— Мне сегодня трасса снилась, — вдруг роняет шёпотом Егор, когда мы сидим на паре по социальной психологии.

— А то, что на ней тогда случилось — нет? — хмурится Кир. — Хотя конечно, с чего бы тебе об этом помнить — вам с Максом тогда меньше всех досталось.

— Эй, я же не предлагаю повторить, — притворно куксится Корсаков. — Просто поделился.

Я вовремя захлопываю свой рот, потому что никому нет нужды знать о том, что ко мне уже три ночи подряд во снах приходят либо Андрей, либо Рыжая: парни решат, что я либо поехал крышей, либо влюбился, а мне не катит ни один из вариантов.

— Тогда что, вечером снова в Конус? — спрашивает Макс.

Конус — это что-то вроде нашей отправной точки; мы редко когда чудим на трезвую голову — чаще всего это случается, когда мы едва на ногах стоим из-за количества выпитого алкоголя. Но всё всегда начинается именно так: невинные посиделки в боулинг-клубе плюс сам боулинг и пара бутылок пива, а заканчивается каким-нибудь форс-мажором — вроде того, как мы однажды проснулись в Монако. Как мы туда попали, и почему именно там оказались, никто из нас не помнил, но загранпаспорта с тех пор переданы на хранение родителям.

— Обычно, с этого вопроса у нас и начинаются проблемы, — задумчиво хмурится Костян.

— Не каркай, брат, — качает головой Макс. — Потому что инициаторами этих проблем обычно становлюсь либо я, либо Лёха.

— Вечные козлы отпущения, — ржёт в ответ Егор и получает от Макса подзатыльник.

— Не ссорьтесь, девочки, — смеётся Кир. — Люлей на всех хватит.

Фыркаю и отворачиваюсь.

Я на всё согласен, лишь бы выбить из башки Рыжую.

Правда, весь остаток учебного дня я сам себе благополучно противоречил: выходил в общий коридор вместо того, чтобы трепаться с парнями, и высматривал её в толпе студентов; пару раз она мне всё же попалась — по-прежнему в компании мультяшки — и я заметил, что она как-то нервно оглядывается. Быть может, она так реагировала на меня, хотя не помню, что бы я её чем-либо мог так сильно напугать. К концу перемены она помахала мультяшке рукой и утопала в сторону социального факультета — теперь буду знать, в какую сторону точно ходить нельзя.

А я чисто на инстинктах двинулся в сторону Сейлор Мун — чёрт, так её теперь и буду называть! — чтобы…

Что я собирался сделать?

— Привет, — роняю дежурное приветствие. — Только не посчитай меня психом, но… Кто та девчонка, что только что разговаривала с тобой?

Девушка вопросительно приподнимает бровь.

— С чего бы мне отвечать на твой вопрос? И вообще, мог бы сам спросить у неё лично.

— Поверь мне, я пытался, — бессовестно вру, потому что в присутствии Рыжей язык заворачивается в узел, и я даже собственных мыслей не слышу. — Она на меня за что-то обижена.

— А по мне, так её кто-то здорово напугал, — подозрительно щурится Кукла. — И раз уж она не сказала — чёрта с два я скажу!

— Послушай, — меняю тактику, потому что если давить на таких, как эта неформалка — ничего не добиться. — Она кого-то боится, но мне никогда не скажет, кого именно; а зная её, я по крайней мере смогу ей помочь.

Не знаю, зачем я нёс всю эту хрень про защиту — скорее всего, это было какое-то больное желание узнать о ней хоть что-то; оставаться на расстоянии, но при этом быть близко — какое-то дебильное чувство.

Девушка пару секунд внимательно всматривается в моё лицо, прежде чем со вздохом вытащить из рюкзака блокнот и ручку и начерикать в нём идеальным почерком имя и фамилию.

— Если узнаю, что ты её обидел — пожалеешь, — произносит она на последок и уходит в сторону выхода.

А я разворачиваю листок, чтобы познакомиться с Рыжей, пусть и неофициально.

Кристина Чехова.

Чёрт, а ей идёт.

Складываю листочек несколько раз и прячу в задний карман; не знаю, что собираюсь делать с этой информацией, но что-то определённо собираюсь.

К началу пары возвращаюсь в аудиторию и застаю парней, о чём-то яро спорящих.

— О, Казанова, — кивает Кир. — Хорошо, что ты вернулся! У нас тут возник спор…

— …Кто сверху, а кто снизу? — ржу.

— Да иди ты! — угарает Макс. — Ёжик предлагает вместо Конуса поехать к кому-нибудь из нас и сыграть в покер.

Хм.

— А спор по какому поводу?

— Я и Костян за покер, — подаёт голос Корсаков. — А Кир и Макс — за боулинг; как видишь, твой голос решающий.

— Ну надо же, — усмехаюсь. — От меня зависит судьба вселенной! Дайте мне пять минут — насладиться моментом!

— Кто-нибудь, перетяните его чем-то потяжелее, — потирает рукой лицо Костян. — У меня правнуки поседеют, пока ты будешь выёживаться!

— Ну ладно, ладно, — примирительно взмахиваю руками. На самом деле, Конус — это неплохо; но он никуда не денется, а возможность провести вечер как-то оригинальнее выпадает нечасто. — Я за покер.

