Запах мяты всегда будет сопровождать сэра Джейсона и Колина в подобные моменты разврата и кровь тут же ринется в их пенисы. Они будут творить эту непристойность с Селией всякий раз, как у них появится настроение, по очереди определяя размеры очистительной дозы. Кузены подкрадывались к ней, когда она меньше всего того ожидала, и это приносило им бурную радость, хотя ничто не могло сравниться с первой клизмой, которую сделал Колин.

Селия лежала на кровати лицом вниз, ее связанные руки образовали корону над медовыми косами на ее голове. Ее тело все еще тряслось от тяжелого испытания и смешанных эмоций, которые оно породило. Колин гладил волосы Селии, пытаясь успокоить и ее и себя, но сковывавшее чувство вины никак не влияло на твердость его пениса. Селия так расстроилась, что забыла о своей наготе, однако такое ее состояние оказывало сильное воздействие на обоих мужчин; Свет лампы рядом с кроватью падал на ее кожу, отчего та мерцала, особенно две выпуклости ягодиц, которые возвышались, начиная от пояса. Ее бедра раздвинулись, и сэр Джейсон видел, как маняще сверкает малиновый осколок между ними. Он сильно прикусил нижнюю губу, сдерживая неукротимую потребность проникнуть туда языком и отведать пикантный мед, который струился оттуда. Вместо этого он сосредоточился на красивых полушариях ее попочки и на том, что пряталось между ними, а его капавший член настойчиво бился о живот, увлажняя подол рубашки.

Колин слизывал слезы с лица Селии, шепча ласковые слова в ее ушко, однако видя ее столь уязвленной, он возбуждался все больше. Приятный вкус соли на языке вдохновил его на самые лирические слова, и сэр Джейсон заметил, что от ласк кузена Селия все больше увлажняется. Приступ ревности кольнул сэра Джейсона и достиг надувшегося конца его пениса, вызывая в нем потребность взять приступом источник, соблазнявший своими удовольствиями. Настала пора вмешаться, поскольку казалось, что у Колина нет никакого плана дальнейших действий, кроме как заботиться о уязвленной гордости Селии. А такое поведение совсем не устраивало сэра Джейсона Хардвика. Безжизненность ее членов лишь подогревала соблазн, и он среагировал единственным известным для себя манером.

Колин заметил краем глаза, что кузен решительно приближается, но ничего не сделал, чтобы предотвратить это. Когда сэр Джейсон забрался на постель, собираясь пристроиться позади Селии, снимая брюки и освобождая нетерпеливое оружие из плоти, Колин все еще ничего не предпринимал. Он скорее помог сэру Джейсону, перегнувшись через изгиб спины Селии, чтобы раздвинуть ей ягодицы, предлагая легкий доступ к любому отверстию, какое пожелает кузен. Подрагивающая розетка определила выбор, ее свежесть после промывания стала неотразимым соблазном для члена и языка. Разумеется, сэр Джейсон не собирался заниматься оральной содомией, особенно когда младший кузен смотрел с таким лихорадочным предвкушением. Похоже, огонь в глазах Колина и в самом деле был обращен к нему и подстрекал к жестокости. От безудержной похоти у сэра Джейсона разболелись челюсть. Как ему хотелось отведать Селию, раскупорить эту плотную щель языком и пожирать ее изнутри. Возможно, ему хватило бы сил на это, останься он один. Но смел бы он после этого смотреть ей в глаза?

Селия напряглась, почувствовав, что сэр Джейсон увлажняет свою надувшуюся шишку ее соками. Когда старший кузен стал прижимать эту шишку к тугому отверстию ее задницы и уже начал проникать в горячее углубление, мышцы попытались вытеснить его. «Почему он не может оставить меня в покое?» — Селия тихо заплакала и напрасно старалась высвободить руки из пленившей их кожи.

Чтобы преподнести ей урок, ибо ученье, видно, давалось ей нелегко, сэр Джейсон совершил долгое вхождение, до упора тараня ее зад. Яички врезались в раздвинутые подушки ягодиц Селии, а обнаженная плоть его бедер терлась о руки Колина, державшего ее ягодицы. Селия испуганно вскрикнула, ее осквернение стало невыносимым вследствие пьяного, но охотного соучастия Колина.

Сэр Джейсон проникал глубоко и выходил настолько, чтобы Селия снова и снова почувствовала, до каких немыслимых пределов великолепная головка его органа растягивает ее анус всякий раз, когда снова вторгалась в него; такое положение становилось еще мучительнее из-за соучастия Колина. Вспотевшие ладони Колина и в самом деле раздвинули ягодицы Селии так сильно, что ей казалось, будто ее тело разорвется до самого клитора. Этот изящный придаток так вытянулся, что от поступательных движений сэра Джейсона терся о постельное белье, вызывая в Селии нежеланные страсти и бурный поток женских подношений из ее щели. Теплая лужа, образовывавшаяся под ней, служила успокоительной микстурой для ее горящего язычка. Когда Колин нагнулся над ней, она не могла не заметить, какое у того огромное возбуждение, ткань брюк была готова вот-вот разойтись от напора взбунтовавшегося члена. Однако при следующих словах его пенис вырос еще больше.

