— Чёрт, ради такого я даже готов проиграть специально, — копируя ухмылку Егора, отвечает Макс.

— Да нихрена! — возмущается Кир. — Такая фигня не прокатит, Макс, играем честно!

Макс кивает, но по его взгляду даже дураку понятно, что это было для вида; этот идиот успокоиться только тогда, когда будет лежать на больничной койке с кучей трубок в венах и глотке.

А вот я не стремлюсь к проигрышу от слова совсем по двум причинам: независимо от того, что я выберу — правду или действие — у меня будут проблемы.

Особенно, если автором вопроса/задания будет Костян.

Первый раз проигрывает Кир, которому выпадает честь покукарекать в окно, за что он получает словесных люлей от соседки снизу и угрозу вызова полиции, но подобное «наказание» кажется мне каким-то вялым, и я тупо жду проигрыша Макса, потому что мои подозрения о том, что его «действие» — в том, что он выберет именно действие, сомневаться не приходится — будет тем ещё экшеном, усиливаются с каждой секундой.

И, в общем-то, я оказываюсь прав.

К тому моменту, как Соколовский всё же проигрывает, мы уже были под достаточным градусом для того, чтобы наделать ошибок; я задницей чувствовал, что хорошего сегодня можно уже не ждать, но если честно, мне уже было откровенно похер. Бывает такое состояние, когда просто машешь на всё рукой и пускаешь на самотёк, а потом разгребаешь последствия — вот это я сейчас.

Корсаков допивает свой ром и отрыто-издевательски смотрит на Макса.

— Будет тебе адреналин.

Мы спускаемся вниз, и я малость охреневаю даже под градусом, потому что Корсаков садится за руль своей тачки — абсолютно бухой — и призывно машет остальным.

— Вот ебанько, — слышу слева голос ошарашенного Кира. — Кажется, в нашей компании завелись самоубийцы.

В любой другой ситуации я бы вполне поддержал Кирюху, но сейчас и сам чувствовал, что встряски реально не хватает; может, во мне говорил алкоголь, а может я просто тоже устал от однообразия.

Пока Макс садится рядом с Егором, я выуживаю из кармана Кира ключи от его «Audi RS5» и тут же чувствую на загривке захват его стальных пальцев.

— Хорошая попытка, Шастинский, — ухмыляется он.

Закатываю глаза и возвращаю ключ.

— Жмотяра, — ржу и топаю к Костяну.

Матвеев просто вытаскивает из кармана ключи, даже не глядя в мою сторону — с таким же успехом он мог их отдать и бомжу с соседней помойки.

— Держитесь за нами, — напутствует Егор.

Мы рассаживаемся по машинам и едем нестройной колонной — благо, трасса в это время уже пустует — а я всё пытаюсь понять, куда ведёт нас этот Сусанин.

Ответ находится сам по себе, когда мы сворачиваем на знакомый съезд с трассы.

Наша дорога.

Чувствую, как внутри загорается азарт, когда вспоминаю, как мы здесь гоняли — трезвые, правда, но сути это не меняет.

— Мля, надо было сначала завещание составить, — весело сообщает Костян и включает магнитолу.

— А это типа намёк — помирать, так с музыкой? — ржу в ответ и прибавляю газ.

На весь салон раздаётся песня «БЭ ПЭ VSEGDA 17 — Фанта», и Костян для пущего эффекта опускает стёкла; внутрь тут же проникает морозный воздух, но мозги настолько заволокли азарт и адреналин, что ему оказалось не под силу привести нас в чувство.

— Ю-хуууу! — орёт Матвеев, чем вызывает мой дикий ржач.

Ну ок, может это была не такая уж плохая идея.

В самом начале дороги, где когда-то было написано слово «Старт» белой краской, Егор тормозит; остальные равняются с ним по воображаемой линии. Наблюдаю сквозь своё окно и окно Кира, как Ёжик что-то втирает Максу, пока тот не откидывается на подголовник и начинает дико ржать, а после выходит из салона и… залезает на капот. Костян выключает музыку, чтобы была возможность расслышать разговор.

— Что происходит? — спрашиваю Кира, который сидел ближе всех к машине Егора.

— Корсаков собирается прокатить Макса на капоте, — ржёт Романов, пока мои брови лезут на лоб.

По лицу Макса не понятно, что он чувствует, но, думаю, после такого он точно перестанет жаловаться на то, что ему скучно. Ну и ещё становится чуточку обидно, потому что у меня отбирают лавровую ветвь идиотизма.

— Всё в порядке, — бубнит Соколовский, вскарабкиваясь на капот. — Я же вырос в компании придурков. Ерунда.

— Эй, Макс, — высовывается в окно Егор. — Паникуешь, да?

— Нет.

— Не правда.

— Я же сказал — нет!

О, кажется, теперь кое-кто выходит из себя.

— Слушай, чувак, только зрелый мужик способен на это чувство, так что тебе нечего стыдиться. Если надо поплакать, то давай, не стесняйся. — Меня, как и всю, компанию, разбирает дикий ржач, и я не вижу поводов его сдерживать. — Я твой друг, и меня беспокоит твоё самочувствие, поэтому я предусмотрительно положил в бардачок взрослые подгузники.

— Ты можешь просто заткнуться?! — ржёт сам Макс.