— Значит, покер… — как-то предвкушающе ухмыляется друг.

Что этот придурок задумал?

После универа еду в автосервис вместе в Ёжиком, где мы часа полтора уговариваем мудилу-клиента поменять тормозные колодки, если он не хочет сыграть в ящик, а после навешаю бабулю, которая уже начинает ворчать, потому что мы давно не пили на брудершафт; приходится признаться ей, что сегодня бухаю с друзьями и не уверен, что это закончится хорошо, и прошу её прикрыть меня от родителей и присмотреть за моей тачкой, пока меня нет. Бабуля дат слово скаута, которым никогда не была, что не спустит глаз с моей детки и будет присматривать за неё в прицел ружья. Приходится намекнуть ей, что у неё даже обреза нет, на что та лишь отмахивается и ворчит, что во мне нет авантюрной жилки. Оставляю это замечание без комментария, потому что уже опаздываю, иначе я напомнил бы ей, как пытался однажды подбить парней слетать в Америку и взорвать фундамент Статуи Свободы, под которой заложена капсула с кучей добра.

Во двор Костяна приезжаю последним — если судить по тому, что машины остальных парней уже были припаркованы — но я всё равно сижу на заднице ровно, потому что желание найти Рыжую в соцсетях крайне высоко. Так что я просто забиваю её данные в ВК и довольно быстро нахожу среди двухсот семидесяти пяти других Кристин. И прежде чем понимаю, что делаю, набираю ей сообщение с одним-единственным словом «Привет».

Посмотрим, что из этого выйдет.

Телефон снова вибрирует, но на этот раз я получаю сообщение от Макса — в личке, а не в общем чате.

«Ты подниматься-то будешь?»

Поднимаю глаза в сторону окон квартиры Костяна и замечаю силуэт Соколовского, который сидит на подоконнике — на кухне, если не ошибаюсь.

«Да иду я, мамочка, не нуди:)», — пишу и выхожу из такси.

«Да пошёл ты:)», — получаю в ответ и фыркаю.

Стабильность.

В квартире парни уже подготовили стол для игры в центре Матвеевской гостиной; из колонок раритетного музыкального центра орала музыка, а по телеку шёл какой-то детективный сериал — беззвучно. Мимоходом бросаю взгляд на Корсакова, который дерзко мне подмигивает, и мои брови взлетают вверх.

Сегодня точно будет что-то из ряда вон.

— Даже не пытайся со мной заигрывать, — роняю в ответ на его взгляд. — Я тебе не по зубам.

— Чёрт, обидно, — ржёт Егор и продолжает тасовать колоду.

Заворачиваю на кухню, где в гордом одиночестве сидит Макс и пускает дым в открытое окно.

— В чём дело? — интересуюсь, потому что если Макс курит — дела плохи.

— Надо как-то тряхнуть нормальность, — ухмыляется тот. — Надоело это однообразие, адреналина хочу.

Подхожу ближе и выглядываю в окно, перевесившись через подоконник на улицу.

— Могу выпихнуть тебя наружу, — усмехаюсь. — Полёт будет недолгим — всего восемь этажей — но адреналина тебе напоследок должно хватить.

— Только если ты сиганёшь со мной, — хохочет Соколовский и подцепляет пальцами мой ремень на джинсах, подпихивая в сторону чёрной бездны, которая разверзлась за окном.

— Нет уж, дамам надо уступать, — отпихиваю в сторону его руку и прячу за улыбкой первобытный страх, потому что на секунду представляю себе эту картину воочию.

— А вам что, отдельное приглашение надо? — притворно злится Костян, входя в кухню.

Переглядываемся с Максом и топаем следом за Матвеевым, оставив свои проблемы на кухонном подоконнике — хотя бы на этот вечер.

Обстановка в гостиной впечатляет: под командованием Ёжика парни вырубили всю технику и чуть приглушили свет, как это бывает в казино; стол накрыт плотной чёрной тканью с бахромой по краям — сто пудов этот идиот её специально и купил; на столе разложены карты на пятерых игроков, и с каждого края стоит по бокалу.

Пустому.

— Я не понял, а бухать-то будем, али нет? — чешет затылок Макс.

По взгляду Егора, направленному в сторону Соколовского, понимаю, что тот точно что-то задумал и собирается подложить другу свинью.

Кажется, кое-кто всё же получит сегодня свою дозу адреналина.

Пока все рассаживаются за стол, Костян наполняет бокалы ромом и прячет бутылку под стол — чтоб далеко не бегать; Макс лениво рассматривает свои карты, а потом резко швыряет их на стол.

— Ну нет, так неинтересно! — ворчит он. — Давайте что ли на деньги?

— И где тут интерес? — фыркает Ёжик. — Давайте сыграем на правду или действие?

Он осматривает всех и, когда натыкается на мой подозрительный взгляд, посылает мне хищный оскал во все тридцать два — я, мол, ни при чём.

Заметив наши с Корсаковым переглядки, теперь уже Макс, а за ним и остальные понимают, что что-то надвигается. Атмосфера за столом моментально меняется — скукой уже и не пахнет, а вот грядущими проблемами на наши пятые точки — очень даже. Но это оживляет Соколовского, у которого в заднице уже печёт от нетерпения.