— Н-н-ет…

Бриджит подобное в голову не могло прийти. Сегодня она впервые в жизни познала радости плоти, но теперь хоть имела представление, какой властью они обладают, если заставляют человека забыть обо всем.

— Поехали со мной. Сейчас же, — то ли предложил, то ли потребовал Джером.

— Сейчас?

— Да. Мы можем поехать ко мне, это недалеко. Там никого нет, мы будем одни.

Бриджит страстно хотела того же, но при мысли, как ее тело окажется во власти Джерома, как он лишит ее невинности и выяснит, что она была девственницей, ее охватила паника.

— Я… я не могу.

Бриджит вывернулась из его рук и попятилась. Джером недовольно нахмурился.

— Почему? Ты же говорила, что сама этого хочешь. Что вдруг с тобой случилось? Не начинай со мной эти игры, Бриджит, не заводи меня.

— Я не… я просто… Ты подавляешь меня. А я этого терпеть не могу!

Он вскинул бровь, и по губам его зазмеилась саркастическая усмешка.

— Ты хочешь, чтобы я истомился в ожидании?

— Я думаю, что мне самой надо переждать.

— Ах вот как…

Девушка не имела представления, что таила в себе эта реплика, но тем не менее при звуке голоса Джерома у нее по спине побежали мурашки.

— И ты еще называешь меня соблазнителем, — пробормотал он. — Хорошо, пусть будет по-твоему. В таком случае, когда ты появишься у меня?

Бриджит понимала, что просьба Джерома отправиться вместе с ним означала прямое приглашение в постель. Не стоит и сомневаться, она здорово завела его. Откровенно говоря, Бриджит хотела, чтобы Джером стал ее первым любовником, поскольку пришла к выводу, что ее ожидание чистой настоящей любви было всего лишь глупой романтической мечтой, подкрепляемой убеждением, что она отдастся мужчине лишь под влиянием исключительно глубокого и сильного чувства. Бриджит воспринимала это действо исключительно как акт жертвоприношения со своей стороны, не догадываясь, что оно может принести несказанное удовольствие.

То, что она сегодня испытала с Джеромом, было чистым наслаждением. Ну, может, не столь чистым… но явно наслаждением — радостью, от которой Бриджит не могла отказаться. Однако вместе с естественным страхом перед таким серьезным решением присутствовало и опасение оттолкнуть Джерома, когда он выяснит, насколько она неопытна.

Бриджит догадывалась, что Джером считает ее большой любительницей постельных утех. Учитывая, где и как они встретились, и компанию, в которой она крутилась, его заблуждение можно понять. Девственность вообще стала редкостью, а легкие необременительные случайные связи — нормой. Юноши не скрывали, чего ждут от своих подруг: если не при первом свидании, то рано или поздно, но девушка будет спать с ними.

Джером взрослый мужчина, и ему нужны настоящие сексуальные отношения, знающая и опытная партнерша. И, если я ему откажу, он найдет себе другую женщину. Бриджит изумилась, поняв, какой горечью наполнила ее эта мысль.

— Так когда, Бриджит?

— В субботу вечером, — вырвалось у нее.

— В субботу вечером! Господи, до нее же целая вечность! Почему не сегодня?

— Ты не забыл, что вечером я должна работать? Каждый вечер, кроме уик-эндов, две недели подряд.

— Проклятье! Едва согласившись, я сразу понял, что твоя идея работать уборщицей никуда не годится! Слушай, а что, если я найму кого-то другого?

Тогда мы сможем вместе проводить вечера. Я дам тебе столько денег, сколько нужно.

— Нет.

— Почему нет? — раздосадованно осведомился Джером.

— Потому что я хочу сама зарабатывать средства к существованию. Достойным способом. Я тебе однажды уже сказала, что никогда не лягу в постель с мужчиной ради денег.

Значит, никогда, цинично подумал Джером. Сомнительно, чтобы она допустила меня до себя, не будь я тем, кто есть, — денежным мешком.

— Ты кроме того сказала, что тебя и на аркане не затащишь в мою постель, — сухо уточнил он, пытаясь уловить на ее лице признаки вины, увидеть любые доказательства, что Бриджит не столько испытывала к нему страсть, сколько преследовала меркантильные цели. К тому же, если она хотела его так сильно, как это демонстрировала, зачем оттягивать ту радость, что они могут подарить друг другу?

Но, по правде говоря, Джером сомневался, что ее просьба подождать была эротической игрой, которую Бриджит затеяла, чтобы испытать острое сексуальное возбуждение. Он-то знал, что такие игры женщины чаще всего ведут, желая продемонстрировать свою власть, а не ради удовольствия. Но Джерому было невыносимо тяжело томиться ожиданием, которое представлялось ему ямой, где он должен сидеть, пока не сделает все, что Бриджит заблагорассудится, лишь бы добиться освобождения.

А может, чертовка уже приступила к реализации плана «Б»? Впрочем, неважно, мрачно подумал Джером. Субботний вечер все расставит по местам.

Господи, как я его буду ждать!

— Думаю, пора показать тебе те вещи, ради которых ты и пришел, неожиданно сменила тему Бриджит и обеспокоенно добавила:

— То есть если ты в самом деле хочешь приобрести их. Или ты явился сюда лишь для того, чтобы соблазнить меня? Признавайся!

