Может, Джером любит меня… Искренно любит.

При мысли о такой возможности сердце у Бриджит зачастило. Я должна это выяснить. И немедленно! Я не могу ждать ни секунды!

Она влетела в кабинет Джерома, кинулась к письменному столу и сорвала трубку. Набрав его домашний номер, Бриджит стала считать гудки. Пять. Шесть.

Семь. Только бы он никуда не ушел!

— Джером Логан.

Услышав его голос, Бриджит замерла. До чего глупая идея пришла мне в голову! Глупая, глупая, глупая!

— Алло? Кто это?

— Джером… — сдавленно пролепетала она.

— Бриджит? Это ты?

— Да.

— В чем дело? Что-то случилось? Где ты? Разве ты не должна сейчас быть на работе?

— Я и есть тут. В твоем кабинете.

— Вот как?

— Я… я должна была позвонить тебе.

— Польщен. Не говоря уж, что удивлен, — сухо добавил он. — Могу ли я надеяться, что ты хочешь пригласить меня на рандеву в кладовке? Нет? Жаль.

Придется ждать до завтра.

— Джером…

— Да, любовь моя?

У нее снова сжалось сердце — на этот раз от его нежности.

— Правда? — задохнулась Бриджит, чувствуя стеснение в груди. — То есть ты в самом деле?.. Ты любишь меня?

Она буквально оглохла от наступившего молчания. За те несколько секунд, что Джером не подавал признаков жизни, нервы у Бриджит напряглись до предела.

— Почему ты спрашиваешь? — наконец отозвался он.

— Мне… мне вдруг стало это очень важно знать.

— Почему?

— Потому что я хочу, чтобы между нами все было чисто и ясно! Я с ужасом вспоминаю нашу первую встречу. И меня волнует, что ты можешь думать, будто мне что-то нужно от тебя. Конечно, так и есть, но не твои деньги, Джером. И не замужество. Хотя я бы от него не отказалась. Когда-нибудь. Но, конечно, только если ты любишь меня и хочешь жениться на мне. Потому что я… я люблю тебя, Джером, — наконец вырвалось у нее признание. — Это я пытаюсь тебе сказать. Я люблю тебя. О Господи! Надеюсь, Джером, ты не сердишься за меня за эти слова? Чарити убеждала, что я не должна говорить тебе это, но… но ведь она ошиблась, не так ли?

Джером приложил немалые усилия, пытаясь сдержать эмоции, которые рвались у него из сердца, но его старания были обречены на провал.

— Да! — воскликнул он. — Да, моя дорогая! Чарити ошиблась. И я не сержусь на тебя, потому что… я тоже люблю тебя. А как может быть иначе? О Боже, Бриджит, мне трудно говорить. — Он сглотнул комок в горле и вытер влажные глаза. — Ты хоть представляешь, как давно я плакал в последний раз?

— Ты плачешь? — потрясенно переспросила она. — Из-за меня?

— Из-за тебя.

— Ты не плакал из-за Эстер?

— Из-за этой стервы? Господи, конечно нет. Стоило мне понять, что она собой представляет, я тут же от нее избавился.

— Ты знаешь, что с ней стало?

— Забавно, что ты спрашиваешь. Не имел представления… до прошлого вторника. Кэти показала мне статью об одном банкире из Глазго, который оказался под судом за растрату. Там же был снимок его жены в здании суда — и это оказалась Эстер. Он утверждал, что на преступление его заставили пойти чрезмерные траты жены, и я едва не пожалел беднягу. Но леопард не меняет шкуру, не так ли? Эстер до гробовой доски будет обманывать мужчин, вымогая у них деньги. Но тебе не стоит забивать свою милую головку такими вещами, Бриджит. Эта женщина ровно ничего не значит для меня. Появись она передо мной голая, я бы и глазом не моргнул.

— Но… но ведь сначала ты любил ее, Джером.

Джером испытал искушение солгать, но Бриджит ведь сказала, что хочет ясности и открытости между ними. Значит, надо сказать правду.

— Я так считал. Еще мальчишкой я мечтал, что когда-нибудь у меня будет настоящая жизнь, в которой я обниму преданную и любящую жену. Эстер блистательно играла ангела — пока на пальце у нее не появилось обручальное кольцо. Я любил созданную ею иллюзию, а не ту реальную женщину, которой она была. Своими льстивыми словами и обхождением Эстер обдурила меня. Она была великолепной актрисой и в спальне. Не стану отрицать, что поначалу был серьезно увлечен ею. Первые подозрения зародились у меня сразу же после медового месяца, когда единственным ее занятием были походы по магазинам.

Постепенно я стал догадываться, что она собой представляет, с моих глаз стала сползать пелена. Но тем не менее, уже все понимая, я долго пытался списать боль и разочарование на счет разбитого сердца. Думаю, я страдал из-за уязвленного самолюбия. И лишь когда полюбил тебя, милая, я понял, что чувства, которые испытывал к Эстер, были не настоящей любовью, а лишь ее тусклым подобием.

— И я — твоя настоящая любовь?

— Самая настоящая и самая любимая.

— Ох, Джером… теперь уже я плачу.

— Надеюсь, от счастья?

— Да! Да!

— Я еду к тебе.

— Джером, ты не должен этого делать! — испугалась Бриджит. — У меня еще масса работы. Прошу тебя, дай мне с ней справиться. Я… я обещаю, что как только покончу с ней, то сразу же приеду к тебе.

