– Когда ты сделал эти наброски? – в голосе девушки прозвучало неподдельное удивление.

Николай поднялся и встал за ее спиной.

– Пока тебя не было. Помнишь, я как-то говорил, что всегда делаю наброски, прежде, чем начать новую скульптуру.

– Значит, я буду твоей следующей моделью?

– Уже не в первый раз. Когда был в России, по памяти сделал твой бюст.

Девушка оглянулась на Николая.

– И он там до сих пор?

– Да, отлит в бронзе. Занимает почетное место в моем кабинете.

Жюльетт, улыбаясь, повернулась к рисункам.

– Значит, я буду позировать для тебя? Это не так-то просто – выкроить время, но можно попытаться. Я буду рада приходить сюда и быть с тобой, когда рядом нет других людей, – девушка весело рассмеялась. – Но я вижу по наброскам, что новая скульптура будет сильно отличаться от предшествующих – я повсюду в одежде.

Николай нежно поцеловал ее в щеку. – Я бы выбрал иное, – его голос был мягким, обволакивающим.

Жюльетт затаила дыхание, словно что-то изменилось в окружающем мире. Она тихо прижалась к нему, счастливо закрыла глаза. Рука Николая нежно коснулась ее корсажа, нашла очертания груди под тканью, губы ласково пробежали по волосам.

Его прикосновения заставили девушку задрожать, тонкий шелк нижней сорочки и шифон блузки поднялись над возбужденной плотью. Николай уже не в первый раз целовал ее, но никогда они не были уверены, что никто не нарушит их уединение.

Она медленно подвинулась к нему, позволяя его губам завладеть ее ртом, радостно отвечая на поцелуи. Руки Николая сжимали ее талию, Жюльетт обняла его за шею.

Страсть пришла, словно бурный поток, которому невозможно противостоять. Ничего не существовало: только желание Жюльетт пойти ему навстречу и его жажда открыть ей неизведанное. Девушка даже не заметила, как он выключил свет, оставив только свечу, без усилия поднял ее на руки и отнес на кушетку.

Он быстро расстегнул ее блузку, которая распахнулась, сверкнув перламутровыми пуговицами. Его сильные пальцы, язык касались нежной кожи, розовой груди, порождая незнакомые чувства, от которых девушка выгнулась всем телом, а ее пальцы впились в плечи Николая. Каждое прикосновение несло щемящую радость. Николай медленно раздевал ее, целуя каждую обнажающуюся часть тела. Когда он на несколько секунд отстранился, чтобы сбросить с себя одежду, Жюльетт призывно протянула руки, ожидая его возвращения. Николай возвышался над ней, в мерцающем свете свечи похожий на одну из своих полных жизни скульптур. Он притянул к себе ее нежное, теплое тело, закрыл рот поцелуем…

Его обожание, уничтожившее последние всплески стыдливости, повело Жюльетт в новые, неведомые земли, где радость чувства правит свой бал…

Ее тело было таким любящим, податливым, страсть такой изысканной и тонкой, что Николай не стал ждать, войдя в ее лоно со стоном невыносимого удовольствия. И ритм их близости породил счастливый, ни с чем не сравнимый экстаз.

Радостные и измученные они лежали рядом. Их тела так еще и не разомкнулись. Николай прижал губы к ее ладони, рукой лаская рассыпавшиеся по спине волосы, давно выбившиеся из прически. Через несколько мгновений его страсть разгорелась вновь, и Жюльетт, в объятиях сильных рук, таяла от нежности любимого мужчины.

Свеча, казалось, сейчас погаснет, язычок пламени исчезнет в горящем воске…

Жюльетт неожиданно проснулась. Рука Николая обнимала ее. Он еще спал, раскинувшись на кушетке, одно бедро касалось ее тела, другая нога свисала на пол.

Жюльетт, стараясь не разбудить, выскользнула из его объятий. В мастерской не было настенных часов. Среди разбросанной на полу одежды она нашла свои золотые часики. Три часа ночи. Жюльетт быстро оделась. Поколебавшись, решила не будить Николая, но, продвигаясь в полутьме к двери, невольно задела стул.

– Ты уходишь! – Николай сразу же проснулся и вскочил, непроизвольно приглаживая волосы.

– Мне нужно идти.

Он подошел, взял ее за плечи, притянул к себе:

– Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Ночью он шептал ей, что никто не заставит их расстаться.

– Дай мне уйти сейчас! – Жюльетт боролась с собственным желанием остаться.

Увидев, что ее не убедить, Николай неохотно отпустил девушку.

– Подожди, пожалуйста, я оденусь. Позволь, хотя бы проводить тебя.

На улице Николай остановил экипаж. Пока он провожал девушку до входа, кэб ждал на дороге. Николай поцеловал Жюльетт, она приникла к нему. Проведенные вместе часы еще крепче связали их души.

– До завтра, дорогая, – прошептал он.

– До завтра, – эхом откликнулась она. Внезапно завтрашний день обоим показался нереальным.

Глава 11

Позировать для Николая оказалось не таким простым делом, как вначале думала Жюльетт, надеясь, что он сделает ей скидку, поскольку она не претендует на звание профессиональной натурщицы. Жюльетт собиралась просто сидеть в кресле. Но – ничего подобного.

