочет? Поместье все равно перейдет ему только после смерти отца…
— По-видимому, он желает это ускорить.
— Мама, нет. Что ты такое говоришь?
Ореховые глаза доньи Вероники заволокло пеленой невыразимой печали.
— Утром пока тебя не было, к нам заезжал мастер Керро, — кончиком платка она промокнула выступившие слезы. — Твой отец последние несколько дней жаловался на боли в груди. Доктор прописал ему сердечные капли и… покой, но куда там… Теперь я не знаю, чего ожидать. По-моему, все очень серьезно.
— У папы больное сердце?
Каталина прижала руки к вискам. Ее ошеломила мысль, что их пышущий здоровьем отец, добрейшей души человек, весельчак и страстный жизнелюб может вот так в одночасье исчезнуть из их жизни навсегда. Это не укладывалась в ее голове. Она отказывалась этому верить, потому что самое страшное могло случиться с кем угодно, только не с ним. Однако богатое воображение рисовало картины одну страшнее другой.
— Мама, — после недолгих раздумий Каталина приняла решение, — я сама поговорю с Луисом-Антонио. Думаю, можно кое с чем повременить.
— Доченька моя, не стоит…
— Не отговаривай меня, мама, — девушка порывисто обняла мать и прижилась щекой к ее щеке. — Настала пора действовать, я чувствую, он что-то хочет от меня. Надо выяснить, что именно и тогда…
— Ясное дело, чего ему надо, — угрюмо пробормотала себе под нос донья Вероника.
Вечером того же дня Каталина и сама все узнала. Незадолго до ужина, она сходила в фамильную часовню Пересов, чтобы помолиться Пресвятой Деве Марии за здоровье отца и попросить помощи в благополучном разрешении их семейного дела. Она интуитивно страшилась разговора с кузеном и молила Божью Матерь наделить ее смелостью и хладнокровием, чего, как она считала, ей в особенности недоставало. Склонившись перед низким резным алтарем, она сосредоточилась на молитве, не слыша и не видя ничего вокруг, полностью погрузившись в свои мысли. Но едва последние слова слетели с трепещущих губ, и Каталина, набожно перекрестившись, поднялась с колен, она невольно наткнулась на ястребиный профиль кузена Луиса-Антонио, который, по-видимому, пришел сюда следом за ней и, не осмеливаясь нарушить ее уединенности, остался дожидаться своей очереди в сторонке.
Теперь Луис-Антонио, как опытный стервятник, выжидательно наблюдавший за жертвой в надежде поживиться ею, чуть та даст маху или расслабится, самодовольно ухмылялся, показывая ряд острых желтоватых зубов. Уловив в хищном взгляде откровенную похоть, Каталина непроизвольно вздрогнула, на что тонко выщипанные брови «щеголя из Севильи» стремглав взметнулись вверх.
— Дорогая кузина, — елейным голосом выговорил он, — рад застать вас здесь… одну, — добавил он, плотоядно улыбаясь. — Обычно вы появляетесь в сопровождении вашей матушки или кого-то из слуг, а тут вдруг такое приятное разнообразие. Мне невероятно повезло!
Сделав вид, что не понимает какую игру затеял Луис-Антонио, Каталина внутренне собралась дать достойный отпор.
— Вы хотели мне что-то сказать?
Ледяной тон несколько охладил пыл искушенного сердцееда, однако для планомерного отступления этого оказалось маловато.
— Будьте откровенны, прекрасная сеньорита, неужели вас устраивает та жизнь, которую вы ведете в этой глуши? Разве вы не грезите по ночам о лучшей доле? Ведь в душе вы понимаете, деревенские увальни, что окружают вас, могут предложить немногое…
— Мне кажется, вы забываетесь, кузен.
Луис-Антонио приблизился к Каталине.
— Вы, сеньорита, верно, не понимаете, какие выгоды ждут вас, случись вам быть со мною чуточку милее, — небрежным движение руки он откинул край кружевной мантильи, целомудренно прикрывающей грудь и плечи молодой девушки, и ленивым движением пухлых пальцев провел по ее шелковистой коже от локтя и выше.
Каталина подскочила, будто ужаленная, с отвращением отдергивая нахальную руку наглеца:
— Да вы с ума сошли, кузен! В вас нет ничего святого! И как только под подошвами ваших сапог не разверзлась земля, и не отсох болтливый язык, извергающий кощунственные речи в доме Божьем?! Как можно предлагать подобный вздор невинной девице?