— В таком случае, позвони матери и предупреди, что сегодня не будешь ночевать дома. Ибо я в течение долгих часов собираюсь доказывать, как я люблю тебя.

— О, Джером! Хорошо, дорогой. Я позвоню и прямо так маме все и скажу.

— Надеюсь, она не явится ко мне с дробовиком?

— Конечно же нет.

— Жаль, — пробормотал Джером.

— Что?

— Ничего.

Еще недавно Джером считал, что ему нужна только лишь любовь Бриджит. Но оказалось, что это не так. Ему было нужно гораздо больше. Он хотел, чтобы она стала его женой и матерью его детей. И не когда-нибудь, а как можно скорее.

Но она так молода. Он не имеет права подгонять ее, не имеет права настаивать, чтобы из-за него она меняла все свои планы. Он должен быть терпелив, должен ждать, чтобы к ней когда-нибудь пришел этот день.

— Ты не передумала приехать ко мне? — спросил Джером, уже мучительно томясь от желания обнять ее. — Обещай.

— Обещаю.

Бриджит лежала в объятиях Джерома, вслушиваясь в его сонное дыхание и думая, что никогда еще не испытывала такого счастья. В каждом поцелуе Джерома, в каждой его ласке было столько тепла и заботы, что и тело Бриджит, и душа ее таяли. Она видела, какой любовью светятся его глаза, и теперь знала наверняка, что действительно была для него настоящей любовью — так же, как и он для нее.

Хорошо, пусть даже он сейчас не просит ее выйти за него замуж, но непременно сделает это когда-нибудь. Когда придет время.

Бриджит понимала, что прошлое оставило в сердце Джерома неизгладимый след и он не торопится. Честно говоря, Бриджит и сама хотела, чтобы у нее было время доказать ему, что она не имеет ничего общего с Эстер.

Кроме того, она хотела справиться со стоящими перед ней проблемами открыть ресторан и завершить перемены, которые происходили в ней в течение трех последних месяцев — из маленькой балованной и капризной девицы леди Бриджит Холлис превращалась во взрослую независимую женщину, которая может гордиться собой.

И она ни в коем случае не хотела возвращаться к облику той глупой пустоголовой вертихвостки, которая понятия не имела, что такое работа.

Теперь Бриджит по-новому взглянула на Малкома Уитфилда и на других парней, с которыми ей доводилось встречаться. Сразу же после смерти отца все они исчезли из ее жизни, что убедительно показывало «глубину» их чувств. Бриджит пришла к выводу, что такие ребята, как Малком Уитфилд, чем-то напоминали ее отца. Обаятельные, но не имеющие представления о совести. С их точки зрения, брак — всего лишь средство получить доступ к деньгам жены. Настоящая любовь — это для простаков, а вот сексом надо заниматься при любой возможности, Бриджит сомневалась, имелся ли в том кругу, где ей приходилось вращаться, хоть один муж, который хранил верность жене.

С другой стороны, Джером обладал не слишком легким характером, зато высоко ценил чистую совесть. Такое сочетание нравилось Бриджит куда больше.

Она удовлетворенно вздохнула и погрузилась в глубокий спокойный сон.

Тем не менее счастью ее было суждено длиться недолго — беда пришла с рассветом.

Бриджит проснулась, когда часы у кровати показывали без двух минут одиннадцать. Бриджит уже безнадежно опаздывала, поскольку заверила мать, что в девять утра появится дома.

— Джером, — шепнула она, толкнув его в бок.

Он что-то пробурчал.

— Если хочешь, спи дальше, а мне пора вставать и бежать домой. У меня сегодня куча дел. Завтра открываю ресторан.

Джером зевнул и потянулся.

— Иди сюда, поцелуй меня и пожелай доброго утра, моя красавица!

— О нет, не надо! — пискнула Бриджит, уворачиваясь от рук Джерома. — Я должна через пятнадцать минут удрать отсюда, или мама убьет меня. Я обещала ей уже давно быть дома.

Джером улыбнулся.

— Наверное, леди Кариеса ужаснулась, когда ты сообщила ей, что не придешь ночевать?

— Ничего подобного! Мама всегда предоставляла мне полную свободу. Что бы я ни делала, ее ничто не могло вывести из себя.

— Мудрая женщина.

— Насчет мудрости сомневаюсь. На самом деле ее ничего не волновало.

— Все равно твоя мать замечательная женщина.

— Да. — Бриджит вздохнула. — Бедная мама. Последние несколько месяцев нелегко дались ей.

— Ты недооцениваешь ее, Бриджит. Она выстоит.

— Может быть. Думаю, что Мэтт влюблен в нее.

— Садовник?

— Ага.

— Похоже, вполне достойный господин.

— Верно.

— Так в чем проблема?

— Мама очень любила отца. И я не думаю, что она сможет заново кем-то увлечься.

— Забавно. То же самое говорили обо мне и Эстер…

Бриджит внимательно посмотрела на него, и Джером усмехнулся.

— С прошлым покончено раз и навсегда. Ясно? А теперь отправляйся в душ, любимая, пока я полежу тут, погрузившись в воспоминания о прошедшей ночи.

— Включи радио, пока ты нежишься, ленивое создание. Послушай, что говорят о погоде на уик-энд.

Через двадцать минут потрясенный Джером на полной скорости летел по дороге, ведшей к району, где жили мать и дочь Холлис. Бледная как смерть Бриджит сидела рядом и в сильнейшем волнении ломала пальцы. Включив радио, Джером наткнулся на одиннадцатичасовую сводку новостей. И голос диктора продолжал звучать в ушах.