– Так скоро? Ты у нас тоже со своеобразной миссией?

– Отнюдь. Это исключительно частная поездка. Вот почему я прямо направился к тебе, как только устроился в отеле, – Николай сунул руку в карман пиджака и вынул сложенную журнальную страницу. Положил на стол перед Марко.

– Взгляни на эту фотографию из журнала мод. Но Марко уже видел ее. Это был один из тех снимков, которые сделал Фортуни и которые появились во многих популярных журналах.

– Я полагаю, это Жюльетт.

– Да, это она!

– Подпись по-французски. Эта фотография сделана в Париже? – Марко прочел заметку, хотя прекрасно знал ее содержание. В ней не упоминалось ни имя Жюльетт, ни имя фотографа, лишь информация о том, что это – дельфийское платье, созданное венецианским модельером Фортуни, и несколько слов о его деятельности. – Нет, здесь ничего об этом не сказано, – ответил Марко на свой собственный вопрос, откинувшись на спинку кресла. – Но почему тебя так интересует Жюльетт? Ведь я слышал, между вами все кончено.

Николай отрицательно покачал головой.

– Это не будет кончено, пока мы живы. Марко внезапно ощутил страшную вспышку ярости при виде такой вызывающей наглости этого русского. И на какое-то мгновение ему даже пришло в голову воспользоваться первым, что попадется под руку, чтобы показать этому самоуверенному негодяю его место. Когда же он немного овладел собой, то понял, что чуть было не сломал карандаш, который вертел в руках. Марко отбросил его в раздражении.

– Насколько я помню, Жюльетт была несколько иного мнения. Мы обменялись рядом писем, но довольно давно, и с тех пор я ничего о ней не слышал. Тогда она писала, что собирается уехать из Франции и поселиться у своих друзей в Новом Орлеане.

Глаза Николая недоверчиво сузились.

– Ты имеешь в виду Люсиль Гарнье и ее мужа?

– Да. У тебя есть их адрес? – Марко вдруг испугался, что не следует давать Николаю столь точное направление поисков.

– Нет. В любом случае, в мои намерения не входит вести переписку. Я приехал, чтобы найти Жюльетт. Понимаю, она не пожелает видеться со мной, но был уверен, что ты знаешь, где она. Не ожидал услышать, что она действительно находится так далеко, – Николай вскочил со стула и встал посередине кабинета, сжав кулаки и нахмурившись.

– Вижу, ты разочарован, – Марко тоже встал, словно для того, чтобы выразить сочувствие. – Я не видел Жюльетт с тех пор, как был в Лондоне. Она гостила у своей подруги Габриэлы. Но почему ты решил, что найдешь ее в Венеции?

– Мне показалось вполне логичным, что Фортуни, который известен не только как художник, модельер и кто угодно, но и как фотограф, должен делать фотографии своих произведений. Но где же еще ему их делать, как не у себя в мастерской?

– Боюсь, ты зря потерял время на это путешествие. Жюльетт здесь нет.

Николай рассеянно кивнул.

– Но где бы она ни находилась, хочу, чтобы она была счастлива. Единственное, на что надеялся – еще один раз увидеть ее.

Постучав, вошла секретарша.

– Синьор, вас ожидает синьор Торризи. Марко быстрым жестом выразил ей свою признательность.

– Граф Карсавин уже уходит, – он дружески похлопал Николая по плечу. – Дела, мой друг, дела, спешка, – теперь, когда все так благополучно завершилось, Марко уже ощутил что-то вроде жалости, ведь они действительно были друзьями, и остались бы ими, если бы не эти странные обстоятельства. – Давай пообедаем вместе. Зайдем к Даниели и выпьем чего-нибудь перед обедом.

– Да, это меня вполне устраивает, – казалось, Николай собирался с мыслями. – Я как раз там остановился.

– Ну вот и прекрасно. Я даже не спросил, бывал ли ты раньше в Венеции? – Они остановились у открытой двери в приемную.

– Один раз, еще гимназистом.

– О, тогда тебя просто протащили по достопримечательностям, не дав ничего разглядеть по-настоящему. Послушай меня и посвяти следующие два-три часа осмотру Академии. Там удивительная тишина и несколько величайших шедевров мировой живописи. А потом возвращайся к себе в отель, через некоторое время я найду тебя там.

– Это великолепное предложение, у меня нет никакого желания разгуливать по тропам, проложенным банальными путеводителями. До встречи.

Марко закрыл за Николаем дверь кабинета. Та дорога, по которой этот русский аристократ проследует в Академию, а затем в отель, довольно безопасна: случайная встреча с Жюльетт исключена. А его жена сейчас после прогулки по магазинам, вероятно, вернулась домой, так как сегодня к ним должны зайти донья Сесилия и Мария Луиза.

Возвратившись к столу, Марко заметил, что Николай забыл журнальную фотографию. Он в ярости скомкал листок и швырнул его в корзину. Каким же он был идиотом, когда позволил Жюльетт позировать для рекламных снимков! Нет никакого сомнения: он был слишком либерален в прошлом, слишком терпим. Больше походил на влюбленного школьника, чем на главу семьи, помнящего о своих правах.

