Стемнело, когда в дверь кухни постучали. Мэгги пошла открывать.

– Мама, мама, Тол пришел! – обрадованно закричала она.

Дети любили Тола, поэтому сразу же перестали распарывать одежду, окружили его и заговорили все сразу, перебивая друг друга. А Дэйви подбежал к скамье-ларю, вытащил фрак и, облачившись в него, принялся с важным видом расхаживать вокруг стола. Все так и покатились со смеху.

– За этим ты и ездила? – Тол кивнул на лежавшие рядом со скамьей у камина мешки со старой одеждой.

– Да, – подтвердила Рия, – нужно же одеть ребят прилично. Но перед тем как перешивать, я все постираю.

Тол понимающе кивнул.

– Тол, знаешь, хозяин хочет отправить нас в школу, – сообщила Бидди.

– В школу? Куда? Поблизости нет школы.

– Это далеко, нам придется туда ездить.

Тол непонимающе смотрел на Джонни, а тот хохотал над своей шуткой. Но здесь вмешался Дэйви.

– Сам мистер Миллер собирается заниматься с нами каждое утро по два часа, – снимая фрак, объяснил он. – Не знаю, как теперь быть с садом? У меня столько работы, когда все успеть?

– Это правда? – обратился Тол к Рии.

– Да, – подтвердила она. – Никак не ожидала, что хозяин так скажет. Ведь это же замечательно. – Она окинула взглядом детей, радость и гордость отразились на ее лице. – Дети смогут учиться у такого знающего человека.

– Конечно, в этом можно не сомневаться. К сожалению, в этом его беда.

– В чем?

– Ну, что он сидит со своими книгами и почти никуда не выходит. Ты мне нужна на минуту, – тихо позвал Тол, глядя на Рию.

– Продолжайте распарывать. – Рия посмотрела на Дэйви, потом на Бидди. – И смотрите, аккуратнее, не порвите материал. – Отдав распоряжение детям, она накинула на плечи шаль, что висела за дверью, и вышла за Толом во двор.

Рия закрыла за собой дверь и замигала от света фонаря, оставленного у порога Толом.

– Я знаю, о чем ты хочешь говорить, – опередила она Тола.

– Вот и хорошо, тогда сразу хочу извиниться. Мне жаль, что все так вышло… но уж такая наша Энни. Хлопот от нее предостаточно. Мне кажется, с рождения от нее одно беспокойство. Прошу, Рия, не обращай на нее внимания. Ее всегда тянуло верховодить. Просто не знаю, что мне с ней делать. Сестра Мэри могла бы на время взять ее к себе, но муж Мэри, Робби, терпеть не может Энни.

– У тебя есть еще сестра? – удивилась Рия.

– Да, они с Энни хоть и близнецы, но по характеру совсем разные. Сестры на восемь лет старше меня, и моя мать поручила им мое воспитание, – рассмеялся Тол. – Мэри всегда была ласковой и доброй, а Энни всю жизнь хотелось покомандовать и во все сунуть свой нос. Я хотел спокойствия и старался уступать ей, но больше не буду. И еще, мне очень жаль, если она тебя огорчила.

– Но ведь и я в долгу не осталась, – тихо рассмеялась Рия.

– Это я тоже заметил, – хмыкнул Тол. – Она, наверное, упрекала меня, что я забросил дела?

– Что-то похожее она говорила.

– Не в первый раз я такое слышу, и по разным поводам, а причины здесь разные. Но я… не хочу, чтобы кто-то вставал между нами, Рия.

Она шумно глотнула воздух. Ей нестерпимо захотелось прижаться к нему и почувствовать его близость.

– Я в таком положении, что не могу сказать, чего хочу. Ты сама знаешь, о чем я думаю.

От его слов сладкая дрожь пробежала по ее телу. Она подумала: «Пусть он поцелует меня, ну хоть разочек. А что потом? К чему это приведет? – сразу же стала про себя рассуждать она. – В доме командует его сестра, и нам с ней не ужиться. И нельзя забывать о детях, которых еще надо вырастить». Теперь она живет в этом доме, как госпожа, сама себе хозяйка, чувствует себя спокойно, уверенно и довольна жизнью, как никогда раньше. Так что никаких поцелуев. Не стоит играть с огнем, так и сгореть недолго.

– Да, Тол, я все понимаю. – Рия сама удивилась, как спокойно звучал ее голос. – Пусть все идет своим чередом. И я… благодарна тебе за дружбу.

Он взял ее руку в свои, и она едва не поддалась искушению поиграть с огнем. Но неожиданно дверь отворилась, и Дэйви торопливо сообщил:

– Мама, звонил хозяин из гостиной.

– Хорошо, хорошо, я сейчас. – И она толкнула Дэйви в дом, а Толу сказала: – Мне надо идти, надеюсь, все наладится.

– Да, да. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Тол.

– Сколько раз он звонил? – спросила она Дэйви уже в кухне.

– Один раз, мама. Рия торопливо вышла в коридор, оттуда в холл и уже собиралась пойти в гостиную. Но хозяин ждал ее с лампой в руках у подножия лестницы и скомандовал:

– Возьмите еще лампу.

Он указал на стоявшую на столике у входной двери лампу с круглым стеклянным абажуром розового цвета и пошел наверх. Рия взяла лампу и, теряясь в догадках, последовала за хозяином.

В какой-то момент ей показалось, что он направляется в свою спальню. Однако они миновали все двери на площадке и прошли в ее конец. Потом свернули за угол в узкий коридорчик и стали подниматься по лестнице в мансарду.

