Бриджит соскочила с постели и стала торопливо собирать разбросанную по полу одежду.

— Бриджит, прошу тебя, не злись, — говорил Джером, следуя за ней по комнате. — Я виноват. Я…

— Да не злюсь я! — в сердцах бросила она, не в силах слышать эти неискренние извинения. — Я просто вне себя от ярости! Подумать только: так долго ждать, чтобы отдать свою невинность такому циничному ублюдку, как ты!

Когда она направилась в ванную комнату, Джером перехватил Бриджит за руку и с силой развернул лицом к себе. Теперь их обнаженные тела разделяла только одежда, которую она прижимала к груди. И было видно, что даже гнев не может служить препятствием для наслаждения. Или для любви. Бриджит не могла поверить, но она по-прежнему хотела этого мужчину!

— Ты права, — проворчал он. — Я в самом деле отношусь к женщинам цинично и неприязненно. Признаю. И ненавижу это в себе так же, как и ты. Презираю себя за ту глупую предубежденность, с которой отнесся к тебе в первый же вечер, как увидел тебя.

Бриджит была сбита с толку. Ведь в первый раз они встретились отнюдь не вечером. Что он несет?!

— Да, именно так. Понимаю, что ты растеряна. Речь идет не о том дне, когда ты явилась за кредитом. Я видел тебя до этого — на одной из вечеринок у Джаспера. Ты была в потрясающем платье с весьма смелым вырезом на спине.

Конечно, меня ты не заметила, ведь тебя окружали обожатели.

— И?..

— И какое-то время я наблюдал за тобой.

Бриджит отлично помнила эту вечеринку, поскольку в этот день умер отец. В памяти отчетливо всплыл развязный Малком Уитфилд, который на глазах у всех попытался ущипнуть ее за попку. Особенно ярко Бриджит припомнила, как, словно испуганная девчонка — которой она, впрочем, тогда и была, — она быстренько ретировалась. А Джером все это наблюдал… Она смущенно порозовела и пробормотала:

— Наверное, я ужасно глупо выглядела.

— Мне ты показалась невообразимо прекрасной, — опалив ее жарким взглядом, сказал он. — Я так хотел тебя, что это было просто невыносимо. Джаспер заметил мое восхищение и сказал, что может нас представить друг другу, но я предпочел уйти. Понимаешь, в то время я воспринимал тебя как еще одну Эстер…

У Бриджит сжалось сердце, когда она увидела, какая боль стоит в его глазах.

— Должно быть, она причинила тебе немало страданий, Джером.

— Она убила все мои мечты.

— Твои мечты?

— Да. Но это уже другая история, и вряд ли она будет тебе интересна. Я просто пытаюсь объяснить тебе: в тот день, когда ты пришла к Питеру Сэйферсу, я, только-только прознав о его делишках, был уверен, что ты девица невысоких моральных принципов. Суди сама: коль скоро ты явилась к нему на прием, значит, ты была согласна на условия этого негодяя и тебя они не смущали. В общем, невольно ты предстала передо мной в самом худшем свете.

Но, вместо того чтобы отнестись к тебе с презрением, я все больше влюблялся.

И с огромным трудом преодолел искушение отбросить все свои принципы лишь ради одной ночи с тобой.

— Господи! — только и могла воскликнуть Бриджит.

— Ну вот, а когда мне досталась эта ночь, я хочу тебя еще больше. Все в тебе вызывает у меня восхищение, Бриджит. Та радость, с которой ты относишься к жизни. Твоя непосредственность. Твоя страстность.

— Ты имеешь в виду сексуальность?

— И ее тоже. Выходи за меня замуж, Бриджит. Стань моей женой.

Она изумленно уставилась на него.

— Выйти за тебя замуж. Но я… я не могу!

— Почему?

— Потому что… потому что в таком случае ты убьешь мою мечту.

— Какую именно? О придорожной забегаловке, которую ты пышно именуешь рестораном? Ради Бога, Бриджит, моей жене не придется думать о том, как заработать на хлеб насущный! Я оплачу все долги твоего отца. Найму твоей матери прислугу. Ни тебе, ни ей до конца жизни не придется больше ни о чем беспокоиться.

Бриджит захотелось влепить ему оплеуху, так разозлили ее бесчувственность и самодовольство Джерома. Неужели он не слышит сам себя? Он ничем не лучше ее отца или той же Эстер! Ни слова о любви — только о деньгах. Она с трудом подавила желание заорать, чтобы он наконец уяснил, о чем идет речь.

— Нет, Джером, — твердо сказала она. — Ты ничего не понял. Моя мечта не имеет отношения к ресторану. Она о любви.

— О любви?

— Да. У тебя такой вид, словно ты никогда не слышал этого слова! Дело в том, Джером, что я дала себе слово — выйти замуж только по любви. По настоящей любви. А не только для того, чтобы получать сексуальное удовлетворение. Мне очень жаль, но ты… ты не отвечаешь этому требованию.

Все же спасибо, что сделал мне предложение, — оживленно заговорила она, опасаясь, что сейчас заплачет. — Но, честно говоря, в этом нет необходимости. В наши дни мужчина, который лишил девушку невинности, отнюдь не обязан на ней жениться. И, не сомневаюсь, когда ты на досуге обдумаешь наш разговор, то будешь только благодарен мне, что я не поймала тебя на слове. Ведь ты не любишь меня, Джером. Ты просто хочешь заниматься со мной любовью. Думаю, необременительная связь более чем устраивает тебя — никаких обязательств и никакой обузы. И мне нравится заниматься с тобой любовью, мой дорогой. Я так и думала, что в постели ты будешь просто великолепен. А теперь я хочу принять душ и одеться. А потом тебе лучше отвезти меня домой прежде, чем мама явится сюда с дробовиком.