— Вздор, говоришь?! — в жабьих глазах вспыхнул недобрый огонек. Луис-Антонио крепко схватил Каталину за запястье. — Да ты в ногах моих должна валяться, прося… Нет… умоляя меня, чтобы в ближайшее время не оказаться на улице вместе со своим пустоголовым отцом и такой же недалекой матерью!
Каталина обомлела от яростного напора беспринципного мерзавца. Что называется, пьеса сыграна, маски сорваны. Кузен предстал перед ней в самом неприглядном свете. Но как ни странно, она не растерялась и не поддалась безрассудной панике, которая начала было закрадываться в сердце юной сеньориты, неискушенной в подобного рода интригах, наоборот сил и уверенности в ней как будто прибавилось.
— С какой стати вы позволяете себе говорить со мной в подобном тоне, кузен?
Фиалковые глаза метали молнии. Она по-кошачьи изловчилась и, удачно выпутавшись из цепких пальцев Луис-Антонио, напоминавших скорее хищные когти грифона, поспешно отбежала в сторону. Стремительным движением она выдернула из волос черепаховую шпильку с устрашающего вида острым наконечником и направила грозное оружие прямо на обидчика. В суматохе ее кружевная мантилья съехала набок, несколько золотистых локонов упали на спину и плечи, однако в тот момент ей было не до внешних приличий.
— Вы напыщенный болван, вот вы кто! Глупец! Вы никогда не получите ни меня, ни нашего поместья! Я сделаю все от себя зависящее, чтобы ни вы, никто другой, похожий на вас, не владели здесь и пядью земли! Лучше я буду валяться в ногах у самого дьявола, чем искать вашего расположения, сеньор Наварро де Перес! Да пусть Господь простит меня за сквернословие, кое я позволила себе в стенах его дома.
Малопривлекательное лицо Луиса-Антонио недоуменно вытянулось и заметно побледнело. Не сводя изумленного взгляда с воинственно настроенной сеньориты, он резко оправил полы ярко-рыжего камзола и хмуро процедил:
— Берегитесь, милая кузина, вы нажили себе опасного врага. Как бы потом не пожалеть о скоротечных словах.
— Скатертью дорога, кузен! — крикнула в ответ взбешенная Каталина. — И запомните вот еще что, моего приданого вам не видать, как своих собственных ушей!
Луис-Антонио Наварро де Перес вылетел из часовни со скоростью пущенной из арбалета стрелы, весь красный от переполнявшего его гнева. Он не мог поверить, что какая-то деревенская простушка, пусть и красотка с копной золотых, переливающих на солнце, волос и несравненными глазами, дерзко пренебрегла самым знаменитым ловеласом Севильи, обставила его как мальчишку и глубоко оскорбила его чувства, задев за живое. Полыхая яростью и жаждой мести, он собрался за час и покинул поместье дона Педро с завидной быстротой, будто его преследовала орда чертей во главе с самим князем тьмы. Напоследок он сердито потряс кулаком и в порыве злости крикнул, что «вернется со сборщиком налогов, и тогда посмотрим, чью сторону примет король и премьер-министр».
— Он и вправду может выполнить свои угрозы? — Элена, сидя за обеденным столом, недоуменно смотрела на отца.
Они с Диего прибыли накануне поздним вечером и не застали картины поспешного бегства Луиса-Антонио, которую в ярких красках описала им донья Вероника сразу, как только они разместились в гостиной с сахарными вафлями и мальвазией.
Дон Педро предварительно прокашлялся, как часто делал перед важным разговором и, обведя тревожным взглядом всю семью, деловито начал:
— Как вам известно, поместье наше майоратное, то есть при наследовании не предполагает никакого деления; оно должно отойти в одни руки и приемником может являться только лицо мужского пола. Так как сына у меня нет, — глубокая морщинка между седеющих бровей стала еще заметнее, — соответственно, в завещании я указал имя своего ближайшего родственника. Dura lex, sed lex. Таков закон, которому мы все должны подчиняться. Моим наследником, как вы знаете, является Луис-Антонио Наварро де Перес, единственный сын моей двоюродной сестры по отцовской линии. Я, конечно, знал, что последние десять лет племянник был занят на службе у Инквизиции, хотя жил при дворе и…
"Плененное сердце" отзывы
Отзывы читателей о книге "Плененное сердце". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Плененное сердце" друзьям в соцсетях.