Он открыл ящик стола и достал фотографии. Старый снимок Жюльетт с Мишелем заменила новая фотография жены с обоими детьми. Взгляд Марко смягчился. Да, конечно, он и впредь будет делать для нее все, что в его силах, но никогда не позволит ускользнуть из счастливого семейного гнездышка, которое он создал для них обоих, никогда не допустит ее встречи с бывшим любовником. Теперь Жюльетт принадлежит только ему, она его собственность. Всякий раз, когда Марко замечал в других мужчинах излишнее внимание к жене, в нем просыпалась страшная убийственная ярость собственника.

Осторожным заботливым движением он разместил обе фотографии на столе под тем углом, который ему больше всего нравился. Затем уселся и перед тем, как нажать кнопку и попросить секретаршу пригласить посетителя, решил позвонить по телефону.

* * *

Жюльетт играла с Мишелем в тени под деревом в патио, когда вошла Арианна и сказала, что звонил Марко предупредить об обеде. Муж обычно очень четко планировал свой день и задолго знал о времени встречи со своими партнерами, но она подумала, что возникла какая-то серьезная проблема, которую потребовалось срочно обсудить. Марко частенько говорил, что хорошее вино и еда могут скрепить любую сделку и из невыгодной превратить в выгодную.

Арианна взяла Мишеля и понесла в детскую для послеполуденного сна. Сильвана уже спала в своей кроватке. Перед тем, как заняться чем-либо еще, Жюльетт решила возвратить Генриетте книгу, которую брала почитать. И хотя до Палаццо Орфей было совсем недалеко, Жюльетт надела соломенную шляпу, так как июльское солнце в послеполуденные часы палило нещадно. Магазин Фортуни в это время был закрыт, поэтому она решила войти с черного хода.

Жюльетт пересекла обожженные солнцем камни Кампо Сан Бенето, прошла мимо величественного входа в Палаццо Орфей по узенькому проулку, примыкавшему одной стороной ко дворцу, вошла в старинную дверь под величественной аркой и оказалась во внутреннем дворике, обрамленном цветущими деревьями у древних полуобвалившихся стен, обступавших нижний пролет великолепной каменной лестницы. Жюльетт быстро поднялась в лоджию на втором этаже и оказалась в салоне-мастерской.

– Генриетта! – позвала она весело, снимая шляпу и бросая ее на кожаное кресло.

– О, ты здесь! – воскликнула Генриетта, появляясь из-за роскошных драпировок.

– Я прочла с большим интересом… – голос Жюльетт сорвался. Войдя с улицы, залитой ярким солнцем, она не сразу заметила напряжение и замешательство подруги. И тут всем своим женским существом поняла причину. – Здесь Николай! – выдохнула она, и ее сердце неистово забилось.

– Он пришел десять минут назад, – Генриетта говорила очень тихо. – Вначале был у Марко, тот соврал, что ничего о тебе не знает, но Николай Карсавин не из тех, кто так просто сдается.

– Ты?.. – Жюльетт не смогла продолжить вопрос.

– Не беспокойся. Я ничего не сказала кроме того, что знаю, где ты живешь. Но когда отказалась дать твой адрес, Николай стал настаивать, чтобы я позвонила тебе. Я уже собиралась сделать это и спросить, готова ли ты встретиться с ним. У тебя еще есть время уйти. Эти драпировки полностью поглощают звук, я находилась рядом с дверью, и поэтому услышала, как ты вошла. И даже, если он услышит наш разговор, то совершенно ничего в нем не поймет и не узнает твой голос.

Внезапно Жюльетт, к собственному удивлению, полностью овладела собой и отрицательно покачала головой.

– Он знает, что я здесь, – сказала она спокойно. – Для этого ему нет необходимости слышать меня. Он ждет.

Машинальным движением она вложила книгу в руки Генриетты и прошла мимо нее в ту часть огромной залы, которую привычно называли мастерской. Николай находился в противоположном конце, их разделяло большое расстояние, но он увидел Жюльетт, так как стоял лицом к ней и спиной к огромному мозаичному окну, заливавшему комнату причудливыми бликами света.

– Жюльетт, я нашел тебя, – Николай говорил без торжества, скорее, с каким-то облегчением. Она стояла неподвижно, вспоминая, с каким пламенным нетерпением они раньше бросались друг другу в объятия. Время и все, что оно принесло с собой, сделали свое дело. Они стали сдержанны так, словно между ними никогда не было страсти и всепоглощающей любви.

– Тебе не следовало приезжать сюда, – сказала Жюльетт спокойным, равнодушным голосом. Услышав звук закрывающейся двери, поняла, что Генриетта оставила их одних.

– Я не мог не повидаться с тобой хотя бы еще один раз, – он поднял руки в жесте примирения, но тут же опустил их.

– Почему ты стал искать меня именно в Венеции? – Жюльетт медленно приближалась, ее лицо было совершенно лишено всякого выражения, она сохраняла полный контроль над собой.

– Я увидел твою фотографию в дельфийском платье в журнале.

– В Санкт-Петербурге?

– Нет, в Вене. Совершенно случайно. Какая-то женщина уронила стопку журналов как раз в тот момент, когда я входил во французское посольство. Я помог поднять их. Но один журнал открылся на странице с твоей фотографией. И когда я уставился на нее, не в силах отвести взгляд, дама отдала мне его. Так я получил первую нить. Мне кажется, это не случайность. Нам было суждено встретиться снова.