Когда Бриджит скрылась за дверью ванной, Джером без сил рухнул в кресло.

Как ни странно, голова у него кружилась от счастья.

Она отвергла меня! И дала понять, что я могу катиться ко всем чертям со своим предложением о браке! Наплевала на мой банковский счет! Она не имеет ничего общего с Эстер! Абсолютно!

Включи сюда еще и то, что она не любит тебя, идиот! — пропищал до омерзения честный внутренний голос, отчего радость Джерома приутихла. Ты слышал? Она выйдет замуж только по настоящей любви.

Значит, я должен заставить ее влюбиться в меня. Ничего иного не остается.

Но как?

Секс? О да, я готов склонять на свою сторону Бриджит этим способом при малейшей возможности. В постели она просто великолепна, как, впрочем, и вне ее. Пока еще она не сказала и не сделала ни одной глупости!

Внимание? Я готов звонить ей дважды, нет, трижды в день!

Подарки? О да! Посылать ей цветы. При каждой встрече дарить шоколад и духи. Хотя стоп! Не стоит укреплять в Бриджит подозрение, что я по-прежнему вижу в ней лишь золотоискательницу. Значит, только цветы. И ничего больше.

Лесть? В ней нет необходимости. Я могу говорить Бриджит чистую правду что считаю ее самой красивой, умной, находчивой и фантастически сексуальной женщиной на земле!

Что еще? Ну и еще, разумеется, старый испытанный прием: при каждом удобном случае говорить, как я люблю ее. Нет, что-то не то… Джером задумался. Решено! Я буду хранить эти три коротких слова про запас, пока не настанет момент истины и Бриджит не убедится, что я в самом деле верю в них.

Тогда и только тогда они попадут в цель!

Джером закусил верхнюю губу. В жизни ему приходилось преодолевать немало препятствий и сложностей, но никогда еще он не оказывался в таком критическом положении. Впрочем, сталкиваясь с серьезным вызовом, он всегда воодушевлялся. И сейчас Джером не мог отделаться от мысли, что заставить Бриджит влюбиться в него и является таким вызовом. Но заставить ее поверить, что он любит ее… Да, задачка не из легких, но Джером Логан не привык пасовать перед трудностями!

Выбравшись из мягких объятий кресла, он стал собирать свою раскиданную одежду, прислушиваясь к звуку льющейся воды. Любовь в душе — как это эротично! Обнаженные тела, еще больше возбуждающиеся от теплых водяных струй, запах мыла, скольжение ароматной губки…

Джером отшвырнул одежду и бросился к дверям ванной.

— Мне будет жаль расставаться с тобой, — сказала Ливви, когда в очередную пятницу они с Бриджит пили вечерний чай. — Ты прекрасно работаешь. И для кого-то станешь прекрасной женой.

Бриджит была готова согласиться, но сомневалась, что этим кем-то станет Джером. Он не повторил свое предложение выйти за него замуж и с предельным увлечением пользовался ее предложением заниматься только сексом.

Естественно, он не имел представления, что Бриджит влюблена в него. Джером думал, что она всего лишь вожделеет к нему, — страсти у Бриджит хватало с избытком.

После безумной ночи он появился в воскресенье вечером, чтобы пригласить ее на обед, и они действительно провели это время в ресторане. Они справились с двумя сменами блюд, хотя Бриджит даже под страхом смертной казни не смогла бы припомнить, что те собой представляли. Жгучее сексуальное напряжение так действовало на них, что всю дорогу до дома Джерома оба смущенно молчали.

Они даже не успели добраться до постели. Джером овладел Бриджит прямо в холле. Потом в гостиной. Потом в душе. Перед уходом Бриджит с трудом разыскала свою одежду, поскольку та оказалась разбросанной по всему дому.

Джером не столько помогал ей в поисках, сколько мешал, целуя ее и лаская, и, когда Бриджит уже почти была одета — не без его помощи, — снова увлек ее на ковер.

Джером уговорил ее в понедельник встретиться за ланчем — но, конечно, единственным блюдом в его меню оказалась она. Бриджит стала было подтрунивать над ним, когда, минуя все кулинарные заведения, Джером повел машину прямо к своему особняку, но, стоило им переступить порог, как мягкая ирония Бриджит уступила место страсти, столь же ослепляющей и бурной, как и у Джерома.

Во вторник Бриджит, затаив дыхание, ждала его в условленном месте, куда Джером, как и было договорено, подъехал в полдень. День был душным и жарким, и они занимались любовью в душе. Джером вернулся в офис лишь после трех, оставив приятно уставшую Бриджит восхищаться его неутомимостью и изобретательностью.

В среду она отказалась встречаться во время ланча, ибо в ней вдруг пробудилась гордость. Она решила дать понять Джерому, что встречи между делом ей неприятны. Но сделать это оказалось чертовски трудно. Весь день Бриджит постоянно думала, с каким удовольствием, вместо того чтобы хлопотать по обустройству ресторана, оказалась бы в объятиях Джерома. И когда вечером она явилась делать уборку, то уже глубоко сожалела о своем глупом решении.