На Гаррике был кожаный жилет и узкие бриджи. Сапоги из мягкой кожи были расшиты золотом и доставали почти до колен. Жилет украшали тоже золотые цепочки. Он был воистину живым олицетворением богатства. Чего стоила одна лишь золотая, величиной с кулак, пряжка его пояса. А золотые перстни с драгоценными камнями, поблескивавшие на пальцах, а массивный золотой медальон, поблескивающий на груди, не говоря уж о многочисленных браслетах на запястьях.

Ройс с огорчением отметил про себя, что этот человек подавляет его, но не богатством и силой, а своей мрачной суровостью. И этот человек был отцом Кристен. Достаточно одного слова, произнесенного им, и Ройс навсегда потеряет ее.

Свадебные торжества были уже в полном разгаре, что нарушало все традиции и обычаи, так как жених и невеста среди гостей не появлялись, к тому же Кристен еще не получила родительского благословения Пиршество началось, собственно, уже в день поединка. Хьюг Хаардрад объявил, что викингам нужно плыть до наступления холодов, которые значительно осложнили бы путешествие, поэтому они не могут позволить себе ждать, пока к Ройсу вернутся силы. Таким образом, свадебные торжества начались уже до официального объявления бракосочетания, ведь праздники у викингов продолжаются, как правило, много дней. А разве можно было допустить, чтобы у Кристен не было пышной свадьбы! Нет, как утверждал дядюшка Хьюг, такому не бывать!

Все это давало Ройсу основания считать, что его брак с Кристен дело решенное. Но теперь, когда он увидел перед собой ее отца, он уже не был так уверен. Ему необходимо было получить у Гаррика согласие на брак, а, судя по виду этого человека, такого согласия он давать не собирался.

То, что Кристен улыбалась, несколько успокоило его. Если уж она считала, что суровая мина на лице ее отца не означает ничего дурного, то, вероятно, страхи Ройса несколько преувеличены. В конце концов он вовсе не знал этого человека. Может, у него всегда такой грозный вид.

Вслед за Гарриком показалась Бренна, которая слегка подтолкнула мужа, чтобы он наконец вошел. Она подошла к кровати и села рядом с Кристен на краешек. И у нее был довольно мрачный вид, отметил Ройс, когда ее серые глаза скользнули по его телу, неподвижно лежавшему на кровати.

— Я вижу, моя дочь балует тебя, а ты этим пользуешься, — сказала Бренна неодобрительно. — Хватить валяться. Если уж мой муж встал на ноги, то ты и подавно мог бы сделать это, и гораздо раньше. Я хочу уже сегодня увидеть Кристен замужем.

Серые глаза ее метнулись в сторону викинга, как бы желая удостовериться, не имеет ли он что-нибудь против этого заявления. Когда никаких возражений не последовало, у Ройса будто гора свалилась с плеч. И сразу же к нему вернулось его предубеждение к этому человеку.

Он поднялся с кровати, собрал все силы, чтобы на лице его никак не отразилось, до какой степени ему больно.

— Я не хотел бы показаться невежливым и поднять твоего мужа раньше, чем он придет в норму. Поэтому мы так долго тянули со свадьбой.

— Ройс! — воскликнула Кристен.

Бренна усмехнулась и хотела что-то сказать, но муж опередил ее. Он откинул голову и громко расхохотался.

— Ты это серьезно, сакс? Если бы я это знал, я бы не позволил своей жене так долго развлекать меня в постели.

Теперь Бренна фыркнула, а Кристен засмеялась.

— Вы два дерзких лгуна! Что мы будем с ними делать, мама?

— Не знаю, что будешь делать ты, — ответила Бренна, — Но если твой отец не прикусит язык, то он опять окажется в постели.

— Так ведь мы только что оттуда, — ответил, ухмыляясь, Гаррик. — Но если ты хочешь продолжить…

Кристен увидела, как покраснела Бренна, и отругала отца:

— Я прошу тебя, отец. Ведь Ройс не знает, что вы так шутите. Вы же его шокируете.

— Ну, если уж это его так шокирует, тогда мне придется извиниться перед ним за то, что я двинул ему в зубы. Но я мог бы поклясться, что слышал, будто ты все лето провела у него в постели.