За все время Рия бывала здесь не более трех раз. Когда она только начинала служить в доме, хозяин предупредил: «Не трогайте ничего в мансарде». Рия тогда не удивилась, то же самое ей говорила Фанни. Когда она заходила сюда раньше, то заметила несколько сундуков в углу. Посредине, где крыша повыше, стояли два больших шкафа по четыре секции каждый, снятые верхушки которых были приставлены к стене. Оба шкафа были наполнены одеждой: один – мужской, другой – женской. Все вещи аккуратно висели на вешалках с мешочками, наполненными душистыми травами.

Хозяин поставил лампу на сундук, Рия сделала то же самое. Он прошел к шкафу у дальней стены и, открыв дверь первой секции, выдвинул верхний ящик, где оказались шелковые рубашки. Мистер Миллер взял одну, встряхнул и подал ей.

– Вы сможете переделать их для мальчиков?

– Это шелк, сэр, очень хороший, – она держала в руках нежную ткань, голос ее дрожал, – но… не очень практичный…

– У них есть праздничная одежда?

– Нет, сэр.

– Тогда сшейте им праздничные рубашки. А на каждый день вы сможете что-либо подобрать в сундуках. – Затем он перешел к другой секции, достал костюм, брюки которого были прикреплены к нижней перекладине вешалки. – Вот плотный твид, – объяснил он. – Из него получится будничная одежда. А к этому, – он достал следующий костюм из отличного синего габардина, – подойдет шелковая рубашка.

– Но, сэр…

– Что значит «но, сэр?» – Его рука задержалась на очередной дверце. В его голосе угадывались нотки раздражения, как будто он поступал против воли. Однако когда он перешел ко второму большому шкафу, голос заметно потеплел.

– Это вещи моей матери. Она не любила рюши и оборки. Ее будничные платья были простого фасона, да и вечерние ничем особенные не выделялись, за одним исключением.

Он запустил руку в шкаф и достал из его глубины длинное платье из черного бархата с вырезом каре и короткими рукавами. Лиф его был присборен, юбка ниспадала, а единственным украшением служила прикрепленная у пояса шелковая роза бледно-розового цвета. От платья исходил тонкий, достаточно ощутимый запах духов.

– Моей матери оно нравилось больше всего. У нее было много других вечерних нарядов, но его она надевала в особенно торжественных случаях. Оно так красиво подчеркивало ее чудесную кожу.

– Да, платье очень красивое, – тихо согласилась Рия.

– Я тоже так считаю, – он повернулся к ней с платьем в руках. – Я часто прихожу сюда и смотрю на него. Оно вызывает много воспоминаний. – Он вернул платье на место, в дальний угол шкафа, затем раздвинул одежду в стороны, достал сразу два платья. – А их она надевала по утрам. Они из ситца, потрогайте. – И хозяин протянул ей платья.

– Да, сэр, и очень приятные на ощупь, и расцветка оригинальная, если так можно сказать, – согласилась Рия.

– Если так можно сказать, – в тон ей повторил он. Рия невольно напряглась и с обидой подумала: «Во второй раз он меня передразнивает. Если бы я говорила неправильно, тогда бы он мог меня поправить, но многие говорят „если можно так сказать…"»

– Так вот, возьмите это. – Он сунул ей в руки платья, – а еще костюмы и рубашки, и – за дело. Да выбросьте всю грязную дрянь, что сегодня принесли, одному Богу известно, кто в них ходил.

Выбросить все? Как бы не так, она выстирает все эти вещи и аккуратно распорет. А когда будет время, она их перешьет, и хозяин даже не узнает одежды на детях. Кроме того, она сошьет себе юбку, пару нижних юбок и кофточку. Выбросить столько добра? Да ни за что!

– Вы слышали, что я сказал? – Мистер Миллер стоял с двумя лампами и строго смотрел на нее.

– Да, конечно, сэр. – Она взглянула на него поверх груды одежды, что держала в руках. – Я все слышала. – Рия двинулась к лестнице, но остановилась, стараясь подобрать такие слова благодарности, чтобы он снова не передразнил ее. – Спасибо за вашу доброту, сэр, – наконец решилась она.

– Не за что. Имея возможность таким образом помочь, я меньше чувствую себя обязанным вам.

– Как? – Рия забыла о своих манерах и о правильной речи. Она резко обернулась и за те несколько мгновений, что смотрела на его лицо, освещенное светом лампы, она поняла, насколько он одинок. Об этом говорили его глаза, горькие складки у рта и уныло опущенные плечи. Казалось, в нем не осталось больше жизненных сил, только голос сохранял силу. – Что вы, сэр. Чем же вы мне обязаны? Все совсем наоборот. Что было бы с нами, если бы вы отказали нам тогда? Одному Богу известно. А мои дети никогда не были здоровы и счастливы, как сейчас; и прибавлю еще: им никогда так хорошо не жилось. Нет, сэр, это мы у вас в долгу.

– Вы хорошая женщина, Рия, – неожиданно объявил хозяин. – Мне даже хочется сказать девушка, потому что вы выглядите не старше дочери и ведете себя очень похоже.

– О, сэр… О, сэр.

– О, сэр… – Он снова дразнил ее.

В их отношения входило что-то новое. Рии стало весело, она рассмеялась, потом пошла к узкой лестнице и стала осторожно спускаться. Он высоко держал лампы, освещая дорогу.