Соблазнять ее? — удивился Джером. Просто смешно! Я никогда еще не встречал женщин, которые бы столь стремительно воспламенялись. Господи, а как напрягались ее соски, стоило мне только коснуться их! Как она стонала!

Как извивалась! Черт побери, пора кончать с воспоминаниями или я уже сегодня окажусь в психушке, где и просижу до субботы!

— Ни в чем я не собираюсь признаваться, — проворчал он. — Надеюсь, ты тоже не собираешься пересматривать свое предложение, посчитав его ошибкой?

— Можешь не сомневаться! — заверила Бриджит.

— Тогда приступим, — буркнул Джером.

Поначалу Джерому было трудно следить за рассказом Бриджит, но постепенно бизнесмен в нем все же одержал верх над мужчиной. Полотна, которые показала ему Бриджит, действительно принадлежали кисти Гейнсборо и до последнего пенни соответствовали цене, которую она за них назначила, а может, стоили и побольше.

Столь же редкой была и старинная мебель, особенно ломберный столик восемнадцатого века орехового дерева с инкрустацией: на аукционе за него дали бы небольшое состояние. Разглядывая изумительной красоты вещицу, Джером даже смутился: имеет ли он право покупать раритет за столь ничтожную цену?

Тем не менее, когда он высказал свои опасения, Бриджит небрежно отмахнулась.

— Буду только рада, если выручу сумму, которую назначила. Кроме того, мне приятно думать, что вещи достанутся человеку, который может оценить их по достоинству. Я знаю, ты отнесешься к ним так же бережно, как и я, особенно к картинам.

— Они твои, Бриджит? — озабоченно спросил Джером. — А не матери?

— Все, что я сейчас показываю, принадлежит лично мне по бабушкиному завещанию. Мне не хотелось бы продавать вещи мамы, она и так уже потеряла достаточно.

Джером был тронут и в то же время озабочен, особенно когда увидел, что Бриджит сдерживает навернувшиеся на глаза слезы.

— Прошу тебя, если ты не хочешь продавать эти вещи, только скажи.

— Вопрос не в том, хочу ли я их продавать. Боюсь, что придется. В противном случае придется потерять дом, а я знаю, что мама этого не перенесет.

Нахмурившись, Джером размышлял, не водит ли она его за нос? Не намекает ли, что он может оказать ей существенную помощь? Может, играет на его симпатии к ней? Бриджит утверждает, что справится сама, но можно ли ей верить?

В памяти снова всплыл пресловутый план «Б». Богатый муж может решить все проблемы Бриджит. Джером испытал сильнейшее искушение предложить себя в качестве супруга, но, поскольку не исключал возможности, что она согласится, вслед за чем неизбежно последует очередной развод, он не проронил ни слова.

До чего мудро как-то сказал Джаспер: «Ты вовсе не обязан жениться на этой девушке»! Вот и буду следовать этому совету, решил Джером, остается лишь дождаться субботнего вечера. А тем временем я предложу ей право в будущем выкупить любую из этих вещиц, которые пока будут принадлежать мне в виде надежного залога.

— Бриджит, я…

— Пожалуйста, Джером, не делай никаких новых предложений, от которых мне придется отказываться! — фыркнула она. — Я беру у тебя кредит лишь потому, что знаю — я смогу расплатиться. И приняла твое предложение купить эти вещи, поскольку не сомневаюсь: ты делаешь хорошее капиталовложение. С твоей стороны нет никакой благотворительности, это взаимовыгодная сделка. Ты как-то сказал, что не признаешь простых и легких путей в жизни. Теперь я тебе верю. Смерть отца заставила меня многое понять в себе самой. Да, я была балованной девицей, которая родилась с серебряной ложкой во рту и с тех пор никогда с ней не расставалась. Я не знала, что такое семейный бюджет, мне никогда не приходилось зарабатывать на жизнь. Но я учусь. И научусь многому, если ты дашь мне такую возможность. Ты хочешь быть моим другом? Прекрасно, меня это устраивает. Хочешь быть моим близким другом? Отлично. Ручаюсь, что в постели ты великолепен. Но я не хочу быть у тебя на содержании и получать подарки. В этом я не нуждаюсь. Договорились?

Джером поразился силе ее чувств. Если сказанное Бриджит соответствует действительности…

— Поверь, меньше всего мне хочется взять тебя на содержание. И я не собирался предлагать тебе деньги. Позволь просто поблагодарить тебя.

Она настороженно взглянула на него.

— За что?

— За то, что ты дала мне приятную возможность приобрести столь уникальные вещи. Обещаю, что сберегу их, и, если когда-нибудь у тебя появится желание вернуть что-либо, они за ту же цену будут твоими.

Глаза Бриджит наполнились слезами. Джером не мог не растрогаться.

Оказывается, леди Холлис способна испытывать глубокие чувства! Он начал склоняться к мнению, что все ее действия продиктованы не эгоистическим желанием сохранить привычный удобный образ жизни, а искренней заботой о матери.

Джером ничего не сказал, лишь мягко положил руку девушке на плечо, нагота которого продолжала волновать его и пробуждала желание снова заключить Бриджит в объятия.