И если до этого Ройс был еще не очень шокирован, то теперь не знал, куда деться. Он видел, как покраснела Кристен, и почувствовал, что краска подступает к его щекам. С Гаррика мгновенно слетела его насмешливость, и он вновь посерьезнел. Теперь Ройсу стало понятно, откуда у Кристен такая частая смена настроения.

— Однако ты уже попытался убить меня за это, — неприязненно сказал Ройс Гаррику — Если ты все еще тешишь себя этой мыслью…

— Не будь идиотом, — обрезал Гаррик. — Разве мог я тебя убить, после того, как Бренна сказала мне, как наша дочь к тебе относится?

— Почему же Торольф мне об этом не сказал?! — воскликнула Кристен.

— Чтобы ты рассказала обо всем саксу? — Гаррик покачал головой. — Нет, Крис, чтобы все остались довольны, нужно было все сделать так, как мы и сделали. И, кроме того, он все же заслужил хорошую взбучку.

Бренна вздохнула.

— Твой отец забыл свою собственную молодость, дорогая. — Она бросила на Гаррика многозначительный взгляд и улыбнулась Кристен. — Речь идет не о том, что он с тобой спал, а о том, что он не женился на тебе раньше. Нам обоим это не нравится, и поэтому мы хотим исправить кое-что задним числом.

И все же Ройс хотел получить благословение от отца Кристен. Он должен был услышать его из уст самого Гаррика.

— Так ты благословляешь нас? — обратился он к нему.

Бренна стукнула мужа кулаком в ребро, так как ответ прозвучал не сразу.

— Да! — выпалил он, наконец.

Ройс засмеялся, увидев, что Гаррик корчится от боли. Однако он не рассчитал свои силы, и слишком громкий смех отдался в его груди такой болью, что он застонал. Теперь был черед Гаррика смеяться.

— Ну что ж, я вижу, сегодня ночью мое благословение тебе еще не понадобится, — сказал он сердито.

Однако мрачное лицо Ройса рассмешило его так, что он заработал от своей жены еще один удар под ребро.

— Я провожу отца вниз, — обратилась Бренна к дочери, — а ты подготовь Ройса, чтобы мы могли побыстрее начать. — С этими словами она подтолкнула все еще хихикающего Гаррика к выходу.

Кристен закрыла за родителями дверь и с легкой улыбкой обратилась к Ройсу:

— К ним нужно сначала привыкнуть.

Он видел, что она с трудом сдерживает радостный смех. С момента приезда родителей радость переполняла ее. Она была окружена своими близкими и друзьями, и трудно было представить себе более счастливого человека, чем Кристен. Поэтому он не хотел омрачать ее настроение своими впечатлениями о Гаррике и жаловаться на него.

Нерешительно он спросил:

— Тебе будет недоставать их, когда они уедут?

Она все еще улыбалась, но потом посерьезнела и, подойдя к Ройсу, положила ему руку на плечи.

— Да, конечно. Но отец обещал навестить нас. В конце концов это не такое уж длинное путешествие. Летом они могли бы приезжать.

Ройс чуть было не застонал при этой мысли.

— Надеюсь, они не будут приезжать слишком часто? — с надеждой спросил он.

— Ну, может, через год.

Он спрятал свой ужас, прижавшись лицом к ее груди. Родной запах сразу же заставил его все позабыть.

Его руки обвили ее талию, а его подбородок лежал в глубоком вырезе ее зеленого бархатного платья. С того дня, как он признался, что любит ее, она надевала только свою одежду и ни словом не упоминала о своем бывшем положении. Она с такой же легкостью отбросила от себя свое рабство, с какой подчинилась ему когда-то. И тогда он понял, что она никогда и не была рабыней.

Темная зелень платья еще больше подчеркивала глубину ее глаз, в которых сверкали бирюзовые искры. Он прочитал в них безграничную любовь и нежность.

— Они ждут эту свадьбу уже целую неделю.

Его губы снова прижались к ее коже, прежде чем он произнес:

— Может, мы наберемся храбрости и заставим их еще немного подождать?

— Ты шутишь? — Она обняла его, и язык ее медленно и с наслаждением скользил по его губам. — Ты ведь не хочешь мне предложить… — Она коротко засмеялась, а он, притянув ее к себе, посадил на колени и сказал:

— Это была шутка, негодница! Но ты можешь добиться того, что я передумаю.

— Правда? — Она обняла его за шею и прижалась к его губам. — Ты считаешь, что я могла бы? А почему, собственно, и не попробовать?..