— Видишь, как замечательно открывается задница Селии, чтобы впустить меня! — восторгался сэр Джейсон. Его лоб блестел от пота. — Дорогой кузен, думаю, ее зад может одновременно принять оба наших члена. Иди сюда, давай вместе услаждать ее зад!

Тревога Селии росла, несмотря на возбуждение клитора. Она с ужасом взглянула на Колина, опасаясь, что тот может принять чудовищное предложение кузена. Видно было, что оба потеряли разум и изголодались так, что вполне могли совершить такое насилие. В ответ на предложение сэра Джейсона Колин отпустил ее ягодицы и сделал вид, будто готовится занять новое положение. Селия понимала, что надо действовать немедленно. В состоянии опьянения Колин вполне мог решиться на такое вторжение, особенно после развратных действий с наконечником. Потянувшись к непокорному выступу в штанах Колина, Селия молила его развязать ей руки. Когда тот послушался, она одним отчаянным движением расстегнула молнию на его ширинке и просунула туда пальцы. Гигантская масса плоти выскочила наружу, являя собой близнеца тому инструменту, который сейчас терзал ее сзади, его пурпурная головка блестела от мужской влаги. Селия взяла его в рот, лизала и сосала, словно от этого зависела ее жизнь, и вполне возможно, что так оно и было.

Жадные звуки, издаваемые ртом Селии, сопровождали бульканье, исходившее из ее задницы в момент встречи с пенисом сэра Джейсона, в ушах кузенов эта непристойная какофония звучала чудесной симфонией. Очевидно, мысль о двойном вторжении, к радости Селии, пока была забыта. Поэтому она отдалась телом двойному слиянию, находя, что возбуждается все больше вкусом Колина на своем языке и ощущением пульсации сэра Джейсона в узком пространстве задней магистрали. Соки неудержимо вырывались из нее и стекали по бёдрам, а на постели росла лужа. Сзади Селию пробивало словно током, Что заставило ее поднять ягодицы, и она подавала их навстречу надвигающейся дубине из плоти, расслабляя внутренние мышцы, чтобы сэр Джейсон мог получше войти в нее. Он схватил бедра Селии, чтобы удержать ее на месте, и приподнял над кроватью.

— Раздвинь ноги, — приказал он, не сбиваясь е ритма. — Я хочу войти целиком!

Эти слова поразили Селию словно гром и отдались в кончиках ее земляничных сосков. Она без возражений раздвинула бедра, упираясь на колени и локти, чтобы удержать Колина во рту и в то же время принимать в заднем будуаре всю длину пылавшего члена сэра Джейсона. От кружившего голову восторга, вызванного парой членов Хардвиков, пальцы Селии потянулись к жадному клитору и начали поглаживать его скользкую и сочную поверхность, а ее бедра похотливо вращались под воздействием многократного возбуждения.

Сэр Джейсон довольно улыбался, когда увидел, что рука Селии отчаянно движется между бедер, а исходившие из нее тихие стоны побуждали его таранить ее еще сильнее. В самом деле она именно этого и ждала от него, а сэр Джейсон, будучи весьма щедрым парнем, поклялся трахать ее горячий маленький зад до крови. Все эти отчаянные возражения против творимого с нею насилия были ничем иным, как спектаклем, устроенным для него, чем-то вроде женской фривольности, дабы скрыть внутреннюю суть ее похоти. Сочный мед, вытекавший из крохотной розовой щели, не мог соврать, так же как и гостеприимный будуар, как раз в это мгновение обжигавший его пенис. Шелковистый клитор Селии тоже не мог врать, ибо всегда служил сигналом того, что она возбуждается.

Пока сэр Джейсон долбил находившуюся перед ним бархатистую магистраль, гипнотический ритм движений вернул его назад в другое время, к заднему будуару, который он предпочел бы не вспоминать. В его воображении снова возник парижский салон, изящные пастельные тона теснились вокруг него ярче и резче, чем это было в действительности. У сэра Джейсона все еще кружилась голова и одолевало смущение после неожиданной встречи его пениса с мясистыми устами Ларса, когда он обнаружил, что рядом возник пожилой итальянский джентльмен и предложил отведать содержимое оловянной табакерки. Сэр Джейсон с благодарностью принял предложение, и к нему тут же снова вернулась прежняя энергия. Хотя его мужская гордость пострадала после неприятного случая с шведским парнем, гостей так увлекло представление, разыгравшееся у их ног, что сэр Джейсон не без оснований посчитал, будто никто, кроме нового друга, не заметил его непреднамеренного грехопадения, а джентльмен, предложивший табакерку, к счастью, даже не обмолвился об этом.

Ларс исчез, видимо, его уста удовлетворились кремовыми подношениями своей невольной жертвы. Итальянец отвел сэра Джейсона в сторону, предлагая еще раз отведать сильнодействующего нюхательного средства. Обе девушки все еще не унимались, их уста и носы углубились между раздвинутых бедер друг друга, пока гости салона продолжали смотреть, забавляясь и приятно возбуждаясь похотливыми посасываниями. Один пожилой джентльмен решил присоединиться, присел рядом с ними и положил руки на юные попочки. Он запустил столько пальцев, сколько смог, в анус каждой, причем значительная часть его руки исчезла в заднице испанской девушки. После этого вторжения лизание продолжалось с еще большим рвением.