Только бы этот увалень с капота не навернулся.

— Может, всё-таки лучше в окно? — спрашиваю.

Соколовский фыркает и качает головой.

— По силе адреналина будет однохренственно, но здесь у меня хотя бы есть шанс, что я выживу.

— Можешь прыгнуть с зонтиком, — милостиво разрешаю.

— Я тебе что, Мэри Поппинс? — угарает Соколовский.

Чёрт, да там же сплошь гладкая поверхность — за что он держаться-то собирается?

Пока я над этим думаю, Егор вытаскивает из багажника моток какого-то кабеля и садится обратно в салон; опустив стёкла, он просовывает оба конца в окна и протягивает их Максу, который завязывает их узлом. Ёжик заводит мотор и ждёт от Макса сигнала о том, что тот готов.

Он это серьёзно?

— Хоть завещание составил? — хохочет Кир, обращаясь к Соколовскому. — Кому тачку отписываешь?

— А тебе всё не терпится избавиться от меня? — в тон ему отвечает Макс.

Пока наблюдаю за их перебранкой, понимаю, что где-то похожую ситуацию уже видел, но воспоминание накрывает меня только тогда, когда Ёжик провозит ржущего Макса пару кружочков и скидывает в сугроб неподалёку от машины Костяна.

— Слямзил идею из фильма «Погоня»? — с улыбкой спрашиваю. — Не думал, что ты фанат Лотнера…

— Давно хотел проверить достоверность того трюка, — фыркает в ответ Корсаков.

— Так что ж ты сам-то на капот не полез, ревизор хренов!? — угарает Макс и пуляет Егору в рожу снежок.

— Я почти уверен, что сюда надо добавить другое слово, — задумчиво роняет Костян.

— Я даже догадываюсь, какое, — ржёт Кир.

— Да, например придурок, — усмехается Матвеев.

— Идите к чёрту, — усмехается Егор.

Пока мы перебрёхиваемся, алкоголь успевает выветриться — да мы почти и не пили — и в машину я сажусь практически трезвым; тянусь за телефоном и открываю ВК, первым делом проверяя сообщения, которых было навалом от девчонок, но не от той, которую я хотел, хотя сообщение она прочитала.

Ну что ж, значит, пойдём другим путём.

Хорошо, что у меня смартфон на две сим-карты, и создать левую страничку в соцсетях не проблема.

Над своей второй личностью колдую примерно минут десять, чувствуя себя при этом хакером или агентом секретной службы; давно я уже не чувствовал себя так… по-мальчишески. По ощущениям это было даже круче азарта от гонок. Я завис только один раз — когда нужно было придумать имя; это должно было быть что-то нейтральное и не отталкивающее, хотя я всё равно сомневался, что Кристина ответит. В моей голове была куча вариантов, и ни один из них прилично не звучал; скорее всего, получив сообщение от «СуперМайка» или «Тарзана», она в лучшем случае так же промолчит, а в худшем — пошлёт куда подальше.

Оглядываюсь в ночную тьму и пытаюсь подобрать себе псевдоним, который выражал бы всё моё состояние, но в голову приходит только слово «один». Это звучит настолько жалко, что самому становится противно, так что я пишу просто «Странник». Вполне себе про меня: застрял где-то между жизнью и существованием, без определённых целей и взглядом в дерьмовое будущее.

Чтобы страничка не выглядела подозрительно, я зарегистрировался в разных сообществах на психологическую тематику и более-менее адекватные посты кинул себе на стену. На аватарку поставил парня в чёрном балахоне, а по возрасту мне теперь около двухсот лет. Хлипенькое прикрытие, но почему-то мне казалось, что это сработает.

Вновь захожу на страничку Кристины и прежде чем написать, некоторое время изучаю её фотографии; моё внимание приковывает одна, где девушка со щенком на руках — кажется, это такса.

Ещё через пару секунд я понял, что не могу оторвать взгляд от её бездонных глаз, призывно смотрящих на меня. Я хотел её — до белых пятен перед глазами — так, как никогда и никого не хотел; я хотел быть близко — так близко, чтобы кислород был один на двоих; чувствовать её каждой клеточкой тела и знать, что она целиком и безраздельно принадлежит мне одному. Но для того чтобы выдержать меня, она должна быть не меньшей оторвой, а Кристина на неё совсем не похожа, хотя до неё у меня никогда не было желания остаться с кем-то надолго. Я, конечно, слышал, что противоположности притягиваются, но если я люблю скорость, а она испуганно шарахается от одной только мысли об этом — на таких отношениях далеко не уедешь.

Отрываюсь от её лица и замечаю заинтересованный взгляд Костяна, направленный прямо на меня.

— Кто она?

— Случайно наткнулся, — вру первое, что приходит в голову.

— Ну да, конечно, — фыркает друг, но больше не произносит ни слова.

Возле дома Матвеева мы снова расходимся в разные стороны, и я ловлю такси, чтобы доехать до бабули и забрать у неё машину. А пока автомобиль неспешно двигается по городу, я пытаюсь придумать, что написать девушке, у которой, по всей видимости, хромает социализация. Если я правильно понял, абы с кем она разговаривать не станет, так что было важно правильно начать. Я набирал текст раз двадцать и столько же стирал всё подчистую, потому что эти сухие слова не зацепили бы даже мумию.