По телефону Николай спросил, что собирается надеть Жюльетт. Помня о своем обещании, данном Денизе, та ответила, что не собирается надевать платье Фортуни, поскольку – кто знает? – скульптура потом может попасть на выставку.

– Итак, что же? Может быть, что-нибудь простое? – предложил Николай.

– В греческом стиле?

– Было бы прекрасно.

Жюльетт быстро сшила из розового шелка тунику без рукавов с округлой горловиной. Положив ее в простую коробку без всяких надписей, девушка отправилась в мастерскую.

Николай уже ждал. Жюльетт зашла за ширму, чтобы переодеться. Когда она вышла, Николай удовлетворенно улыбнулся.

– Отлично! Лучшего и придумать нельзя.

Он взял ее лицо в ладони и дважды поцеловал. Затем подвел к постаменту для натурщицы.

– Позволь мне причесаться, – после поцелуев несколько прядей выбилось из-под заколок.

– Мне нравится и так. Оставь.

Затем он придал ей нужное положение. Локти отведены назад, подбородок чуть вздернут. Жюльетт подумала, что, если встать на цыпочки, создастся впечатление: она собирается расправить крылья и взлететь. Но, к счастью, Николай ничего не сказал о полете. Более-менее удовлетворенный, он наполовину задернул штору, объяснив, что тени подчеркивают рельефность фигуры. Какое-то время он продолжал менять положение постамента на колесиках, поскрипывающих о каменный пол. Затем, сделав два шага назад, резко крутанул подставку. Брови Жюльетт удивленно взметнулись вверх, она чуть не упала.

– Ты хочешь, чтобы я потеряла равновесие?

Его сосредоточенный взгляд утратил свою серьезность, и он посмотрел на Жюльетт не как на модель, а как на любимую женщину.

– Нет, – он улыбнулся. – Я просто хотел увидеть тебя с разных сторон.

Николай взял карандаш и сделал несколько зарисовок. Жюльетт только сейчас поняла, как трудно сохранять неподвижность. Она уже дважды опускала подбородок, оба раза Николай подходил и нежным движением пальцев возвращал его в прежнее положение. Но карандаш весело плясал по бумаге, довольно скоро несколько эскизов были закончены.

– Хватит на сегодня, – Николай отложил блокнот. – К следующему сеансу я постараюсь изготовить гипсовую модель. Потом мы примемся за работу по-настоящему. Я планирую скульптуру в натуральную величину.

– Могу я посмотреть эскизы? – спросила Жюльетт, сходя с постамента.

Она ожидала, что увидит себя застывшую, словно прилипшую к бумаге. Но Николаю удалось запечатлеть женщину, которая дышит, полна энергии и ждет.

Чего она ждет? Жюльетт хотела задать Николаю этот вопрос, но удержалась.

– Конечно, я буду позировать тебе, когда только смогу. Но ты помнишь, что Дениза посылает меня в Лондон?

Баронесса де Ландель в конце концов решила, что лондонские шелкопрядильные фабрики, а также завод под Масслесфильдом – наиболее подходящие предприятия для размещения заказов на изготовление шелков по дизайну, разработанному Жюльетт.

Николай тяжело вздохнул, обнимая свою модель.

– Разве я могу об этом забыть? Но, надеюсь, там ты пробудешь не так долго, как в Лионе?

Жюльетт нежно коснулась пальцами его щеки.

– Конечно, нет. Как только на ткацком станке появятся первые образцы, можно решить, что именно будем использовать для широкого производства.

– Наверное, я ненадолго отправлюсь домой, пока ты будешь в отъезде. Есть ряд дел, которые необходимо уладить.

– Конечно. Значит, когда я вернусь, ты будешь в Париже?

– Надеюсь. В конце недели Анна уезжает на несколько месяцев, хочет обставить недавно купленный дом. Я поеду с ней. Ты получила какие-нибудь вести от Габриэлы?

– Да. Она и ее муж ждут моего приезда в Лондон.

Николаю больше не хотелось говорить о предстоящей разлуке. Он подошел ближе и страстно поцеловал девушку. Вскоре его тело вновь наслаждалось нежностью и теплотой Жюльетт. Он даже и не мечтал, что сможет когда-нибудь так любить женщину. И оба, возможно, не понимали до конца, как редко в этом мире пересекаются жизни людей, составляющих единое целое.

* * *

Дениза испытала некоторое удивление, когда ей доложили, что графиня Долохова хочет пройти в кабинет баронессы де Ландель для личной беседы. Русская графиня увозила на родину немало платьев и костюмов, все примерки, переделки и изменения в моделях уже позади, туалеты упакованы и доставлены в парижский особняк Анны Долоховой. Дениза, честно говоря, рассчитывала увидеть графиню в следующий раз только по весне. И первой мыслью баронессы было: Анна Долохова решила поспорить о расценках. К Денизе не раз приходили весьма богатые женщины, которые требовали, когда дело доходило до оплаты, взять в расчет их «особые отношения» с ателье Ландель. Подобного рода столкновения в домах haute couture случались довольно часто, и Дениза вместе с мадам Табард научилась достойно встречать противника во всеоружии улыбок и выражений глубочайшего уважения.